Представление о ней здесь так же искажено, как и при взгляде с моей родины. Менее чем три процента немцев являются членами политических партий, из них еще меньшая часть занимает какие-то политические должности и, тем не менее, партии со своими аппаратами считаются самыми большими работодателями в стране.
А на верхушке находятся и того меньше — десятка два человек. Предположительно, интерес общества ограничивается несколькими должностными лицами, которые ежедневно появляются в газетах, заполняют телевизионные и радио-эфиры. Остальные более чем 99 % людей страны не попадают в средства массовой информации, как информация они вообще не существуют. Искаженный мир, разделенный мир, различные миры. Рефлекс есть незаинтересованность проигнорированных.
Политическая элита? Пфф — и любой опрошенный мною в кафе, на скамейке в парке или в зале ожидания на вокзале надувает щеки. «Я думаю, Тимошенко попала в тюрьму заслуженно, — говорит по радио Германии 29 августа 2012 г. Алексей, студент экономического факультета из Киева. — Хорошо, наша страна коррумпирована, но может так случиться, что когда она придет к власти, все станет еще хуже». Так же и Сергей, юрист консалтинговой фирмы, говорит в той же передаче: «Мне нет дела до Тимошенко. Если суд ее осудил, то она должна понести наказание. Справедливое ли это наказание — это уже другой вопрос. Все же никто не знает точно, что же произошло в действительности».
Сергей Жадан, в настоящее время самый известный автор города Харькова, 1974 года рождения, представитель еще того поколения, которое самоуверенно демонстрирует отказ от всех авторитетов, также критиковал учиненный Западом вместе с Тимошенко бойкот. Для него это была «своего рода холодная война», — сказал он по радио «Культура Германии» 12 мая 2012 года. Вместе с тем «бойкотировали одновременно и людей, живущих в этой стране, а Украина изолировалась как государство. Я не считаю это нормальным».
Преувеличение собственных проблем, нарциссизм тщеславных политиков, гипертрофирование индивидуальных банальностей и их устранение в качестве государственных задач на международной сцене, совсем не ошибочно называемое «государственным цирком», рассчитаны на повсеместную незаинтересованность. В то же время дерзкие поступки захватывают непричастные массы, не давая им шанса на сопротивление, за исключением разве что дня выборов. Все больше людей используют именно это. С другой стороны все понимают — независимо от того, отдашь ты голос этому миллионеру или тому олигарху, твоя тяжкая жизнь не поменяется.
Остается еще несколько часов до отправления моего поезда на Киев. Я наслаждаюсь речкой Лопань с моста Карла Маркса. По совету «Коли» я прекрасно провожу время, прогуливаясь между Вознесенским храмом и улицей Розы Люксембург. Такая идея, однако, в этот теплый летний вечер пришла в голову не только мне. По пути я встречаю много молодежи, вероятно, это студенты, так как за старейшей церковью города находится несколько учебных заведений, из-за чего этот холм называется Университетской горкой. Это место считается сердцем города. И оно бьется очень оживленно, оно яркое, молодое и грациозное. На мостовой жених для развлечения прохожих берет свою жену на руки, чтобы не повредить ее туфли на высоких каблуках. Высокие каблуки и в случае Тимошенко играли свою роль: многие насмехались над тем, что она носила только такую обувь, пусть тогда не удивляется, что ей приходится страдать от болей в позвоночнике. Другие пошли дальше и подумали: если бы у нее действительно были проблемы с межпозвоночным диском, то она бы просто не смогла носить туфли с такими высокими каблуками. В Украине считается: кто болеет, тот не будет думать о насмешках и язвительности.
По Лопани плавают лодки, перед памятником, напоминающим о героях революции 1917 года, подростки делают групповые снимки, Вечный огонь потух. Через парк неторопливо прогуливаются пары, держась за руки, женщины толкают детские автомобильчики, нервные отцы тащат за собой своих детей, а в тени деревьев перед камерой позирует изящная красотка в «маленьком черном платье». Время от времени к ней подбегает визажистка и пудрит молодую особу, которая профессионально мне улыбается, как только я направляю на нее свой объектив.
В конце парка, где сливаются Лопань и река Харьков, — красивый пешеходный мост через реку, по канатам слева и справа висят бесконечные замки с надписями дня и именами надеющихся на то, что их любовь будет вечной. Органы власти Харькова более великодушны, чем власти Берлина; я живу на Фридрих-штрассе рядом с мостом Вайдендаммер, и регулярно коммунальный работник приходит туда и равнодушно убирает с перил эти красивые замочки.
