В кампании усиления германского военно-морского флота большую роль могли сыграть адмирал Канарис и Франц фон Папен. Немцы, у которых не было времени на постройку флота, нашли выход в устройстве диверсий и создании сети шпионских организаций в каждом порту мира.
На строительство военных кораблей требовались годы, а шпионаж можно было организовать за несколько месяцев; к тому же день, когда фюрер даст сигнал к наступлению, был не так уж близок.
Задолго до войны различные организации «пятой колонны», о которых я говорил в предыдущих главах, представляли собой прекрасный материал для специализации в области морской разведки и диверсий. Фон Папен и Канарис наверняка должны были хорошо справиться с задачей, поставленной перед ними фашистским верховным командованием, ибо они имели двадцатипятилетний опыт работы в этой сфере. Стоило отдать приказ, как 5 000 агентов немедленно приступили к сбору подробнейшей информации, касающейся военно-морских вопросов.
Английская Секретная служба была в курсе всех шпионских приготовлений на верфях и во флоте в 1938–1939 годах. Обменявшись друг с другом сведениями, полученными своими контрразведками, Англия, Франция и Америка убедились, что деятельность нацистских тайных агентов была в равной мере направлена против всех этих трех государств. Гитлер готовился к борьбе против всего мира.
Волна диверсий и шпионских вылазок вызвала ряд сенсационных процессов, на которые не замедлила откликнуться печать. В сентябре 1939 года Особый отдел, возглавляемый Альбертом Кэннингом, арестовал сотни подозрительных лиц. В 1940 году положение стало настолько серьезным, что пришлось временно задержать 40.000 немцев, проживавших в Англии. Эта мера фактически привела к ликвидации шпионской сети в Англии.
Канарис приказал провести тактическое отступление. Его аванпосты закрепились в столицах нейтральных стран — Дублине, Мадриде, Лиссабоне, Анкаре и в крупных портах Южной Америки, являвшихся поставщиками продовольствия. В США широко разветвленная шпионская организация действовала в прибрежных районах. Немцы брали под наблюдение каждый порт в который мог зайти пароход, чтобы забрать товары для Англии.
Повышенное внимание немцев к Среднему Востоку в первой половине войны привело к тому, что шпионская сеть Канариса охватила весь район Средиземного моря. Международная зона Танжер, фактически находившаяся под влиянием Испании, и Ливия, располагавшиеся по одну сторону узкого Гибралтарского пролива, Испания и итальянские острова — по другую его сторону представляли собой прекрасные наблюдательные пункты, с которых было очень удобно следить за непрерывным движением судов союзников, переправлявших пароходы с техникой и людьми, пока Роммеля не выгнали из Африки, а Италию не вывели из войны. Но и после этого немецкая разведка, действовавшая в Испании, долгое время продолжала плодотворно работать на своих берлинских хозяев.
В одном из кабинетов германского посольства в Мадриде сидел доктор Ганс Хёберлейн. Это посольство находилось по соседству с английским. Английским послом в Мадриде был тогда сэр Самуэль Хор (теперь лорд Темплвуд). На письменном столе Ганса Хёберлейна стоял хорошо отполированный небольшой ящичек черного дерева с восемью кнопками. Это приспособление позволяло начальнику германской разведки в Испании мгновенно устанавливать прямую радиотелефонную связь с приемными пунктами в Ла-Линеа, Альхесирасе, Сеуте, Мелилье, Пальме и другими. Далеко не всегда начальникам разведки приходится работать в такой комфортабельной обстановке. У Хёберлейна был отличный штат помощников, испанские власти оказывали ему всяческую поддержку.
С помощью генерала Фаупеля, президента Института иберийско-германской культуры, Хёберлейн создал систему передачи, позволявшую все заслуживающие внимания сведения о союзниках передавать из района Средиземного моря в район Атлантики и во все пункты между ними.
В Ла-Линеа находился майор Рудольф Вебер; в Танжере — Герберт Нерингт; в Тетуане — доктор Ганс Брош; в Лараче — Рехаузен (директор филиала маннесманского стального концерна); в Пальме на Канарских островах— Курт Бернер, который в награду за свои заслуги получил почетное звание гаулейтера. Все они руководили работой шпионов, находившихся в испанских колониях в Рио-де-Оро, Ифни, Рио-Муни и Фернандо-По в Африке.
Но и это еще не все. В Касабланке располагался штаб «исламского эксперта» германской разведки Тео М. Ауэра, который перед войной организовывал мусульманские восстания во Французской Северной Африке. У него на службе находились лидеры арабского националистического «Марокканского союза», шейх Мекки Аль Насири и члены «Мавританского национального союза», возглавлявшегося Абдулом Халеком Торресом. Ауэр поощрял антианглийское движение арабов и деятельность Амина эль Хусейна, самозваного великого муфтия иерусалимского.
