К ЮБИЛЕЮ ПРЕКРАСНОГО РУССКОГО ПОЭТА
Сергей Васильевич Викулов — самый что ни на есть народный поэт России. Народ его поднял, народ его понял, народ его полюбил. Да и как не любить, если каждая строчка поэта — о том же народе, о Родине, которую с юных лет защищал на большой войне, о нашей истории, о дорогих его сердцу людях, краях, событиях. И конечно, о деле всей долгой жизни — литературе, поэзии, творческом взлёте русской души. Вершина викуловского взлёта — работа главным редактором “Нашего современника” в 1968-1989 годах. Становление русской патриотической мысли, острая полемика, а то и прямая борьба вокруг её выживания и развития, представление читателю ярких и самобытных русских талантов, неизбывно растущий интерес к журналу — вот лишь отдельные грани писательского и жизненного подвига поэта-фронтовика. Он остаётся воином и сегодня, неувядаемый Сергей Викулов. Поздравляя его с юбилеем, шлём дорогому нам человеку самые сердечные, добрые и славные пожелания.
С праздником!
Журналисты, авторы, читатели газет “Завтра” и “День литературы”
ГОЛОС
Не трать словесного заряда,
Поэт, коль спит душа! Изволь
помедлить, брат, покуда радость
ее наполнит или боль.
Попридержи к бумаге рвенье,
напрасно бисер не мечи:
пусть Мысль, а может быть, Прозренье
сверкнут, как молния в ночи!
Тогда зажги огонь отваги
и, приравняв перо к штыку,
на поле белое бумаги
неспешно выведи строку.
И враг ей встретится ли, друг ли,
она должна звенеть, лишь тронь.
И жечься так, как жгутся угли,
положенные на ладонь!
А без того — зачем же надо
ее выдумывать, писать
и бегать с нею по эстрадам?..
Чтоб воздух только сотрясать?
В ГОРОДЕ НА ВОЛГЕ
Как трудно было умирать
солдатам, помнящим о долге,
в том самом городе на Волге —
глаза навеки закрывать.
Как страшно было умирать:
давно оставлена граница,
а огневая колесница
войны
еще ни шагу вспять...
Как горько было умирать:
"Чем ты подкошена, Россия?
Чужою силой иль бессильем
своим?" — им так хотелось знать.
А пуще им хотелось знать,
солдатам, помнящим о долге,
чем битва кончится на Волге,
чтоб легче было умирать...
В ТОТ МИГ
Ю. Бондареву
Когда в последний раз мы разрядили
стволы всех наших грозных батарей,
мир замер, ахнув:
"Все же победили!"
В тот миг он озадачен был скорей,
чем изумлен:
великую загадку
явил собой наш воин!
Где ответ?
А он, устав смертельно, сбросил скатку.
Спиной к рейхстагу сел,
достал кисет
и, угощая тех, что подходили,
махрой, как будто дома, у крыльца,
сказал негромко:
"Вот и победили!"
И не добавил больше ни словца.
И тот, кто ясно слышал эту фразу,
уж ни о чем и через много лет
не спрашивал нас более ни разу —
она дала ему на все ответ.
ПРИРОДА-МАТЬ
I
Три клада у Природы есть: вода,
земля и воздух —
три ее основы.
Какая бы ни грянула беда:
целы они — все возродится снова.
Но если... Впрочем, в наш жестокий век
понятно всем, что это если значит,
О человек! Природа-мать ни рек
и ни морей
от глаз твоих не прячет,
ни росных трав, ни голубых небес...
Цени ее доверие, Природы.
Не обмани его!
И в темный лес
входи, как в храм под мраморные своды.
II
Ты — Человек. Ты — царь Природы. Так,
поскольку все в ней сущее подвластно
тебе... Живи, сверяя каждый шаг
с Природою — и будет все прекрасно!
И царские замашки не лелей
в душе, и не давай себе свободы...
Ты — царь Природы, так.
Но знай: трудней
почувствовать себя венцом Природы!
III
Взглянув на то, что смято, сметено
в очередном разбое или раже,
не утешай себя, что все равно
Природа никому о том не скажет.
Она не скажет, да... Но не простит!
И час настанет: лично ли, заочно —
она тебе жестоко отомстит!
А не тебе — так сыну. Это точно.
ПРИРОДА ЖДЕТ
Все на земле устроено на ять!
Ничто Природа не творила слепо.
— Зачем над твердью распахнула небо
она?
— Чтоб птице птицу догонять.
— Зачем, не ставя в грош свои труды,
она так щедро расплескала воду?