Через мост прогуливается также пара в белых нарядах, вероятно, сегодня у них свадьба. Невдалеке порхают голуби розового, голубого и белого цвета: такая себе бизнес-идея от мужчины с передвижным голубиным домиком, очевидно, она скоро оправдает себя. Люди выстраиваются в очереди, чтобы за небольшую плату сфотографироваться с окрашенными птицами. На скамейке пенсионер самозабвенно играет на гармошке, а за ним на траве лежат несколько людей, едят мороженое и внимательно слушают меланхоличные мелодии, которые он извлекает из своей гармони…
Вечер, пятница, лето 2012 года, мирная идиллия, светлая, расслабленная атмосфера. Киев так далек, как и Тимошенко и все заморочки Западной Европы о диктатуре и правах человека, которые могли бы быть нарушены. Люди живут в Харькове, как и в любом другом месте, в своих собственных жизнях, они счастливы и переживают из-за своих будничных проблем, зло и добро также повсюду, но их не касается, чем живут «политические элиты» внутри страны и за границей и в чем они, избиратели, должны участвовать. Между деревьями звучит тихая музыка. Нельзя увидеть более отчетливо, насколько различаются «верх» и «низ», насколько расходятся интересы господствующего меньшинства и подчиненного большинства. Таков и Харьков, и все равно, как называются города Европы.
Назад к вокзалу, самому большому вокзалу в стране. После войны он был заново отстроен и стал еще более огромным и прекрасным, чем, вероятно, когда-либо был. Большие залы украшены картинами на стенах и потолке, натянуто бесконечное количество красных знамен. Они так сверкают, будто бы краска была нанесена только вчера, пожалуй, это заслуга недавно законченной дорогостоящей реставрации. Здание чистое и ухоженное, даже туалеты. В советские времена общественных туалетов по возможности избегали, часто поговаривали о трупах пьяниц, лежащих прямо там.
До настоящего момента, и теперь я это заметил, я не встретил еще ни одного пьяного.
Привокзальная площадь представляет собой прямоугольный ареал с фонтанами и цветочными клумбами, что бесконечно радует глаз. Я пью пиво в ресторанчике с садом, откуда наблюдаю за происходящим. Люди сидят на скамейках или прогуливаются, и мне приятно смотреть на них. Приобретенное после стояния в очереди питье в пластиковом стаканчике, по крайней мере, прохладное, но я бы предпочел импортное пиво местному. Справа находится почта, напротив нее постройка с табличкой о великих заслугах находящейся здесь администрации железной дороги во время Великой Отечественной войны. Над табличкой висит барельеф Феликса Эдмундовича Дзержинского внушительного размера.
Другой Тимошенко командовал осенью 1941 года Юго-Западным фронтом. Советский маршал пытался защитить Харьков со своими четырьмя армиями и все же он выиграл только время, которое все равно использовали, чтобы эвакуировать город и предприятия. Нацистская комендатура, господствовавшая здесь на протяжении пятнадцати месяцев, с первого дня вела целенаправленную охоту на коммунистов, политических комиссаров, партийных работников и евреев.
14 декабря 1941 года немецкий городской комендант отдал приказ о помещении их в гетто, и в течение двух дней около 20 ООО евреев «собрались» и отряд особого назначения 4 оперативной группы СС, действовавшей в тылу фронта, начал систематические убийства.
Начатое Тимошенко 12 мая 1942 года наступление по освобождению Харькова закончилось в том же месяце полным провалом: 500 самолетов пропали без вести, 1200 танков и 2000 орудий и практически четверть миллиона красноармейцев попали в плен в окружении. 16 февраля 1943 года, непосредственно после Сталинграда, Харьков был освобожден — после того, как Гитлер незадолго до этого объявил город крепостью и приказал считать его таковой «при всех обстоятельствах». Тем не менее, в марте город был снова оккупирован подразделениями СС, но в этот раз повторный захват Харькова нацистами праздновался как большая победа, и не удивительно — да, после решившего исход войны поражения на Волге несколькими неделями ранее они могли назвать это «большой победой».
Последняя и четвертая битва за Харьков произошла летом 1943 года. Маршал Жуков в летнем наступлении армии с более чем семьюстами тысячами солдат полностью разгромил немецкий фронт. 23 августа 89-я гвардейская армия на площади Дзержинского, которая во время немецкой оккупации была названа Лейбштандарт СС Адольф Гитлер, подняла красное знамя. Это произошло именно здесь.
