Многие исследователи, изучая причины и последствия реформы патриарха Никона, приходят к выводу, что без раскола веры XVII века не было бы революции 1917 года. Это удивительно и непостижимо, но миллионы верующих и в прежние времена, и теперь не понимали и не понимают, за что, собственно, старообрядцев жгли заживо на кострах, пытали и истязали, ссылали и неволили. За то, что сохранили они преданность старым обрядам, то есть по-прежнему крестились двумя перстами, крестный ход совершали по солнцу, а не супротив него, имя сына Божьего писали с одной «и», а крестя младенца, трижды окунали его с головой в купель вместо того, чтобы просто облить водой? В России сейчас, по разным данным, не менее одного миллиона человек, считающих себя старообрядцами. И их не может не озадачивать мнение некоторых радетелей церковного единообразия, что старообрядцы являют собой по сути сектантов. Да, в старообрядчестве есть ряд сект, так где ж их нет? На мой взгляд, старообрядцы – это последний рубеж исконной русскости, это беспощадное зеркало, глядя в которое, мы с сожалением видим, что с нами стало…
Столетия назад в своём «Житие» один из столпов старообрядчества протопоп Аввакум писал: «Выпросил у Бога светлую Росию сатана (…)» Что тут скажешь? Актуально, злободневно, да как же с этим жить, если принять на веру?! Вот в последнее время всё чаще и настойчивее стали у нас говорить о консерватизме. И всё бы хорошо, но как этот самый консерватизм в народ заманить? На фоне тотального жульничества и пугающего беззакония одними рассуждениями про духовные скрепы не отделаться, тут животворящие примеры нужны. Может быть, стоит приглядеться поуважительнее к истории старообрядничества? Может быть, там мы найдём ответы на мучительные для нас теперь вопросы?
Надо признать, что после решений Поместного собора 1971 года, признавшего необоснованность прежних суждений о старых обрядах, как о еретических, отношения между Русской православной церковью (РПЦ) и старообрядцами улучшились. В РПЦ теперь говорят о братьях, что абсолютно верно и по сути, и по духу. Однако холодок ещё остался. Облагодетельствованная властью РПЦ поступила бы мудро, не только протянув брату по вере руку, но и поделившись с ним малой толикой. Правда, здесь есть одна закавыка. Уже сейчас то тут, то там раздаются голоса об объединении двух церквей. Надо ли говорить о том, что в этом случае большее неминуемо поглотит меньшее?..
Cтарообрядчество как нравственное, духовное, культурологическое явление должно, на мой взгляд, охраняться государством. Речь идёт в том числе и о финансовой поддержке. Вот показательный пример. Отец Василий, приняв церковь десять лет назад, решил возродить колокольню, которая была в своё время порушена большевиками. Пошёл, как водится, по инстанциям – и получил где отказ, где обещания, которые больше смахивали на отговорку. Но – воистину неисповедимы пути Господни! Первым человеком, оказавшим практическую помощь, стал астраханский политик Олег Шеин, человек, ранее представлявшийся мне образцовым атеистом. Работа по реконструкции колокольни вошла сейчас в завершающую фазу с ценой вопроса в полмиллиона рублей, и я надеюсь, что руководители области найдут возможность помочь благому делу. Надежда моя питается тем, что cреди них есть люди, считающие себя потомственными казаками, и вполне вероятно, что их предки были старообрядцами, подобно большинству понизовых казаков.
Астрахань при всех скандальных историях последнего времени (вселенский конфуз на выборах двухлетней давности; тупая возня вокруг нехватки средств на празднование Дня Победы; арест мэра, подозреваемого в получении крупной взятки), которые определённо не пошли ей на пользу, всё же была и остаётся одним из наиболее толерантных городов, где нет ни религиозной, ни межэтнической смуты и розни. А ведь здесь представлены все основные конфессии и десятки этносов! Старообрядцы принадлежат к тем, кто имеет основания для выражения недовольства исторической несправедливостью по отношению к ним, но они этого не делают, демонстрируя классическое русское долготерпение и богопослушание.
…После службы мы поговорили. Отец Василий оказался в быту человеком открытым, увлечённым. Беседовали мы преимущественно о вере. Я в основном слушал, благо было что. Он ссылался то на Мельникова-Печерского, то на Зеньковского, а то и на Платона, я же, глядя на его живописный облик с посеребрёнными длинными волосами и окладистой бородой, с ясным, упругим взором доброжелательных и в то же время испытующе смотрящих на тебя глаз, представил себе его вдруг художником-авангардистом, на короткое время оторвавшимся от холста с мало кому ведомой палитрой красок и причудливых конфигураций…
«Вам бы бороду отпустить, – сказал он на прощание мне, босолицему. – Борода для мужчины, как и коса для женщины, – не просто символ принадлежности к определённому полу. Это ловушка для беса. Сунется он туда да и запутается». И улыбнулся хитровато – мол, хочешь верь, хочешь за шутку прими.
