В нём принимали участие предприятия промыслов, а также мастера и художники из 20 регионов страны. В центре Дмитрова раскинулся «Город мастеров», где умельцы всемирно известных промыслов – истинные хранители многовековых традиций народного искусства – демонстрировали приёмы художественного мастерства. А гости фестиваля активно включались в творческий процесс, пробуя свои силы в различных ремёслах.
Одним из главных событий форума стала выставка произведений молодых мастеров и заслуженных художников России в Музейно-выставочном комплексе «Дмитровский кремль». Здесь представлены работы более 400 мастеров и художников из 40 регионов России. Экспозиция включает различные тематические разделы: «Народный костюм», «Православие в произведениях мастеров художественных промыслов», «За сохранение традиций народного искусства», «К юбилею Великой Победы»», «Медведь в произведениях мастеров и художников народных промыслов», «Охота. Традиции и современность», «Народная игрушка».
На выставке демонстрируется самый длинный в истории 12-метровый охранный пояс, выполненный мастерицами ОАО «Торжокские золотошвеи» по всем древним канонам, расшитый золотной нитью и украшенный стразами. Посетители смогут увидеть здесь также изделия из хохломской росписи по дереву, гжельский и дулёвский фарфор, псковскую керамику, лаковую миниатюру Федоскина, Палеха, Холуя, Мстеры, вологодское кружево, кадомский вениз, торжокское и городецкое золотое шитьё, ростовскую финифть, казаковскую филигрань, дымковскую игрушку, гусевский и дятьковский хрусталь и многое другое.
Фестиваль стал ярким событием, возрождающим и поддерживающим традиции народной культуры регионов страны, представив видовое разнообразие народных промыслов и ремёсел, а также современные тенденции развития народной культуры.
Подготовила Анна НЕФЁДОВА
Теги: Подмосковье , культура
Фото: ИТАР-ТАСС
В нынешней России надеются не на профсоюзы, не на суд и не на местную власть...
Кнутом и пряником
Этой весной вся страна обсуждала ситуацию на космодроме «Восточный». Вот рабочие не вышли на смену, вот объявили голодовку, прекратили, опять объявили. Вот написали на крышах огромными буквами: «Уважаемый Путин, спаси рабочих, 4 месяца без зарплаты».
Поистине, если купола в России кроют чистым золотом, то послания на крышах бараков пишут кровью. Чтобы если Господь не заметит, то хотя бы президент, пролетая, прочёл. В нынешней России надеются не на профсоюзы, не на суд и прокуратуру, не на местную власть, а только на главу государства.
Прямую линию с Путиным смотрят миллионы россиян, миллионы вопросов поступают в центр обработки обращений. Но гордиться рекордными цифрами не хочется. Главным образом потому, что бóльшая доля обращений должна была – нет, обязана! – разрешиться на месте. Президент замыкает на себе всё, даже то, что никак не должно относиться к его компетенции, вернее, должно относиться к полномочиям иных ведомств. Стадо под названием «страна» слушается только пастуха. Или делает вид, что слушается. Пастух же действует по старинке – кнутом и пряником. Хотя его функции давно должна была бы выполнять автоматика или, по крайней мере, электропастух, который, может быть, даже уже построен, смонтирован, но не работает, поскольку построен неправильно и вообще не подключён к подстанции.
Наводнение в Крымске в 2012 году показало полную неработоспособность местной власти при возникновении чрезвычайных ситуаций. С тех пор власть не стала эффективнее, средств же оповещения – не берусь говорить о Крымске, но в большинстве малых городов и посёлков, а тем более деревень – как не было, так и нет. Проводное радио давно демонтировано, рынды сданы в металлолом.
Исключением, наверное, стала борьба с наводнением на Дальнем Востоке. Там действительно проявились лучшие качества и власти, и армии, и МЧС, и гражданского общества. Но, опять же, тон-то всему задал президент. Не появись он в зоне паводка, не возьми под свой контроль исполнение поручений, не возвращайся туда вновь и вновь, ещё неизвестно, каким боком бы всё повернулось. Паводок, случившийся следующей весной в Алтайском крае, продемонстрировал те же болячки, что были выявлены и излечены волевым порядком в Приамурье.
