А местные мужики с утра расположились кучками в небольшом парке у стен храма. Пьют, кажется, даже не водку, дешёвый портвейн. Парк этот, как мы узнали позднее, накануне очищали от накопившегося за год хлама (в основном пустых бутылок) местные школьники. Наверное, были среди них и дети вот этих пьющих мужиков, что порой даже нужду справляют в кустах у самых церковных стен. Веками храм был главным местом во всей округе, куда люди шли вспомнить о том, что не хлебом единым в скоротечном своём земном бытии жив человек. И сейчас его сиротливые стены остаются центром притяжения. Но уже в основном для пьющих неприкаянных степуринцев. Можно ли после всех духовных разрух XX века винить этих сельских жителей, что святыня их дедов для них теперь просто место, где изо дня в день привыкли они отуманивать сознание дешёвым зельем? Не знаю, не берусь судить.
– У нас дачников сейчас довольно много стало. Они подработать предлагают, что-то покрасить, построить. Так многие наши мужики отказываются, им лишь бы выпить было на что, – вздохнула в разговоре со мной глава степуринской администрации, наш главный союзник здесь по тряпкинским делам Галина Комарова.
Но с другой-то стороны, вот уже больше двух десятилетий приучают деревню к мысли, что не нужна она особо стране. Завозят миллиардами тонн импортное, зачастую второсортное продовольствие, «стерилизуют» нефтедоллары в разных там фондах вместо того, чтобы поддержать разуверившегося во всём крестьянина, вдохнуть в него надежду на справедливость.
И всё же Степурино, как, я уверен, и тысячи других русских сёл, не хочет умирать. Есть ещё сила, способная сопротивляться разрушению. И сила эта – женщины. Именно на них, как неожиданно открылось мне на степуринском празднике, и держится сегодня русская деревня. И когда вручала Галина Анатольевна грамоты «за добросовестный труд», «за успехи в развитии личного подсобного хозяйства», и когда поздравляли с юбилеями семейные пары, на ковёр, заменяющий сцену, выходили почти исключительно одни селянки. И даже музыкальные номера на празднике исполняли в основном молодые девчонки.
Красноречивый факт: из тринадцати сельских поселений в Старицком районе в двенадцати главы администраций – женщины. Да, именно праправнучки воспетых когда-то Некрасовым русских крестьянок сегодня наперекор всем напастям тянут лямку повседневных сельских забот, находят силы устраивать праздники, не дают опуститься себе и своим мужчинам.
Мы в селе четвёртый раз. И хотя степуринцы относятся к нам внешне доброжелательно, чувствуется в них какая-то сдержанность. Может быть, просто потому, что мы, горожане, чужие здесь. А может, наше стремление спасти от забвения имя их выдающегося земляка стало невольным укором – ещё два года назад до первой нашей поездки в Саблино о поэте Николае Тряпкине здесь никто слыхом не слыхивал…
Деревянный щит мы сколотили довольно быстро, часа за два. Старались закрепить баннер так, чтобы чьей-нибудь шальной недоброй руке было непросто сорвать или испортить его. И долго потом ещё посматривали с саблинского поля, где разбили небольшой палаточный лагерь, на то, как проезжающие по грунтовке машины притормаживали перед неведомым, как из земли выросшим знаком. К нам опять, как и год назад, когда ставили здесь поклонный крест, пришла тихая, немного горделивая радость от того, что сумели найти в себе силы вырваться из паутины московской суеты, сделать своими руками то, что без нас не сделал бы никто другой.
За те несколько лет, что существует Комиссия по творческому наследию Николая Ивановича Тряпкина, мы уже успели убедиться, что чиновники, как, впрочем, и выдающие себя за благотворителей толстосумы, не спешат помогать в тех делах, которые не сулят им какой-либо быстрой выгоды или приятной для них шумихи. А какие «бонусы» сегодня поимеешь от того, что где-то в заброшенном тверском поле рядом с поклонным крестом возникнет, например, изба-читальня, куда энтузиасты будут свозить книги из «оптимизируемых» городских библиотек? Видимо, неинтересно «пиариться» перед десятками или даже сотнями любителей русской поэзии, что приезжали бы сюда на тряпкинские праздники. Ну, да Бог с ними, толстосумами.
