— Нельзя долго находиться в воде, — делится своими впечатлениями Мария. — Каждые 15 минут нужно ногу вытаскивать, чтобы не пропал сигнал. Браслет мешает носки надевать и джинсы. Так что без него в любом случае лучше!
Поскольку истекает мера пресечения, то автоматически снимается запрет на выход из дома в темное время суток (с 21.00 до 7.00), но все остальные ограничения остаются. То есть девушки могут гулять по вечерам где угодно, но встречаться не должны. Это кажется странным и нелогичным, но так предусмотрено в законе. Вообще, статья 105.1 УПК подробно описывает, как реализуется мера пресечения в виде «запрета определенных действий». И как раз в соответствии с ней так называемый «комендантский час» снимается по истечении срока, и его должны продлевать по ходатайству следствия.
— Мера пресечения в виде запрета определенных действий на самом деле по факту сохраняется, — считает юрист Ярослав Пакулин. — Истекает лишь срок запрета на нахождение вне дома с 21.00 до 7.00, который по закону должен продлеваться судом по ходатайству следователя или прокурора. Такое ходатайство в Московский городской суд не поступило, значит, с продлением этого запрета ни следователь, ни прокурор не вышли, он перестанет действовать с 28 декабря 2019 года. Мария и ее сестры должны явиться в свои инспекции ФСИН, где снимут браслеты и прекратят учет. Все остальные запреты, которые назначены судом, сохраняются до вынесения отдельного постановления об отмене или изменении меры пресечения, скажем, на подписку о невыезде.
А как же мечта девушек встретить Новый год вместе? Она, как нам кажется, стала более реальной. Сестры могут в новогоднюю ночь быть где угодно! Так почему не за одним столом? «На это по-прежнему требуется разрешение следствия или прокуратуры», — объяснил нам источник в СК.
В декабре 2019-го сестры Хачатурян, чье страшное преступление — убийство отца и не менее страшная история жизни стали известны всей стране, подали заявления в Генпрокуратуру РФ и Следственный комитет России с просьбой разрешить им отпраздновать Новый год вместе. Надежды мало — так считают сами девушки. С учетом их меры пресечения (напомним, сестрам избрали так называемое «ограничение свободы») и всех перенесенных страданий это вполне возможно — уверены некоторые юристы и психологи.
Как раньше отмечали Новый год и Рождество в семье Хачатурян? Всегда ли он был похож на праздник? Мы выяснили это и придумали, как сделать, чтобы их новогоднее желание исполнилось.
Все три сестры, напомним, сегодня живут отдельно. Самая младшая, Мария — с мамой Аурелией Дундук, остальные — с родственниками по маминой линии. После задержания впервые в своей жизни Крестина, Ангелина и Мария оказались разлучены. До этого (только вдумайтесь!) они не расставались даже на один день.
Разумеется, все праздники, включая новогодние, они отмечали вместе. Не было такого, чтобы, скажем, старшая сестра праздновала торжество в компании своих сверстников, а остальные отдельно. Нет, нет, только вместе и только дома. Но как же все-таки проходил главный день в году в семье Хачатурян?
— Мы отмечали Новый год всегда одинаково, — рассказывает Мария. — Покупали продукты, готовили, накрывали праздничный стол. По очереди говорили тосты. Отец снимал нас на телефон, отсылал потом видео с поздравлениями друзьям. Как я думаю, он хотел праздника. Замечал, если мы молчим, не смеемся, не улыбаемся, и тогда начинал шуметь. Это могло обернуться непредсказуемо.
Я всегда боялась, что Новый год опять начнется со скандала, ругани или слез. Мы старались не раздражать его. Крестина иногда отдувалась за всех нас, потому что умела казаться беззаботной хохотушкой. Мы с Ангелиной смотрели на нее, и так хотелось, чтобы ее слова «все хорошее заберем с собой в Новый год, а все плохое оставим» сбылись. Но не получилось.
Пока отец не выгнал маму и брата, они были с нами на Новый год. Но потом праздник проходил без них. Помимо нас и отца присутствовали только бабушка и тетя Нонна.