На ликвидацию последствий пожаров тоже летает президент. А где другие члены большой управленческой команды? Премьер-министр, министры, руководители всевозможных ведомств, чьи подчинённые работают из рук вон плохо? Где остальные ветви власти – прокуратура, суд, дознаватели? Не после, когда спасать уже нечего и некого, когда президент натыкал носом, а до? Где депутаты, называющие себя народными? Где, наконец, партия власти, призванная, по сути, выстроить свою систему управления, но так её и не выстроившая, потому как в неё большей частью идут, чтобы выстроить лишь собственную карьеру.
Идеалы золотой осени
Невольно возникает вопрос: почему же всё так-то? Что нам ждать от будущего и ждать ли чего? Надеяться – и это показал прошедший год – не на кого. Выживем – выживем, нет – смахнут с исторической сцены, о чём давно мечтают. В этой связи вспомнился разговор с писателем Дмитрием Балашовым, случившийся в далёком теперь 2000 году, за несколько месяцев до его трагической гибели. Мы говорили о пассионарной энергии и национальном надломе. Словом, тоже на эту же тему.
«Сейчас мы переживаем период золотой осени, – говорил Балашов. – Заметьте, при невероятном росте цен на бензин, таможенных ограничениях, совершенно грабительском курсе доллара – при всём этом машин становится больше. Это и есть признак золотой осени... Большие идеалы кончились. Остались идеалы золотой осени – дом с садом и огородом. Весь ужас происходящего в том, что, с одной стороны, нужен людям этот переход к золотой осени, но с другой-то – вопрос стоит так: или полное уничтожение русских, или восстановление в вере. Третьего, к несчастью, не дано. Великим нациям не прощают их прежнее величие. И ещё: в том виде, в каком мы существуем сейчас, я имею в виду разделение славянских народов, мы существовать не можем…»
Это за полтора десятка лет до государственного переворота на Украине, до санкций, начала новой необъявленной войны между Западом и Россией.
«…У украинских националистов программа только в одном – в отмене русского языка, который за последние 300 лет благодаря работе сотен и тысяч гениальных писателей и учёных сумел вобрать в себя весь речевой состав новейшей культуры. Попробуйте на украинском языке, который остановился в своём развитии на XVII веке, выразить математику, военное дело – да что угодно. Ничего не получится. Надо или варягов звать, которые будут на своём языке это делать – то есть кому-то отдаться, – либо обратиться к польскому языку, сблизить Украину с Польшей, что, опять же, означает отдачу».
Диктофонная запись, сделанная почти 15 лет назад, настолько актуальна, как будто мы говорим сегодня.
Но бог с ней, Украиной, что же касается России, то она, по мнению моего тогдашнего собеседника, не есть европейское государство и её нельзя сопоставлять ни с одним из них. Это своя законченная этническая суперструктура, которая тысячелетия назад была завязана на Великом шёлковом пути. И каждый раз, когда мы лезем решать западные дела, нам потом дают по носу.
«Вопрос заключается в том, найдётся ли достаточно пассионариев, которые пожелают спасти страну, и сумеют ли эти пассионарии собраться воедино, чтобы эту страну спасти. Но спасать надо ЦЕЛУЮ страну; даже современный развал, который мы имеем, для неё смертелен. Мы так не просуществуем, как, впрочем, и Украина, которую разорвут на части…»
После присоединения Крыма казалось, что вот они, пассионарии, призванные спасти страну. Но прошло время, и все куда-то растворились. То ли это были показные пассионарии, то ли их поглотило огромное бюрократическое болото, образованное на месте олигархической пропасти, вырытой Ельциным.
Важен сам процесс
Ладно, Балашов – писатель, художник, человек творческий, но вот и трезвомыслящий Герман Греф считает, что экономические реформы надо начинать с реформы системы исполнительной власти: «Это типичная ситуация – когда машина не нацелена на результат, она генерирует процесс. Клиентами этой машины являются не граждане, а руководство, которое, в свою очередь, не получая результата, даёт новые поручения в ещё более жёсткой форме. Машина от страха начинает генерировать ещё больше документов, пытаясь угадать волю принципала».
В чём не могу согласиться с Грефом, так это в том, что излечивать эту болезнь должна хоть и отдельная, но такая же структура. Истоки нынешнего неустройства надо искать в том времени, когда Путин в борьбе с семибанкирщиной не нашёл иной опоры в обществе, кроме чиновничества. Потом на этом фундаменте выстроилось здание партии власти, которая так круто взялась управлять страной, что опасность почувствовали не только рядовые её граждане, но и те, кто стоит у руля. Как противовес ей Кремль создал Народный фронт. У народа же никаких противовесов не было.
