может оказаться непоправимым для судьбы многих миллионов русского населения. И создадутся напряжённые зоны на будущее.
Обезпечьте неискажённое вольное голосование – и все подчинятся ему. Дайте истинную свободу всем выбрать – и тогда, каков бы ни был результат, это будет уважаемое самоопределение, и мы тепло поздравим Украину с возобновлением её государственного и культурного пути.
Соседями нам быть – всегда. Будем же соседями добрыми.
Из книги «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов» (Глава 16)
1994
В октябре 91-го вспыхнул кровоточащий, кричащий повод высказаться: назначенный на 1 декабря референдум о независимости Украины. И как же бессовестно был поставлен вопрос (впрочем, не бессовестнее горбачёвского за полгода до того): хотите ли вы Украину независимую, демократическую, преуспевающую, с обеспечением прав человека – и л и н е т? (То есть не благоденственную, не демократическую, с подавлением прав человека и т. д.) Я – не мог не вмешаться! Откол Украины, в её русской части, – историческая трагедия, и раскол моего собственного сердца! Но – как крикнуть? Через какой рупор? Напечатали моё обращение в «Труде» – самом распространённом в народе, прочтут и донецкие шахтёры, и крымчане. (Я предлагал подсчёт результатов по областям, может, оттянется к России хоть часть русских областей?) Но нет – проголосовали за отделение.
Вот и обратился… Впустую. (Оказалось: весь месяц до референдума все украинские газеты и ТВ были закрыты для голосов о единстве с Россией. И Буш перед референдумом не постеснялся открыто вмешаться: он, видите ли, за отделение Украины.)
Одурачили наших. Так потеряли мы 12 миллионов русских и ещё 23 миллиона, признающих русский язык своим родным. Какая ужасающая, разломная трещина – и на века?.. (Месяца два спустя пришлось Але побывать в Нью-Йорке и там случайно встретиться с делегацией донецких шахтёров. «Как же вы могли так проголосовать?» – спросила она. – «А потому что вы нас объедаете. Приезжают целыми автобусами за нашими продуктами. Отделимся – нам сытней будет». – «А что ваших детей лишат русского языка, насильно в украинскую школу?» – «Ну, это ещё будет ли, и когда?..»)
Сколь же многие, многие в нашей стране растеряли под коммунистами и национальный дух, и чуть не всё выше простого выживания.
А Ельцин со своим правительством – на фальшивый украинский референдум даже бровью не повели. Зазияла независимость Украины – Ельцин доверчиво держался на поводу у Кравчука, умечая свою единственную цель: сокрушить Горбачёва до конца, выдернуть из-под него трон. Так потянули они на Беловеж – и скрыли замысел от Назарбаева (боялись его вдруг неподатливости?). Тем самым Ельцин махнул рукой ещё на 6–7 миллионов русских в Казахстане, поехал на лихой беловежский ужин и подписал декларацию, не получив от Кравчука никаких гарантий будущего реального федеративного союза с Украиной. Кравчук, победив в референдуме, попросту обманул Ельцина (как он обманывал его и во всех последующих встречах): Украина тотчас враждебно оттолкнётся ото всяких связей с Россией (кроме дешёвого газа).
Так за короткие месяцы, от августа до декабря, Россия всем своим неповоротливым туловом вступила в Смуту, не назовёшь иначе, – в Третью Смуту: после Первой, 1605–1613, и Второй, 1917–1922. Размеры событий проступали неохватимые.
Из интервью со Станиславом Говорухиным для телеканала «Останкино» Кавендиш, 28 апреля 1992
Как вы думаете, доживём ли мы когда-нибудь до счастливого дня, великого праздника воссоединения Украины с Россией?
Когда я в «Обустройстве» предлагал Российский союз, союз трёх славянских республик, и с возможным участием Казахстана, – можете обратить внимание, в каких мягких и нежных тонах я всё время писал об этом…
В таких мягких тонах об украинцах… А посмотрите, сколько злости в ответ.
Я сам наполовину украинец, чуть-чуть меньше половины у меня украинской крови, я с детства украинский язык знал, у меня дед по-украински говорил только. Я истинно понимаю, что если смотреть далеко вперёд, то этот союз жизненно необходим. Среди массы населения на Украине нет никакого озлобления против России, как среди массы русского населения тем более нет против Украины. И вот что ж теперь? Провели на Украине два референдума в течение одного года, в марте провели горбачёвский референдум, и вопрос был поставлен лукаво, извилисто: хотите ли вы, чтобы был Советский Союз, такой-сякой хороший, демократия, права человека, ну все на свете блага, – или нет? Ну, конечно, проголосовали – хотим. И года не прошло – новый референдум на Украине. Перед ним я выступил, сказал: как бы сделать так, чтобы вопрос стоял чисто, честно, не так, как у Горбачёва. И меня знаменитые украинские диссиденты, правда перемежая ругательствами, хотя я очень мягко выражался, заверили: нет, у нас будет честно вопрос стоять. Прошёл месяц – и мы читаем: «Хотите ли вы, чтобы Украина, такая-сякая замечательная, с демократией, с правами человека, была независима, – или нет?» Ну, если в течение одного года одно и то же население дало вот такие два результата противоположных, то чего стоят оба референдума? Обидно то, что эта злость к москалям уже на доме Михаила Булгакова выразилась по-фашистски, заливали цветной краской дом Булгакова, – с этого они начинают свою культуру? А вот читаем газету, областную газету города Ровно: «Должны ли украинцы безпокоиться о благополучии русских? Украинцам жизненно необходимо осознать, что их нездоровая терпимость к русским вредит украинскому народу. Надо, чтобы “русские братья” в кавычках повернули на своё подворье. Они услышат этот призыв тогда, когда на Украине им будут созданы невыносимые условия. Пора москалю возвращаться в свой заплесневелый дом». Так из этой статьи что же получается? Что им нужны были только земли, а вы, русские, убирайтесь вон? Ныне весь мир встревожен: кто наследует империализм Советского Союза? А малоимперское мышление наследовали некоторые республики. Скажем, Молдавия считает, что она отделиться имеет полное право, а от неё отделиться не имеет права никто: это уже сепаратисты. Грузия считает, что она отделиться конечно имеет полное право, но от неё никто не имеет права отделяться, – скажем, Южная Осетия или Абхазия, – ни в коем случае. Вот это малоимперское мышление, оно действительно не умерло, но оно пошло по республикам, Россия его не переняла.
25 миллионов «нежелательных иностранцев»
Из интервью для журнала «Forbes»
Кавендиш, 16 апреля 1994
Растёт напряжение между Россией и ныне независимой Украиной, чью территориальную целостность Запад решительно защищает. Разве Россия не представляет угрозы для некоторых государств, бывших составных частей СССР?
Вот, вообразите, что в один не-прекрасный день два-три юго-западных ваших штата – в двадцать четыре часа объявили себя никак не зависящим от США суверенным государством, где единственным языком
