Итак, двести отпечатков. Так почему бы не собрать их в одном месте? Не сделать эти отпечатки достоянием художественной общественности? Наконец, создать банк отпечатков с бесспорных картин и тем более рукописей, других документов?
В прошлом году ко мне обратился генеральный директор «Единого Артреестра» Александр Осипов. Похвалил мою методику, назвал её одной из наиболее эффективных и аргументированных, сообщил, что следит за моими статьями, попросил разрешения на размещение моих материалов на своём сайте, пригласил к сотрудничеству, и… всё! Ничего не дало и обращение в Министерство культуры. Письмо переправили в Государственный институт искусствознания с просьбой дать заключение о целесообразности практического применения метода дактилоскопической идентификации, однако заключения я так и не увидел.
По данным Интерпола, в базе пропавших ценностей числится 80 тысяч картин и 34 тысячи предметов искусства из 115 стран. Ежегодные потери от грабителей, которые несут музеи и частные коллекции, оцениваются в 7 млрд. долларов.
Незаконный оборот культурных ценностей является крупнейшим нелегальным бизнесом и занимает «почётное» 4-е место вслед за такими преступлениями, как торговля наркотиками, оружием и отмывание денег. Возможно ли эффективно бороться с преступным бизнесом такого масштаба?
У создателей проекта FING aRt PRINT, который финансируется из бюджета ЕС, есть ответ на этот вопрос: возможно, но для обуздания «музейного воровства» искусствоведам необходимо перенимать методы криминалистов и в первую очередь необходимо создать... единую базу данных «художественной дактилоскопии».
Их технология позволяет с каждой картины снять свои уникальные «отпечатки», только не пальцев, а фрагментов картин, благодаря которым можно легко и быстро провести идентификацию полотна. И подделать полученные данные абсолютно невозможно.
– Это уникальный неразрушающий бесконтактный метод определения подлинности любого полотна, – уверен директор проекта FING aRt PRINT профессор Уильям Вэй. – Для начала мы выбираем на полотне небольшой фрагмент в несколько квадратных миллиметров, который затем сканируем с применением особого микроскопа – ахроматического конфокального профилометра, который обеспечивает субмикронное разрешение. Далее, после регистрации характеристик отражения света от сканированного участка, компьютером создаётся рельефная модель шероховатостей данного участка. Эта модель и заносится в базу данных вместе с цифровым снимком картины и координатами участка.
Для идентификации картины достаточно отсканировать нужный участок и сравнить получившийся рельеф неровностей с оригиналом.
– Данная технология позволит предотвратить не только кражу, но и подделку, – уверен разработчик технологии Кирк Мартинес, профессор кафедры электроники при Университете Саутгемптона в Великобритании. – Например, можно будет убедиться, та ли картина вернулась из реставрационной мастерской или музея, бравшего её на выставку.
Эта информация свидетельствует о том, что работы по защите живописных полотен ведутся, и ведутся успешно, там, где их хотят вести. Так почему бы и нам, несмотря на молчаливое несогласие художественной общественности, не взять на себя инициативу по созданию всемирного банка отпечатков пальцев с полотен великих мастеров? Вот что по этому поводу говорит один из ведущих специалистов, профессор Сергей Самищенко: «В России создана отличная криминалистическая база. Это та сфера, в которой мы пока не уступаем Западу, так что вполне можем создать предприятие, которое бы занималось идентификацией полотен, собирая базу данных. Коммерчески это было бы фантастически выгодно».
О выгоде профессор говорит обоснованно. Не так давно к нему за экспертизой обратился коллекционер из США, который просил выяснить, совпадает ли отпечаток на принадлежащем ему полотне с отпечатком, который обнаружили на подлиннике Ван Гога. Коллекционер предлагал гонорар в размере 5% от рыночной стоимости шедевра. Полотно Ван Гога сегодня оценивается в 60 миллионов долларов. Так что первая же экспертиза окупила бы все затраты на создание и банка данных, и коммерческого предприятия.
Евгений КОШКИН, кандидат технических наук
P.S. На российском арт-рынке подделок, по разным данным, – от 30 до 70%. Так почему же эксперты и арт-дилеры отмахиваются от предложения нашего читателя? Потому, что его методику невозможно реализовать, или потому, что истина не нужна ни дилерам, которым придётся возвращать деньги, если обнаружится подделка, ни подозрительно регулярно ошибающимся экспертам?..
►Англичанин Джон Майатт, поставив на поток подделку произведений знаменитых художников, с 1987 по 1994 год сбыл под видом оригиналов около 200 работ в стиле Пикассо, Ван Гога и Шагала.
