Словом, в поле гётевского притяжения оказываются по особому духовному родству, и оно уже вне границ и школ. Каждому имени отведена глава, самостоятельная новелла, и часто Пронин пишет о вещах весьма специальных (например, раздел «Новелла» Гёте – как новелла»). Но выходит абсолютно живое, увлекательное и актуальное чтение.
Актуальное – вот, пожалуй, что замыкает взятое по отдельности в связный цикл. Найти в составе личности писателя, его трудах и днях живое. Эта необъявленная сверхзадача, как я её понял, стоит для Пронина не менее остро. В аудитории, в жизненном общении он не лишён саркастических проявлений и комментариев, но при этом чаще всего демонстрирует здравомыслие, даже считает его своей сильной стороной; как бы оно не даёт мысли и чувству ввергнуться в хаос повального отрицания. В книгах его, и в этой, о которой идёт речь, примерно так же: ирония «веет, где хочет», где ей надобно себя проявить, но редко когда берёт верх над главной целью повествования и не размывает её до основания.
...Шарлотта кормит гусей; чувствительные юноши уподобляются вертеровскому тону и стилю и обряжаются в синие фраки и жёлтые жилеты; тургеневские молодые люди примеряют облик романтиков и нигилистов; лягушки, тритоны и саламандры празднуют свою священную ночь на Брокене; крылатый и обнажённый Мефистофель летит над городом и озирает сверху своих потенциальных грешников.
Как обращаются эти мотивы, не исчезая, а становясь родственными людям, отделённым друг от друга временем и пространством. Почему живёт литература, как движется и через что проходит, вбирая в себя явные или сокрытые современные веяния, при этом – не утрачивая ничего из прошлого своего запаса, наоборот, усиливая до глобальных резонансов и становясь материалом самой жизни.
«В наше время для писателя литература прошлого стала таким же материалом, как сама жизнь», – предуведомляет Пронин во вступлении. Да, именно, и Гёте в этом отношении герой настоящий, масштабный! На нём прослеживается круговорот вечности: из жизни – в книгу и обратно – в жизнь. В конце пути он рассуждал так: «Что существует, то моё... И всё едино, взял ли я это из жизни или из книги, важно только правильно ли я это употребил. Мой Мефистофель поёт песню, взятую из Шекспира, ну и что за беда...» (1825).
Книга поспела к очередному дню рождения Гёте и к юбилею того, кто о нём пишет. Перед нами историческая двухсотлетняя динамика трансформаций текстов. Сначала – восторг открытия, поклонение; затем – усвоение, привыкание, хрестоматийный глянец; далее – пародирование, шаржирование. И наконец, переосмысление. А значит, возврат к первоисточнику и новый виток его познания.
Взял из жизни ли, из книги, отдай туда же – в жизнь и в книгу.
«ЛГ» поздравляет доктора филологических наук, профессора Владислава Александровича Пронина с 75-летием и желает ему здоровья, новых трудов на благо науки и педагогики.
Теги: Владислав Пронин , Иоганн Вольфганг Гёте
«Война – ещё не повод бежать из страны»
Фото: ИТАР-ТАСС
Такими словами встретили наших соотечественников из Донбасса чиновники миграционной службы Тверской области.
1 сентября вместе с другими детьми пошла в школу и Даша Филина из Краснодона, приехавшая этим летом вместе с мамой, бабушкой, дедушкой и парализованной прабабушкой в деревню Вокшино Сандовского района Тверской области. И это пока единственная победа семьи, вернувшейся на свою историческую родину и столкнувшейся с чиновничьим беспределом.
Их встречали на Родине без врачей, психологов и работников миграционной службы. Совсем не так, как показывают по телевизору, не так, как они ожидали. Хотя бабушка Даши - Надежда Александровна Батурина – здесь, в этой заброшенной ныне тверской деревне, родилась и жила до 19 лет. В 1981 году она уехала искать счастья в Донбасс – в Краснодон Луганской области. В город молодогвардейцев, овеянный славой их подвига. Счастье своё нашла. Вышла замуж. Вырастила дочь. Теперь вот уже и внучка пошла в 7-й класс. Построили с мужем дом. Одиннадцать лет назад Надежда привезла из деревни парализованную мать. Слава богу, что в то время догадалась не выписывать её из тверской деревни и не менять гражданство.