Когда мы распиливали и вытаскивали заготовленные для нас доски из степуринского храма, в чистом небе над порушенными куполами белоснежным видением проплыла стая аистов. Сами степуринцы, задрав головы, следили за их полётом, удивлялись и говорили, что давно не видели такой красоты. Кто-то вблизи нас сказал, что это – добрый знак. Что ж, подумалось мне тогда, быть может, и вправду, немало ещё впереди хорошего у села. Может, осуществится и наша задумка: и деревня Саблино не только не исчезнет навсегда из людской памяти, но и, зажив новой жизнью, станет одним из символов возвращения русского человека на свою землю.
Желающие помочь восстановлению храма найдут информацию на сайте благотворительного фонда «Православное возрождение» или по телефону 8-905-794-48-87.
Теги: Николай Тряпкин , деревня , благотворительность
Фото: ИТАР-ТАСС
Система государственного образования - один из важнейших элементов национальной безопасности, и неудивительно, что происходящее в этой сфере волнует всех. Чему и как учить? Как оценивать качество подготовки? Сколько средств выделять, и каково должно быть материально-техническое обеспечение учебных заведений? Как сопрячь российское образование с международными стандартами и обеспечить его доступность и непрерывность? Вот далеко неполный перечень тем дискуссий и обсуждений.
Естественно, что одним из центральных является вопрос о роли государства. Именно оно обязано создать все условия и обеспечить, с одной стороны, подготовку необходимых стране специалистов, а с другой, – поднять общекультурный и интеллектуальный уровень общества, предоставив в соответствии с Конституцией реальное право каждому гражданину на получение высшего образования на конкурсной основе. Однако, как мне кажется, очень часто управленческие решения несут на себе отпечаток бессистемности и, образно говоря, "последовательной непоследовательности". Складывается впечатление, что государство, провозгласив свои обязанности в области образования, «уходит» в сторону, перекладывая их часть на других.
Проиллюстрирую сказанное несколькими примерами. Есть предложение в качестве рейтингового критерия вуза ввести показатель трудоустройства, соответствующего профилю подготовки. Казалось бы, вполне естественный и логичный показатель. Однако задача вуза – не трудоустроить выпускников, а выполнить государственный заказ, в котором расписано, сколько специалистов того или иного профиля надо подготовить. То есть государство при формировании госзаказа (и бюджета!) знает потребность в специалистах, которая наступит через пять лет, и оно через пять лет необходимое их количество получает. Причём здесь вуз?
Другой пример. Разрушение органической связи школа–вуз. Неподготовленность к учёбе в высшей школе повлекла за собой резкий рост отчислений студентов первого-второго курсов за академическую неуспеваемость. А это значит, что часть своего времени вузы работают вхолостую, «съедая» столь дефицитные бюджетные средства. Стоимость потерь в масштабах страны составляет сотни миллионов, если не миллиарды рублей, не говоря уже о личных трагедиях тысяч молодых людей и их родителей. Тоже «нецелевое» и «неэффективное» использование бюджетных средств.
Всё чаще и чаще в СМИ звучит как упрёк тот факт, что в стране «слишком много вузов». Казалось бы, этим можно было бы гордиться, но авторы добавляют – «слишком много слабых вузов». Закономерен вопрос, если вуз прошёл официальную аккредитацию, предметом которой является определение соответствия содержания и качества подготовки федеральным образовательным стандартам, т.е. получил от имени государства право на обучение студентов и выдачу им дипломов, то о каком делении на слабые и сильные вузы может идти речь? А если это не так, то претензии следует предъявлять к государственным же органам, осуществляющим процедуры аккредитации. Различие вузов наступает только в их научной деятельности, т.е. в той области, где рождаются новые знания, в дальнейшем поступающие в учебники.
В этой связи трудно воспринимать введённое в оборот словосочетание «рентабельность образования». Государственное образование не может быть рентабельным или нерентабельным, это инструмент, предназначенный для решения задач, сформулированных государством от имени общества в соответствующих нормативных правовых актах. Инструмент может быть дорогим или дешёвым, но никак не рентабельным.
