Морозным днем 6 января 1725 года Петр I простудился и вскоре слег в постель. По мнению многих медиков, у императора обострилась застарелая почечнокаменная болезнь, осложненная уремией. Английский хирург Горн провел срочную операцию. Однако у самодержца развилась гангрена, в результате чего Петр I скончался в страшных мучениях 28 января того же года.
Итак, проклятие продолжало неумолимо исполняться: второй царь с востока был похоронен в Санкт-Петербурге. Эти события вызвали в умах обывателей, помнивших о волхвах, небывалое смятение. Однако Екатерина I, сменившая Петра Великого на российском престоле, происходила из западного латвийского городка Мариенбурга. Все последующие правители династии дома Романовых также не были рождены восточнее Санкт-Петербурга, что вселяло некоторую уверенность в том, что страшные проклятия чухонских жрецов, о которых то и дело напоминали разрушительные наводнения и ураганы, обрушивавшиеся на молодую столицу Российского государства, не исполнятся. Сами самодержцы, прекрасно осведомленные о последних словах казненных волхвов, предпринимали все меры, дабы не допустить возможности их осуществления.
Так же поступила и императрица Екатерина II, когда в начале 70-х годов XVIII века вспыхнуло знаменитое восстание под предводительством Емельяна Пугачева. Руководитель крестьянского бунта выдавал себя за выжившего царя Петра III, свергнутого в результате дворцового переворота летом 1762 года, и сумел подчинить своей власти обширные территории восточных окраин империи. По мнению некоторых исследователей, именно страх перед «третьим вождем с востока» заставил императрицу после поимки самозванца доставить его не в столицу, а в Москву, именно там подвергнуть пыткам и казнить на Болотной площади.
Все последующие правители России, погребенные в Петропавловской крепости города на Неве, вплоть до октябрьского переворота, не были рождены восточнее Санкт-Петербурга. Более того, в династии Романовых до падения российской монархии исследователи насчитали тридцать семь династических браков, заключенных с немецкими владетельными домами, и шесть – с представителями иных западных монархических дворов. Вместе с тем, ни одного брака не было заключено с представителями восточных монархий, делавших неоднократные попытки породниться с российскими самодержцами. Возможно, одной из причин этого была, в числе прочих, и тягостная память о страшном проклятии языческих волхвов.
Пришедшие в 1917 году к власти большевики, неистово боровшиеся со всяким проявлением религиозных чувств у народа, тем не менее тоже старательно пытались избежать исполнения губительных пророчеств. Владимиру Ленину о них сообщил его соратник Феликс Дзержинский, который в целях предотвращения контрреволюционного мятежа со стороны финно-угорских народностей выдвинул идею создания особых подразделений – красных латышских стрелков как своеобразную альтернативу священному «общему дому финнов» Коотимаа. Затем Дзержинский и вовсе настоял на предоставлении независимости Финляндии, после которой свободу получили Эстония и Карелия. Позже, уже во времена Иосифа Сталина, автономии были предоставлены народам Удмуртии, Чувашии, Коми, Мордовии и Мари.
Весьма любопытным представляется и тот факт, что после смерти вождя мирового пролетариата, рожденного, как известно, восточнее столицы Российской империи, местом упокоения его тела была избрана Москва, а не «колыбель революции» Петроград, как предлагалось многими партийцами. В результате третий вождь, рожденный на востоке, так и не был захоронен в городе на Неве…
Недавно Санкт-Петербург с блеском отметил свой юбилей, уверенно перешагнув трехсотлетний рубеж. К счастью, пока ни одно из трех проклятий языческих волхвов так и не свершилось.
Кажется, нет в мире города, который испытывал бы на себе силу такого количества проклятий, предсказаний и пророчеств, как Санкт-Петербург. В семейных преданиях старейшего петербургского рода Толстых сохранился рассказ об одном из ближайших соратников Петра I – Петре Андреевиче Толстом, «Иуде Толстом», как его единодушно называли современники. Один из участников стрелецкого восстания 1698 года Петр Андреевич благополучно избежал казни, был приближен к императору и дослужился до высших государственных должностей. В 1718 году он стал начальником печально знаменитой Тайной канцелярии. В благодарность за это льстивый и беспринципный Толстой готов был оказать Петру любую, даже самую грязную услугу.
