хотелось. Еще не поздно — можно подняться на последний этаж, постучать в дверь, сказать: Признаю, вы правы, честь потеряла былую силу, бесчестье мертво, вернитесь ко мне.
В 1908 году Паунд впервые отплыл в Европу, где занялся литературой, одновременно продолжая свои романские исследования. В 1912 году он предпринял путешествие по следам своих героев — трубадуров. Первая часть путешествия включала Пуатье, Ангулем, Перигё и Лимож. Вторая привела Паунда из Узерша в Суильяк, затем в Сарла, Кагор, Родез, Альби и Тулузу. Из Тулузы Паунд направился в Фуа, Лавлане, Кийян и Каркассонн, а оттуда — в Безьер.
Паунд рассчитывал в своем паломничестве собрать материал для книги под названием «Жиронда», которая была бы одновременно путеводителем и содержала бы сведения по истории культуры. Однако издатель, с которым Паунд заключил договор, разорился, и книга так и осталась в проекте. Сохранились лишь несколько записных книжек — ныне они находятся в фондах Йельского университета; отдельные отрывки расшифровал и опубликовал Ричард Зиберт.
И, возможно — кто знает? — это была бы не совсем ложь. Возможно, то, что опускается мне на плечи, когда меня одолевают образы, запечатленные фотокамерами дальнего диапазона, образы людей в оранжевой одежде, в кандалах и капюшонах, подобно зомби, бродящих за колючей проволокой Гуантанамо-бей,
Паунд, похоже, полагал, что не сумеет должным образом оценить поэзию трубадуров, пока не пройдет их дорогами и не увидит мест, знакомых его поэтам. На первый взгляд подобные рассуждения справедливы. Проблема же в том, что в поэзии трубадуров не фигурируют особенности пейзажа. Мы действительно читаем о птицах и цветах, но это птицы и цветы вообще. Мы знаем, что должны были видеть трубадуры, но не знаем, как они воспринимали увиденное.
Десять лет назад я на велосипеде проехал теми самыми дорогами, которыми прошли Паунд и его поэты, в частности (неоднократно), по дороге между Фуа и Лавлане мимо Рокфиксада. Не знаю, что это мне дало. Не знаю даже, на что рассчитывал мой знаменитый предшественник. Мы оба исходили из того, что важные для нас авторы (для Паунда — трубадуры; для меня — Паунд) бывали в тех же местах, что и мы, бывали во плоти; однако, похоже, ни в творчестве Паунда, ни в моих трудах не найдется объяснений, какое это имело значение и почему.
Аня, это всего лишь кошки с собаками, говорит Алан, и обнимает меня, обнимает сзади, берет меня в кольцо, шепчет на ухо. В самом худшем случае, это всего лишь кошки и собаки с датчиками, капельницами и метрами проводов, за ними тянущихся. В чем тут вред, в чем, а? Если события будут развиваться по самому плохому сценарию, если возникнет непредвиденное препятствие, мы с тобой просто дело свернем, и всё пойдет по-прежнему.
Единственное, что показалось мне неординарным, когда я впервые увидел Рокфиксад — это ординарность Рокфиксада; еще одна точка на глобусе, и только. Рокфиксад не привел меня в трепет; я не обнаружил никаких признаков того, что Рокфиксад привел в трепет Паунда. Достопримечательности из путешествия 1912 года, впечатлившие его, оставшиеся в его памяти и проникшие в его стихи, весьма условны; достопримечательности эти — просто перелаз, ступень — например, перед тропой, ведущей в никуда (см. отрывки, завершающие «Песни»).
С 1912 природа туризма изменилась. Сама идея пройти по следам X или Y вырождалась по мере того, как расплывалась разница между историческими событиями и реконструкцией исторических событий, между старинными («историческими») объектами — и подобиями старинных объектов (Виолле-ле-Дюк[35], восстанавливающий стены Каркассонна). Я, колесящий по дорогам Лангедока, пожалуй, был единственным человеком в радиусе ста миль, который отдавал должное великим прошлых веков.
Мне бы надо тщательно пересмотреть свои суждения; да, именно пересмотреть.
Самый плохой сценарий, Алан, куда хуже, чем тебе представляется. И ты бы сам это понял, если бы хорошенько подумал…
Я уже подумал. Я думал долго и усиленно. Не понимаю, что такого плохого может случиться — хуже, чем мой худший сценарий. Просвети меня, сделай одолжение.