А что, и впрямь – не отрастить ли нам всем дружно бороды, господа?
Теги: религия , христианство
По поводу книги Игоря Гамаюнова "Бог из глины"*
Ошибка в конструкции
О чём эта книга? О нас, о тех, кто помнит перестройку, кто испытал 90-е и жил в нулевые.
Конец 80-х годов XX века - начало конца советской интеллигенции, появившейся в России после революции 1917 года. «Литературная газета» – духовный центр, точка интенсивности в жизни советской интеллигенции. У газеты был внешний план – судебные очерки, его знали и любили миллионы, и я его любил. А ещё был внутренний план – жизнь редакции. Но по внешнему нельзя судить о внутреннем. «Дневник литгазетовца» Гамаюнова позволяет нам взглянуть изнутри на то, что нельзя увидеть извне.
«Литературная газета» перестраивала и перестроила наша сознание. И вот финал. Гамаюнов его изображает так. 1993 год. Поезд «Адлер–Москва». В купе входит актриса и говорит: «Время беспокойное. Хотите отвлечься? Стихи могу почитать. Блока, Есенина, Ахматову. Стоит недорого». Ей отвечают: «Спасибо, не до стихов».
Русская интеллигенция ставила идею выше жизни. Она умерла после того, как, управляя государством, стала приносить в жертву своей идее миллионы жизней. Советская интеллигенция умерла на рынке, продавая услуги. И хотя она говорила о том, что по-прежнему идейна, ей уже никто не верил. Она, как пишет Гамаюнов, «полюбила свежую клубнику в январе». Ей захотелось прикоснуться к буржуазному комфорту. Это прикосновение, этот порыв и погубили её.
Рыба в аквариуме
Герой одного из очерков решил испытать себя правдой. Он капитан КГБ. Они – диссиденты, но у них есть правда. И капитан решил помочь диссидентам.
Капитан не знал, ему не рассказали, что правда – это вымысел, который существует, если мы хотим, чтобы он существовал. А это значит, что нет никакой истинной реальности, реальность – это объективированная иллюзия, а истина – практически оправданное заблуждение.
Офицера поймали и посадили в тюрьму. После тюрьмы он уехал в США, где наконец понял, что Америка – аквариум, а он – рыба в этом аквариуме. Пройдёт какое-то время, и капитан, теперь уже развозчик пиццы, поймёт, что СССР, как и Америка, тоже был аквариумом, только другим. И советская интеллигенция, частью которой были инакомыслящие, это самая большая рыба в этом аквариуме.
Прокуроры и совесть
Герой повести «Человек на коленях» – прокурор. Этот прокурор нарушает закон, надзирая за исполнением закона. Он нарушал, а страдали невинные люди. Почему он нарушал закон? Потому что у него нет совести? Или потому, что он непрофессионал? Автор повести склоняется к тому, что у него нет совести, то есть сознания. Но, когда ты идёшь к прокурору, тебе ведь всё равно, есть у него душа или нет у него души, есть у него совесть или нет у него совести, у него должна быть форма. Отсюда следует, что он не имеет права быть содержательным. Он должен быть машиной закона , которая сама по себе не может ничего ни прибавить, ни убавить. Он должен отказаться от своего «я» и действовать ради закона. Поскольку судьи, следователи и прокуроры могут что-то прибавлять и убавлять от себя, постольку они сами являются уже не правоприменителями, а преступниками. Поэтому не совесть, а формы, то есть абсолютный запрет на своеволие, может помешать обвинителю превратиться в обвиняемого.
Самообман
В повести «Бог из глины» Гамаюнов рассказывает историю одного интеллигентского самообмана.
Москва – столица. В Москве живёт много умных людей. Они много знают и хотят знать ещё больше. Их привлекает необычное, словами не выразимое. Например, связь с космосом. В Каракалпакии живут простые люди. Они мало знают, но понимают, что боги потому боги, что к ним люди относятся, как к богам. Столичной интеллигенции было нужно чудо, и она нашла его в Средней Азии. В результате несколько азиатов, согласившись с тем, что они боги, дурачили Академию наук, преподавателей вузов, режиссёров, студентов, пока не убили одного из своих последователей, известного актёра.