— Затем, чтоб рыбам тоже дать свободу передвигаться в поисках еды.
Но вот она пустила по земле,
гордясь своим уменьем,
человека.
"Тебе, — сказала, — все:
моря и реки,
леса и долы — все тебе,
навеки!
Весь белый свет!
И звезды в том числе!
Бери!
Остри свой разум — и владей!"
И отошла.
И встала за плечами.
...Прошли века.
Счастливая вначале,
теперь глядит Природа на людей
угрюмо... Словно их не узнает.
Глядит, глядит, как будто вопрошает.
Глядит — и что-то, кажется, решает...
А может,
терпеливо
что-то ждет...
СЕРП И МОЛОТ
Еще один заканчивался год
"Великой перестройки", и народ
Толпился с номерами на ладонях
В очередях, и в русском "белом доме"
Кипел законотворческий базар...
А в полночь, как о том вещали "Вести",
Упали Серп и Молот
с Флагом вместе,
Упали прямо в грязь, на тротуар.
И Серп спросил у Молота: — Мой друг,
Так что, союзу нашему каюк?
— Выходит, так — ответил гулко Молот. —
Союз Серпа и Молота расколот.
Мы сброшены и с флага, и с герба:
Ты — Серп мужицкий, я рабочий Молот...
— Так что же будет?
— Может, даже голод...
По-нашему, рабочему — труба!
Сам посуди: я плуга не скую —
И ты не вспашешь полосу свою
И, значит, горевую не засеешь...
Ведь было ж — помнишь? — было так в Расее,
Когда я хлеб прикладом "молотил"
(Не на гумне, а около амбара)
И хлестким — извини меня — ударом
Скулу тебе однажды своротил.
Не ты, не я теперь, а "средний слой" —
Опора власти...
— Нет, ты очень злой,
Мой друг, сегодня. С этим самым "слоем"
Не двое будет нас уже, а трое...
— Да как сказать... — не глядя на дружка,
Ответил Молот голосом печальным.
— Ты в поле будешь, я у наковальни,
А "слой"... он будет вечно у мешка.
На корабле с названьем "Капитал"
Он будет господин и капитан.
А мы с тобою... — Молот поугрюмел, —
Мы будем обитать с тобою в трюме,
Поскольку мы по-ихнему — "рабы"
По духу, по рождению, по крови...
— А если... — Серп сурово сдвинул брови.
— А-а!.. — Звякнул Молот. — Если б да кабы...
ЭТО ПОЧЕМУ ЖЕ?..
Все, казалось, пере… пере… пере…
Стала прочно на ноги демвласть.
Замерли заводы. Настежь двери
Складов: больше нечего украсть…
Схлынули Гусинский, Березовский…
Легче стало: меньше шею трет.
Кое-где колхозные полоски
Зеленью взошли. Вздохнул народ.
Но явилась в образе мессии
Баба, и исторгла из груди:
"Бойтесь, совки! Трепещи, Россия!
Главные реформы впереди!"
Руки-лапы вскинула мегера
В яростном замахе, как палач,
И обуткой крайнего размера,
Грязною, ступила на кумач
Флага…
И с особым сладострастьем
В пол вдавила, словно грузчик, пьян,
Серп и Молот — символ "старой" власти,
Власти… той… рабочих и крестьян.
С юности нервишками неслабый,
Не сдержался я, рванул гужи:
— За кого ты принимаешь, жаба,
И меня, и мой народ, скажи,
Если перед ним с такой "отвагой"
(Знай же: не забудет это он!)
Вытираешь ноги Красным Флагом,
Тем, что был победно над рейхстагом
В сорок пятом им же водружен?
За кого? — ответь, мадам. А кроме —
Коль на то пошло, я должен знать:
Это почему ж в своем-то доме
И пред кем он должен трепетать?
Ведь по многочисленным приметам
Может выйти и наоборот,
Если, наконец, найдет ответы
На вопросы эти сам народ.
Евгений Нефедов
24 июня 2002 0
26(449)
Date: 25-06-2002
Author: Евгений Нефедов
ЕВГЕНИЙ О НЕКИХ
Читатель славный! В кои веки теперь свидания у нас… Но вот "Евгению о неких" к тебе вернуться пробил час. За перерыв — прости как друга, его молчанье — не каприз. Но Боже мой, какая скука — и ельцинизм, и путинизм. Такое в них найдешь едва ли, чего бы мы еще не знали, о чем бы раньше не писали… И вдруг: к нам едет — "экстремизм"! Не каждый суть его поймет, к беде неопытность ведет — давай же разберемся с ним, как я с Евгением моим…