А еще сестры вспоминают, что ровно в полночь отец начинал молиться, и им надо было сидеть тихо-тихо, как мышки, чтобы, не дай Бог, его не потревожить. И когда в других семьях поднимали бокалы и желали друг другу счастья, девочки сидели за столом в страхе. Чего боялись? Вдруг кто-то чихнет, или слишком громко вздохнет, или зазвонит телефон. Тогда на них обрушивалась вся сила отцовского гнева.
— Не было ни разу, чтобы прошло без скандала, — признается Аурелия. — Каждый год одна история. Пластинка не менялась. Михаил кричал, что что-то не так, и мы все в этом виноваты.
И все же праздник есть праздник. Из приятных воспоминаний: салют, который все вместе запускали на улице. Обычно это действо проходило спокойно, но гарантий, как вы понимаете, никто не давал.
Это странно, но Мария и другие девочки ни разу не упомянули о новогодних подарках. Неужели их не было?
— С тех пор, как я ушла из дома, подарков не было, — рассказывает мама Аурелия. — Когда я жила с ними, то всегда заботилась о сюрпризах сама. Я бегала накануне праздника по магазинам, чтобы порадовать девочек подарками. И мне было обидно узнать, что после моего ухода им никто ничего не дарил — ни отец, ни его родственники. А сами девочки всем покупали подарки.
Самое печальное, что последние три года мы не только не были с ними вместе на Новый год, но даже не могли поздравить друг друга. Михаил следил за тем, чтобы они мне не звонили и не писали СМС. Они его боялись, думали, что он может как-то через операторов сотовой сети отследить, если они нарушат этот приказ. Поэтому поздравительные сообщения для меня они отсылали на номер моей подруги Натальи, а та уже мне их передавала. У себя потом девочки стирали все эти СМС. Получается, я как мать была лишена самого простого — возможности даже на словах поздравить своих дочерей.
Три сестры мечтают о том, что они отметят Новый год вместе и с мамой. Ничего другого не просят. Никаких других подарков не хотят. В доме Аурелии на днях появилась маленькая живая елочка, которую они с Марией собираются вот-вот нарядить. В квартирах, где сейчас живут Крестина и Ангелина, тоже есть елочки, но искусственные. Девочки под них уже положили подарки друг для друга. На всякий случай. Чудеса ведь случаются именно под Новый год.
— Мы подготовили заявления в Генпрокуратуру и СК с просьбой разрешить вместе провести Новый год, — рассказывает адвокат Марии Ярослав Пакулин. — Именно от этих двух ведомств, на мой взгляд, зависит решение.
— Меру пресечения избирал суд, так что нужно еще и туда, — считает вице-президент Международного комитета защиты прав человека Иван Мельников. — Вообще ситуация не простая. С одной стороны, сестры — фигуранты одного дела, они, по идее, во время встречи могут о чем-то сговориться и т. д. С другой, их защитники между собой постоянно общаются, да и все обстоятельства дела давно установлены, так что опасности нет. Сестры пережили и много ужасный событий, и друг за друга сильно переживают, так что для них лучше было бы побыть хоть немного вместе. Мы направим наши рекомендации об этом в суд и другие инстанции.
— На самом деле то, что сестер выпустили из СИЗО, свидетельствует, что они не опасны, — комментирует психолог Зара Аратюнян (она участвовала как эксперт в реконструкции событий преступления в семье Хачатурян). — Это не банда, участники которой, если встретятся вместе, то обязательно кого-то зарежут. Это просто три девочки, которые оказались в жутчайшей жизненной ситуации. Единственное, почему девочки живы — потому, что их было трое. Ни один ребенок в одиночку не может противостоять тому, что с ними произошло (потому дети сбегают на улицу, пробуют наркотики, уходят из жизни).
Они выжили потому, что любили друг друга. Они столько молчали и терпели, потому что были друг у друга. Все, что у них есть, — это они сами.
Если мы говорим о правосудии как о справедливости, а не как о преследовании, то нет ничего страшного в том, чтобы позволить им быть вместе на Новый год. Наоборот, это единственное, что общество и власть могут сейчас для них сделать, чтобы загладить свою вину.