29. О словоупотреблении в английском языке
Я уже давно составляю список новомодных словоупотреблений в современном английском языке. Возглавляют мой список антонимическая пара «приемлемый/неприемлемый», предложная форма «в перспективе» и вездесущий предлог «посредством».
Я заметил, что прилагательное «неприемлемый» заняло место прилагательных «плохой» и «неправильный» в речи людей, желающих выразить неодобрение, но так, чтобы их не заподозрили в нравственном осуждении (такие люди избегают выражать нравственное осуждение, поскольку считают его неприемлемым). Вот мы и имеем фразы вроде: «Она заявила, что прикосновения к ней незнакомца носили неприемлемый характер».
Что касается предложной формы «в перспективе», вытеснившей предложные формы «в будущем» и «в ближайшем будущем», ее используют, когда желают показать, что говорящий смотрит в будущее с оптимизмом и вообще настроен решительно. «Несмотря на то, что в этом квартале цифры не впечатляют, мы в перспективе ожидаем быстрого увеличения оборота».
Надо бы отбраковать наиболее устаревшие, обветшавшие суждения, и найти им на замену что-нибудь поновее, посовременнее. Но куда же идти искать современные суждения? К Ане? К ее любовнику и нравственному ориентиру, брокеру Алану? Или свежие суждения можно приобрести на бирже?
Ну, например, мое мнение о тебе изменится. Это тебе в голову не приходило? Алан, я тебя официально предупреждаю: если ты не откажешься от своего плана, наши отношения прежними не останутся.
Сложнее проанализировать универсальный предлог «посредством»: «Они разбогатели посредством взяток» (вместо «на взятках»); «Они разбогатели посредством своего общественного положения» (вместо «используя свое общественное положение»); «Они разбогатели посредством финансовых махинаций» (вместо «за счет финансовых махинаций»); «Они разбогатели посредством продуманных капиталовложений» (вместо «благодаря продуманным капиталовложениям»); «Они разбогатели посредством выгодных инвестиций» (вместо «путем выгодных инвестиций»).
Объяснение этому выглядит следующим образом. Повествовательное предложение по сути своей — языковая форма суждения, иными словами, предложение можно разбить на субъект и предикат, который обозначает известное знание о субъекте. К предикату могут примыкать несколько аргументов. Эти аргументы могут принимать форму предложных групп, а могут и не принимать. В предложных группах особый предлог, открывающий фразу (в предложной группе «на взятках» это предлог «на»), в большей или меньшей степени продиктован семантическим значением глагола («разбогатеть») и второй части предложной группы («взятках»). Таким образом, сам по себе предлог почти не несет информационной нагрузки; с тем же успехом эту нагрузку можно счесть семантически нулевой.
Допускаются ли старики — впадающие в маразм, плохо видящие, с пораженными артритом руками — допускаются ли такие старики к торгам, или мы тогда просто станем молодым поперек дороги?
Мыс Аланом никогда не ссорились, разве что по мелочам. Мы — пара уравновешенная. Потому что мы уравновешенные, потому что не питаем завышенных ожиданий, потому что не предъявляем друг другу необоснованных требований, у нас прочные отношения. Мы оба — люди опытные, и знаем, что к чему.
На основании такой аргументации можно согласиться, что в широком выборе предлогов, у каждого из которых свое значение, в действительности нужда невелика: нам необходим один-единственный универсальный индикатор начала предложной группы. «Посредством» успешно выполняет эту функцию.
Сведение прежнего репертуара предлогов, предложных оборотов и деепричастий к одному-единственному предлогу позволяет предположить, что влиятельной группой носителей английского языка уже принято до сих пор не озвученное решение, а именно: степень специфичности, требуемая утвержденным в английском языке словоупотреблением, для определенных целей коммуникации необязательна, следовательно, имеет место некоторое упрощение.
С данным явлением сравнимо прогрессирующее упрощение правила согласования подлежащего и глагола: «Страх, который вызывают террористические атаки, влияют на планы туристов». Похоже, согласно новоявленному правилу согласования число глагола определяется не подлежащим, а числом существительного, стоящего непосредственно перед глаголом. Возможно, недалек тот час, когда из грамматики (внутренней грамматики) исчезнет понятие «грамматическое подлежащее».
PS, написал я. Есть новости. Я начал приводить к общему знаменателю второй состав суждений, более мягких. Буду счастлив показать их вам, если это убедит вас вернуться. В некоторых мягких суждениях дается развитие темам, которые предлагали вы. Например, у меня есть мягкое суждение о птицах. Мягкое суждение о любви,
