Ах, бесстыдник архивный!.. Эти люди характерны тесным слиянием наглости и невежества. Он и знать не знает, что о знаменитом процессе, действительно процессе века существует огромная литература, что у нас изданы о нем, в частности, и однотомник «Ни давности, ни забвения» (М.: 1983), и огромный пятитомник «Нюрнбергский процесс» (М.: 1991. Тираж 70 тыс. экз.). Не соображают лжецы, что ничего не стоит схватить любого из них за шиворот и ткнуть носом в предмет его лжи.
Вот хотя бы Руденко цитирует гаулейтера Ганса Франка: «Евреи в Варшаве и других городах Польши заперты в гетто, Краков скоро будет очищен от евреев совершенно» (Ни давности…, с. 331). Дальше — из приказа № 8 от 17 июня 1941 г. начальника полиции безопасности и СД: «Прежде всего, необходимо выявить (в захваченных городах) всех государственных и партийных должностных лиц… советско‑русских интеллигентов и всех евреев» (там же, с. 332). Еще цитирует: «24 февраля 1942 года Гитлер заявил: «Евреи будет уничтожены» (там же, с 332). А это уже Руденко сам: «Зверское уничтожение еврейского населения имело место на Украине, в Белоруссии, в Прибалтике. В Риге до оккупации проживало 80 тыс. евреев. К моменту освобождения осталось 140 человек» (там же).
Что, Мироненко, хватит? Ведь уже всем ясно, что вы лжец. И лжец вы тем более наглый, что в 5 томе «Нюрнбергского процесса» есть целый раздел, который так и озаглавлен — «Преследование евреев». 38 страниц! Приведу оттуда лишь одну фразу из дневника упоминавшегося Франка: «Мы приговорили к голодной смерти 1 млн. 200 тыс. евреев» (с. 654).
Что же с вами делать теперь, Мироненко? Вместе с Архангельским, Дымарским и Локшиным вас судить надо за разжигание антисемитизма. Названных евреев понять можно: им в облике страдальцев или хотя бы их потомков легче свои делишки обделывать. Но вам‑то, вроде не еврею, какая выгода лгать? Никакой. Вы лжете и клевещите просто по тупоумию. Но для суда тупоумие не является смягчающим вину обстоятельством. Так что ждите.
На первом канале телевидения есть еженедельная передача «Политика». Ее ведут Петр Толстой и Александр Гордон, именующий себя Гордон Кихот. Участниками одной из передач, среди которых были Сергей Кургинян, Александр Хинштейн, Сергей Миронов и другие известные политики, было высказано немало разумных, важных, интересных мыслей. Но вот что прямо‑таки ударило по мозгам.
Меня просто поразил Максим Шевченко, который раньше, как мне казалось, был и серьезен, и убедителен. Уж не помню, по какому поводу, за что зацепившись, он с пылом покойного Бориса Немцова и здравствующего Радзинского вдруг принялся нахваливать известный своим бессмертием «Архипелаг». Я ахнул. Вот уж от кого не ожидал. И было совершенно очевидно, что книгу‑то он прочитать не удосужился, а судит о ней только по тому, что слышал по телевидению от того же здравствующего Радзинского или покойной Новодворской. Ну, может, одним глазом и пробежал, но ведь ничего не понял — ни вранья автора о себе, как он четыре года на фронте кровь мешками проливал, ни клеветы на Красную Армию, которая‑де бежала от врага со скоростью 120 км в день, ни восхваления предателя Власова как лучшего генерала нашей армии, ни рассуждения о том, что проиграть войну было вполне приемлемо («сняли бы портрет с усами и повесили бы портрет с усиками»), ни запугивания нас американской атомной бомбой — ничего он не понял или даже не заметил! Право, Шевченко вполне заслужил место в комиссии по юбилею автора «ГУЛага», что состоится через три с половиной года на даче у Путина или Медведева, или в роскошном поместье вдовы сочинителя в Троице‑Лыково.
Потом беседа повернулась так, что кто‑то сказал, будто в Японии 30 % населения считают, что в 1945 году на Хиросиму и Нагасаки сбросили атомные бомбы не американцы, не Трумэн, а мы, Сталин. Откровенно говоря, мне не очень в это верится, поскольку в Японии эта страшная дата ежегодно широко отмечается, там есть памятный колокол, который в этот день звонит на всю страну, и трудно представить, что при этом так много народа не знает правду.
Тему подхватил Александр Гордон Кихот. Он рассказал, что, будучи в Америке, однажды провел опрос прохожих. Спрашивал: «Против кого воевали США во Второй мировой войне?» И все, говорит, до одного ответили: «Против Германии и Советского Союза». Что ж, поверим. Но все‑таки хорошо бы знать, что это за публику, где опрашивал ученый Кихот. Если молодежь или люди совсем необразованные, это одно; а если были среди них и взрослые, пожилые, образованные, то совсем другое. Но, говорю, поверим: перед нами факт дикого оболванивания населения.
