Но если смерть Бога – это такое событие, которое никто не помнит, то это значит, что его не было. А если бы оно и было, то была бы какая-то вселенская смерть. И Ницше даёт понять это, полагая, что человек без Бога обречён жить на земле без солнца, во мраке ночи, без пространственных и временных координат, без низа и верха. Если всякий миг начинается ночь, то это такая ночь, которая никогда не завершится днём. И только в такой ночи может возникнуть вопрос: не нужно ли нам сегодня зажечь фонарь посреди белого дня и не придётся ли нам самим стать богами? Ведь вся земля теперь наша, мы её господа, но готовы ли мы к этой миссии?
Разбитый фонарь
Безумный человек, сообщив о том, что произошло невозможное, понял, что он обратился к людям, которые так и не поняли, что они сделали. Люди сочли его безумцем, а себя нормальными. И тогда безумец разбил свой фонарь. Безумец разбил свой фонарь не перед праздными зеваками, не перед теми, кто не верит в Бога, а перед тем, кто Его убил и убивает, не ведая о том, что творит. Христос умер, как только он не родился в душе человека. Это неведение о чудовищном событии, лишившем людей звезды, свет от которой ещё виден, и стало предвестником ночи, опустившейся на Европу.
Какая тень легла на Европу
Разбитый фонарь безумца означает, что с некоторых пор в Европе перестал гореть огонь безумия, который позволял ей видеть невидимое. Европа стала слишком рациональной. Теперь в ней предпочитают видеть видимое и не видеть невидимое. Отсюда следует, что вера в христианского Бога сделалась в Европе неправдоподобной, ибо этот Бог был не только на небе, но и на земле, а его захотели спустить с небес на землю. Бог на земле – это человек. И Ницше посоветовал этому человеку изменить свою сущность, то есть стать сверхчеловеком.
Критика хайдеггеровской интерпретации
слов «Бог мёртв»Хайдеггер полагает, что слова Ницше «Бог» и «христианский Бог» служат для обозначения сверхчувственного мира вообще. «Бог – наименование сферы идей, идеалов», – пишет Хайдеггер. Но Ницше нигде не говорит о том, что Бог – это наименование. У Ницше Бог – «самое святое». У Него есть кровь и плоть. Если мы прислушаемся, то, говорит Ницше, мы услышим, как гробокопатели роют могилу для захоронения Бога. Вряд ли гробокопатели хотят похоронить сверхчувственный мир. Разве мы не чуем, пишет Ницше, как воняет гниющее тело Бога? Но «наименование» Хайдеггера не гниёт. Следовательно, дело не в противопоставлении мира чувственного и сверхчувственного, метафизического и физического, дело в том, что Бог есть нечто чувственно-сверхчувственное, и Ницше говорит об этом прямо. Но тогда слова Ницше «Бог мёртв» означают не конец сверхчувственного мира, не то, что он лишился своей действенной силы, не конец метафизики, а то, что вера в христианского Бога стала в Европе неправдоподобной. И вот это событие отбрасывает теперь свою тень на всю Европу, которая не знает, что делать с тем, что больше человека, которая хочет скрыть это своё незнание идеей сверхчеловека.
Теги: общество , мнение , самосознание
На открытии памятника. Николай Кононов (в центре, в светлой одежде)
В приложении "Настоящее прошлое" («ЛГ», № 31) я с большим интересом прочитал очерк «Непревзойдённый» - о русском лётчике, асе, герое Первой мировой войны А.А. Казакове, перед которым преклонялись его противники. В конце публикации сказано, что похоронили Александра Александровича «на кладбище в Березнике, под двумя крест-накрест сколоченными воздушными винтами».
Село Березник ныне – это центр Виноградовского района Архангельской области. В 2009 году здесь – во многом благодаря усилиям бывшего лётчика, архангельского предпринимателя Н.Н. Кононова – поставлен памятник Александру Казакову. Николай Николаевич нашёл чертежи пропеллеров самолёта Казакова, организовал работу по установке изготовленного памятника. На его открытие привёз дубликаты казаковских орденов и его шашки с надписью «За веру и Отечество».
Это первый в Архангельской области памятник герою той войны. Александр Казаков на Севере не забыт.
С недавнего времени Николай Николаевич Кононов возглавляет Музей авиации Севера, находящийся на территории главного аэропорта Архангельска.
Сергей ДОМОРОЩЕНОВ, АРХАНГЕЛЬСК
Теги: Первая мировая война , история России
Недавно в трамвае случайно услышал разговор двух работяг. Скорбно покачивая головами, они жаловались на жизнь:
- Зарплата низкая, цены растут, как дальше-то жить?!