Счастье рухнуло этой весной. Беда пришла ещё до начала боевых действий, в виде угроз расправы и оскорбительных надписей на воротах дома. Они не стали ждать до последнего, и 6 июня собрали пожитки, погрузили в машину парализованную мать и, отстояв очередь на таможне в Изварино, оказались в России. Они – это Надежда, её парализованная мать Нина, инвалид 1-й группы, муж Виктор – пенсионер, отработавший в шахте более десятка лет, дочь Оксана и внучка Даша. Зять, как и большинство молодых мужчин, остался в Краснодоне.
Куда ехать, вопрос не стоял. В тверскую деревню Вокшино, которая когда-то была центральной усадьбой богатого совхоза. Они с мужем каждый отпуск ездили не на моря и океаны, а туда, в русскую глубинку. Витя, муж, так и сказал, когда заколачивал построенный собственными руками – с газом, водой, с баней и огородом – дом в Краснодоне: "Едем в один конец".
Но Родина ни её, ни тем более её семью своими не признала. Хотя высокие чиновники через средства массовой информации всё время говорили об ускоренном получении гражданства, о программе добровольного переселения соотечественников. На деле это оказалось просто словами. Реальностью было то, что беженцам (или переселенцам) для начала нужно было получить хоть какой-то статус. Чтобы Надежде с дочерью устроиться на работу, мужу перевести в Россию пенсию, а внучку определить в школу. Работники паспортного стола Сандовского района принимать документы у них отказались, направили их в УФМС по Тверской области. Они ехали туда с надеждой, а вернулись обескураженными и морально раздавленными. Молодая девушка в модных очках в 17-м кабинете заявила, что им вообще ничего не положено. Что, мол, статус беженца присваивается лишь крупным политическим деятелям, которым угрожают расправой. «И вообще, – сказала она, – война – это ещё не повод бежать из страны...»
Заместитель начальника УФМС по Тверской области Вячеслав Беляев, к которому обескураженные краснодонцы записались на приём, по сути, подтвердил слова своей сотрудницы, сказав, что единственное, что могут им предоставить, – это временное пребывание в России сроком на три года. Временное так временное. Только поскорее. Нужно работать. Нужны деньги, лекарства для матери, еда, дрова, наконец. Впереди зима, а в их нынешнем деревенском доме, извините, даже туалета нет.
Оформление документов потребовало и времени, и денег. Больницы в Сандове нет. Вернее, есть. Но нет нужных специалистов. Ездили за необходимыми медицинскими справками в уездный город Бежецк за 130 километров и даже дальше – в город Кашин, потому что в Бежецке можно было сдать анализы, а расшифровать их могли только в Кашине. И опять, везде и за всё нужно было платить. За приём у врача, за анализы, за расшифровку этих анализов, за справки. Только за перевод восьми документов с украинского на русский язык – паспортов, свидетельства о браке, свидетельства о рождении внучки, прочих бумаг – отдали около 9 тысяч рублей.
Вот когда возблагодарила Надежда Бога за то, что в своё время не поменяла парализованной матери гражданство, и теперь вся их семья жила, по сути, на её, инвалида 1-й группы, пенсию. Иных источников получения денег у них не было.
Немногие в районе приняли реальное участие в судьбе переселенцев. Это прежде всего заведующая территориальным отделом социальной защиты населения Нина Утюгина. Её службой была выделена помощь парализованной матери Надежды Александровны. Она же помогла одеть и обуть внучку, которая за лето успела вырасти из старых одежд. Это председатель райпотребсоюза Антонина Воробьёва, предложившая Батуриной место продавца в деревенском магазине, где когда-то, до своей болезни, работала и её мама. Но для оформления на работу требовался статус, который бы позволил сделать это на законных основаниях, в ином случае Воробьёвой грозили серьёзные санкции. А статуса не было месяц, другой, третий[?]
Руководитель службы занятости Татьяна Фомина, а именно через эту службу проводится программа добровольного переселения соотечественников, участницей которой является наряду с другими регионами и Тверская область, когда я попросил её прокомментировать ситуацию, от встречи категорически отказалась, сославшись на то, что всё рассказала лично Надежде Батуриной. И слукавила. Ничего, по словам самой Надежды, по поводу программы не сказала. Говорили о трудностях трудоустройства.
Правда, деревенские жители помогали приезжим всем, чем могли. Бывший парторг бывшего совхоза Валентина Порошина, бывший директор Виталий Сергиенко с супругой делились и продуктами, и деньгами. Обрусевший чеченец, которого все здесь называют почему-то Дед, привёз им баллон газа. 82-летняя дальняя родственница, бабушка Шура, которая до сих пор держит корову, сама косит сено и сажает огород, всё это время снабжала Батуриных молоком, творогом, сметаной, на зиму, говорит, дам картошки.