Беседа потекла дальше. Александр Хинштейн упомянул о нескольких героических подвигах во время Великой Отечественной войны, назвал имена Зои Космодемьянской, Виктора Талалихина, Александра Матросова… И вдруг раздался нагло уверенный голос: «Но ведь это же под дулами заградотрядчиков!» И кто сказал? Кто изрыгнул? Хотите верьте, хотите нет: тот самый Гордон. То есть разоблачитель и обличитель оболванивания народа в Америке сам оказался жалкой, беззащитной, неумной жертвой такого же оболванивания у себя на родине. Да, у нас даже на высшем уровне так и твердили: в Чеченской войне солдаты совершали подвиги из любви к родине и главнокомандующему, а во время Великой Отечественной — под дулами заградотрядов. А на иных‑то уровнях доходят до того, что уверяют: вокруг маршала Жукова всю войну были офицеры НКВД и те же заградчики: стерегли, чтобы не убежал к немцам. И есть люди, которые всему этому разжижению мозгов верят!
Впрочем, как же они могут не верить хотя бы сочинителю помянутого ГУЛага? Он же нобелиат! А нобелиат и здесь напакостил: уверял, что Звезду Героя давали пай‑мальчикам… И вот писатель Артем Анфиногенов вздумал подтвердить это фактами. Однажды на страницах «Литературной России» он сочинил весьма скорбную историю летчика Кутахова. Вот, говорит, был такой замечательный летчик, сбил столько немецких самолетов, что уже заслужил две Звезда, а ему не дают. И лишь потому, дескать, что был он ершистый, колючий, а Сталин таких не любил, ему по душе пай‑мальчики, такие‑де, как Покрышкин (59 сбитых самолетов), Кожедуб (62 самолета), братья Глинки…
А что было на самом деле? Ну, во‑первых, Сталин, конечно, не имел никакого отношения к награждению лейтенантов или капитанов, вот генералов и маршалов — это другое дело. А во‑вторых, Павел Степанович Кутахов (1914–1984) стал не просто Героем Советского Союза, а Дважды Героем, и не просто маршалом авиации, а Главным маршалом и заместителем министра обороны. Вот так они врут, правдолюбы…
Еще запомнилось выступление трехкратного депутата Думы Константина Затулина, директора Института стран СНГ. Он вдруг представил образцами принципиальности и честности того же Солженицына и академика Сахарова, из коих один — «совесть нации» и другой — «совесть нации». Они, говорит, критиковали советскую власть, но не были же против знамени Победы. Ну, о первом из них на сей раз, пожалуй, хватит, а о Сахарове, ныне подзабытом, стоит кое‑что напомнить.
Во‑первых, о знамени Победы тогда речь не шла. Во‑вторых, неужели тов. Затулин забыл, как на заключительном заседании Съезда народных депутатов почтенный академик во время исполнения государственного гимна демонстративно не встал вместе со всеми, поскольку музыка‑то гимна была александровская, советская, для него непереносимая. И с ревнивым любопытством поглядывал по сторонам: все ли видят, какой он храбрый. А ведь гимн и знамя стоят в одном ряду. И никто за такую выходку слова ему не сказал. Как можно‑с! Это же «совесть нации»… В‑третьих, названные персоны не критиковали Советскую власть, а клеветали на всю советскую эпоху. И как!
2 июня 1989 года на утреннем заседании Съезда народных депутатов выступил вернувшийся без ноги из Афганистана молодой майор С.В. Червонопиский, секретарь Черкасского горкома комсомола Украины. Он говорил о «беспримерной травле Советской армии», развернувшейся уже тогда. И в виде одного из примеров этой травли рассказал об интервью ак. Сахарова канадской газете «Оттава ситизен», в котором он заявил, что в Афганистане наши летчики расстреливали попавших в окружение своих же советских солдат, чтобы они не могли сдаться в плен. Майор огласил обращение своих боевых товарищей к президиуму съезда, где говорилось: «Мы до глубины души возмущены провокационной выходкой известного ученого и расцениваем его безличностное обвинение как злонамеренный выпад против нашей армии».
Выступили и другие афганцы. Подполковник В. Фролкин был конкретен: «Когда нужно было, поднимались два транспортных вертолета (по одному не летали) для эвакуации раненого или больного и два боевых самолета для их прикрытия. 12 человек летели за одним солдатом, рискуя погибнуть от «Стингера». И случалось, что с задания не возвращались…». Герой Советского Союза полковник В.Н. Очиров, депутат из Калмыкии, сказал: «По праву тех, кто не вернулся, кто мог не вернуться, я заявляю, что слова Сахарова — ложь и клевета». За ним на трибуну поднялся маршал С.Ф. Ахромеев, который был вначале заместителем, а потом начальником Генштаба все время, пока наши войска сражались в Афганистане, и два с половиной года сам находился там. С полным знанием дела и со всей ответственностью он заявил: «Все это грязная ложь, и никаких документов в ее подтверждение Сахаров представить не может — их нет».