Итак, рабочие считают свою зарплату несправедливо заниженной, однако никаких протестов по этому поводу не выражают. Не устраивают забастовки, не записываются в политические партии, не создают независимые профсоюзы взамен нынешних, совершенно беззубых и аморфных. Скоро двадцать пять лет, как мы живём при капитализме, а со стороны рабочих не было ни одного сколько-нибудь значимого протеста, ни одной даже самой малейшей попытки возмутиться своим приниженным положением. А если они никак не проявляют своего недовольства, то с какого перепуга работодатели станут вдруг увеличивать им зарплату?
Как надо защищать свои интересы, рабочим следовало бы поучиться у российских олигархов. Вот кто своего не упустит! Едва только появилась угроза, что в "европах" и «америках» могут пострадать их имения и состояния, так сразу же нарисовался закон о компенсации этих потерь из федерального бюджета. И я абсолютно уверен, что законодатели не сами до такого додумались. Наверняка взволнованные олигархи пришли в какой-то высокий кабинет и заявили о своих претензиях. Улавливаете разницу? Не молчали, как рабочие, не терпели, не ждали, пока на властном Олимпе сами догадаются, а пришли и заявили. И получили искомое.
Андрей ЛАЗАРЕНКОВ, ВОЛГОГРАД
Теги: экономика , развитие
Памятник С.Т. Аксакову в с. Надеждино Белебеевского района Башкирии
Летом на "Славянском базаре в Витебске" лауреату Госпремии СССР, обладателю медали Франциска Скорины, народному художнику Беларуси Ивану Миско была вручена премия Союзного государства в области литературы и искусства 2013-2014 годов – за серию скульптурных работ, посвящённых покорителям космоса, и памятник русскому писателю С.Т. Аксакову. В Жодине стоит его памятник матери, провожающей на войну пятерых сыновей (Госпремия СССР).
Космическая тема начиная с 1960-х занимает всё более важное место в творчестве Ивана Миско, выпускника Минского художественного училища и Белорусского театрально-художественного института. В Звёздном городке скульптор становится своим человеком, и если бы его вдруг вместе с космонавтами отправили в космос, никто бы не удивился.
– Иван Акимович, чем живы в творчестве – после «Славянского базара» прошло несколько месяцев?
– Продолжаю заниматься космической тематикой: в честь наших белорусских космонавтов – Петра Климука, Владимира Ковалёнка и Олега Новицкого делаю большой барельеф, который установят на одном из зданий на улице Космонавтов, в новом микрорайоне Минска. Закончил новый портрет Валентины Терешковой, сделал ещё один портрет Олега Новицкого. Также готовлюсь к персональной выставке на родине – в городе Слониме Гродненской области. Как я люблю говорить, каждый день руки в глине, процесс продолжается, без любимой космической темы жить не могу.
– Как случилось, что вы так увлеклись этой темой?
– Благодаря Петру Ильичу Климуку и Анне Тимофеевне Гагариной, маме Юрия Алексеевича, нашего первого космонавта. Его семья пригласила меня на родину, встречались мы с Анной Тимофеевной и в Звёздном городке, и у меня в мастерской в Минске, она приезжала много раз. Очень умная была женщина, всегда с удовольствием мне позировала, никогда ничего не «подсказывала», только внимательно следила за процессом работы. По просьбе Анны Тимофеевны я сделал целый мемориал, посвящённый семье Гагарина, – его отцу, брату. Конечно, мне жаль, что из-за секретности не довелось познакомиться с самим Юрием Алексеевичем.
Первый скульптурный портрет Гагарина я лепил под звуки траурной музыки в день его похорон. Работал в своей мастерской в Художественном музее. Закончил работу в течение дня, отформовал и поставил на солнце, чтобы гипс высох, а сам ушёл на обед. Возвращаюсь, а во дворе Художественного музея бушует пожар. Бюст обгорел, потом его, конечно, нашли, и, помню, как бережно, прижимая к груди, я занёс его в мастерскую[?] Долго стоял над ним, не зная, что делать… Потом отреставрировал и, когда получил новую мастерскую, перевёз туда. В очередной раз в Минск приехала Анна Тимофеевна, и я рассказал ей историю портрета. Она сказала: «Мне хотелось бы, чтобы этот портрет находился у нас дома». Белорусское правительство помогло отлить бюст в бронзе, и мы отправили его на родину Гагарина. Теперь он находится в музее, и я счастлив, что выполнил просьбу Анны Тимофеевны. На память об этой драматической истории храню гипсовый оригинал, на котором видна копоть и от которого до сих пор исходит запах гари.