►Женский портрет (La Belle Ferronniere), приписываемый кисти Леонардо да Винчи, продан в январе 2010 года на аукционе Sotheby"s за один миллион 538 тысяч долларов. Позже учёные доказали, что портрет был написан не ранее чем спустя 100 лет после смерти да Винчи, хотя и в манере, свойственной Леонардо.
►Одним из двух топ-лотов русских торгов аукционного дома Sotheby’s в 2004 году была картина Ивана Шишкина «Пейзаж с ручьём». Полотно было атрибутировано как ранняя, 1863 года, ученическая работа художника. Однако оказалось, что это подретушированная картина голландского живописца Маринуса Адриана Куккука, которая стоила менее одного процента суммы, в которую был оценён Шишкин.
►Два года назад Виктор Вексельберг выиграл в Высоком суде Лондона тяжбу с аукционным домом Christie’s, который продал подконтрольному бизнесмену фонду «Аврора» за 1,7 млн. фунтов стерлингов поддельную картину Бориса Кустодиева «Одалиска». Суд постановил, что Christie’s должен выплатить компании Вексельберга полную стоимость приобретённого полотна, а также 1,4 млн. фунтов стерлингов за судебные издержки.
►В 2005 году на минском аукционе «Парагис» в 650 тысяч долларов была оценена картина Марка Шагала, задолго до торгов признанная подделкой. По правилам аукционов произведение, вызвавшее сомнения, снимается с торгов. Однако «Парагис» выставил подделку на продажу, предварительно ознакомив покупателей с отрицательными оценками, и картина была… продана.
Теги: законодательство , искусство , живопись
«Запекание долгосрочного блина»
Когда в декабре Госдума приняла пакет новых законов о пенсионной реформе, глава единороссов Дмитрий Медведев поблагодарил однопартийцев за поддержку "самого сложного законопроекта текущего года" и призвал всех разъяснять основные положения документа. «Здесь, - сказал премьер, – ничего хитрого, это не бином Ньютона... Абсолютное большинство, 90%, страхов фантомные». И посетовал на то, что любые инициативы сверху люди воспринимают «настороженно».
А как же не принимать «настороженно»?! Какая инициатива сверху народ осчастливила? Не помню такой. Разве что приватизация жилья обрадовала тех, у кого оно было, и обогатила тех, у кого оно оказалось дорогущим. А новая методика пенсионных расчётов, заменившая конкретное рублёвое наполнение виртуальными баллами, вызывает недоумение. Член Комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева считает, что предложенная формула страховой части пенсии запутана, непонятна и несправедлива. Сложный алгоритм расчётов делает систему абсолютно непрозрачной, снижает зависимость пенсии от стажа и заработка и лишь нагнетает социальную напряжённость в обществе.
Политики из «Единой России» тоже призвали разъяснять суть реформы, но сами ограничиваются общими рассуждениями. А зампредседателя Комитета СФ по социальной политике Игорь Чернышёв, к примеру, использовал весьма странное сравнение реформы с «запеканием долгосрочного блина». Как понимать сию метафору от сенатора? Видимо, сам он спец в запекании блинов и в приготовлении лапши, что нам вешают на уши.
Медведев ещё подчеркнул, что правительство специально продвигает законы о пенсии именно сейчас – «для того, чтобы у нас был год на донастройку, это ответственная позиция». По его словам, обнаруженные проблемы могут быть устранены в течение 2014 года. В чём тут ответственность в позиции, непонятно. Неужели таящиеся в реформе проблемы выявить и устранить до принятия закона невозможно?
Если за двадцать лет реформирования не сумели оптимизировать пенсионную систему, может, не спешить с новыми решениями, до конца не продуманными? Принцип «не навреди» справедлив не только в медицине. И наверняка реформа продлится долго ещё. Начавшись в 92-м, она стала перманентной – изменения в систему вносят почти каждый год.
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов считает, что реформу проводят так, что человеку и с двумя высшими образованиями в ней разобраться тяжело. Я обратился за разъяснениями к известным экономистам, но, извинившись, они отказались, а один профессор заявил: «В этой реформе чёрт ногу сломит». Зюганов обвиняет её авторов в лукавстве – на самом деле они преследуют иные цели, чем объявляют, например: закрыть громадный дефицит Пенсионного фонда (к 2015 году он поднимется до 1,23 триллиона рублей) и снять с государства контрольные функции в отношении работодателей.