Именно ему Петр поручил вернуть в Россию сбежавшего со своей любовницей царевича Алексея. Петр Андреевич буквально обшарил всю Европу и нашел-таки царевича в Италии. Лестью, обманом, шантажом и посулами Толстому удалось уверить Алексея в родительском прощении, и тот согласился вернуться в Россию. Печальный конец царевича известен.
Так вот, согласно семейным преданиям Толстых, умирая, Алексей проклял обманувшего его Петра Толстого и весь род его до двадцать второго колена. Первым почувствовал на себе неотвратимую силу этого проклятия сам Петр Андреевич. В 1727 году его арестовали, сослали в Соловецкий монастырь и заточили в холодную каменную келью, вырубленную в монастырской стене. Там он и скончался через два года.
Затем проклятие царевича Алексея периодически напоминало о себе появлением в роду либо слабоумного, либо совершенно аморального Толстого. Одним из них в XIX веке был известный «Федор-американец Толстой» – картежник, шулер и дуэлянт, прославившийся в Петербурге своей безнравственностью и цинизмом. Прозвище Американец он получил после того, как Иван Крузенштерн во время своей экспедиции, разозлившись, что Федор перессорил всех офицеров команды, высадил его на Алеутских островах. Как же надо было настроить против себя командира, чтобы тот принял решение оставить дворянина на диком острове?!
Но проклятие царевича Алексея легло не только на род Толстых. Утверждали, что, умирая мучительной смертью, он проклял и город, построенный его отцом вопреки древнерусским традициям и обычаям дедов. Что именно царевич Алексей сказал: «Быть Петербургу пусту!» И это страшное проклятие, утверждает предание, время от времени дает о себе знать.
На самом деле впервые это мрачное заклятие произнесла Евдокия Лопухинá, первая супруга Петра I, мать царевича Алексея, которую царь в 1698 году отправил в Суздальско-Покровский монастырь под конвоем, заставив принять постриг. Узнав о новом увлечении мужа – строительстве города, – бывшая царица со злобой бросила: «Месту сему быть пусту!» Это факт документально подтвержден. А в показаниях царевича Алексея под следствием от 8 февраля 1718 года есть такое: «Еще-де сказывала, что Питербурх не устоит за нами: “Быть-де ему пусту; многие-де о сем говорят”».
И правда, говорили об этом слишком многие. Таким образом, пресловутая формула неприятия Петербурга, ставшая одной из первых петербургских пословиц, превратилась в знаменный клич всех сил, противостоящих реформаторской деятельности Петра I и его политических наследников.
Как писал Алексей Толстой в «Хождении по мукам», «Еще во времена Петра Первого дьячок из Троицкой церкви, что и сейчас стоит близ Троицкого моста, спускаясь с колокольни, впотьмах, увидел кикимору – худую бабу и простоволосую, – сильно испугался и затем кричал в кабаке: “Петербургу, мол, быть пусту”, – за что был схвачен, пытан в Тайной канцелярии и бит кнутом нещадно». Этому литературному свидетельству есть и подтверждение в подлинных документах Тайной розыскных дел канцелярии. А слухи о кикиморе были подхвачены стоустой молвой и многократно умножены.
В основном гибель Петербурга связывалась с постоянными наводнениями. Многочисленные свидетельства этого сохранились в городском фольклоре. Впервые появившись на Заячьем острове для закладки Петропавловской крепости, Петр I встретил местного рыбака, который будто бы показал царю березу с зарубками, до которых доходила вода. Рыбак предупредил Петра, что здесь строить нельзя. «Березу срубить – крепость строить», – последовал как всегда категоричный ответ царя. А через три месяца началось наводнение. Вода поднялась почти на 2 м выше ординара. Паводки в тех краях не были редкостью, но только не в конце лета. Вода разметала строительный лес, а местность, где располагался военный лагерь, превратила в болото.
Впоследствии народ был убежден, что игнорирование именно этого предупреждения и привело к роковым для Петра событиям. Ведь умер он от последствий жестокой простуды, приключившейся с ним во время наводнения 1724 года, которая обострила многочисленные внутренние болезни «вследствие несоблюдения диетических правил и неумеренного употребления горячих напитков». Да и само половодье того года расценивалось народом как послание Богом волны за душой Антихриста, как неизменно называли царя старообрядцы и противники его нововведений.