Из Мадрида след немецкой разведки вел в Либерию, к фрейлейн Этте Доннер, очаровательной женщине, которая находилась на службе у Канариса и, между прочим, была одной из его многочисленных любовниц. С 1936 года, действуя под видом корреспондента, Этта создала в Африке ряд немецких шпионских организаций. Далее, через всю Африку след вел в доминион Южной Африки, где некоторые неистовые антианглийские националисты стали поддерживать нацистскую Германию, когда Гитлер провозгласил идею высшей германской расы.
Но эта слаженная система имела одно слабое место — Гибралтар, отделявший Африку от Европы. Британский имперский генеральный штаб приказал принять чрезвычайные меры для защиты его от нападения войск и от шпионов. Гитлер намеревался захватить этот город, а генерал Франко обещал ему всемерную поддержку. Когда «русская прогулка» Гитлера провалилась, он отказался от этой мысли. Ему даже пришлось выслушать предупреждения своего штаба, заявившего, что растягивание сил от Нарвика до Ла-Линеа, от Сталинграда до Шербура могло привести к роковым последствиям. План захвата Гибралтара был отвергнут.
Но это означало, что возникла острая необходимость заслать шпионов в Гибралтар. На первый взгляд эта задача казалась несложной. Узкая полоска земли отделяла территорию противника от «мирной» страны, питающей симпатии к немцам. Испанские рабочие каждый день сотнями отправлялись туда на работу и возвращались домой. У них и в мыслях не было, что среди английских мастеров, руководящих их работой, находились высшие офицеры английской контрразведки. Даже некоторые официанты в кафе были англичанами из высшего общества.
Дважды немцы и их сообщники фалангисты чуть было не добились успеха. В начале войны агент Хёберлейна завербовал через испанского фалангиста, которого он использовал как посредника, инженера, работавшего в техническом отделе гибралтарской верфи. Это был Хозе Эстелло Кей, английский подданный испанского происхождения. Прельщенный заманчивыми обещаниями нацистского агента, который заверил его, что после выполнения задания ему помогут перебраться через границу и предоставят хорошо оплачиваемую должность, в одном из испанских правительственных учреждений, Кей согласился собрать сведения об оборонительных работах, проводившихся на адмиралтейских верфях под наблюдением вице-адмирала сэра Гарольда Барроу. Кроме того, было дано указание выкрасть статистические данные о количестве грузов, выгружаемых в Гибралтаре, — данные, которые позволили бы определить, как пополняются британские запасы, предназначенные для Средне-Восточного театра военных действий. Кей собрал много сведений, но всех указаний выполнить не сумел. С самого начала за ним следили сотрудники Секретной службы, работавшие младшими служащими. Кею позволили передать некоторые сведения, не имевшие большого значения. Этот первый успех сделал его самоуверенным. Агенты Секретной службы знали, что в учреждении, имеющем жизненно важное значение, есть шпион. Они даже наблюдали за его встречей с фалангистом в маленьком кафе. Кея арестовали и на самолете отправили в Лондон.
Несомненно, что герр Хёберлейн в течение нескольких недель с удовольствием слушал сведения, неудержимым потоком поступавшие по радиотелефону из Гибралтара от опытных агентов, работавших на рейх.
Чтобы немцы ничего не заподозрили, суд по делу Кея был отложен на много месяцев. Лишь 18 мая 1942 года он предстал перед судом в Оулд Бейли и сознался в своем преступлении. Через несколько недель он был казнен в Вондсвортской тюрьме.
Другой великой тайной войны, которую теперь можно раскрыть, было предотвращение дерзкого намерения немцев взорвать минную галерею на гибралтарских верфях. В августе 1943 года перед главным судьей гибралтарского верховного суда Мак-Дугаллом предстал двадцатидвухлетний испанец Луис Лопес Кордон Куэнка, продавец одного из гибралтарских фруктовых магазинов, обвиненный в государственной измене и диверсии. Куэнка признался, что тайно ездил в Ла-Линеа, где фалангист по имени Блас Кастро познакомил его в двумя немецкими агентами. Ему предложили 500 фунтов стерлингов за доставку в Гибралтар взрывчатки. Он получил подробные указания, как положить бомбы в туннель под морской судоверфью. Немецкие агенты предложили доставить маленькие бомбы замедленного действия (большой взрывной силы) в кожуре из-под лимонов и апельсинов, которыми регулярно снабжал магазин, где служил Куэнка, один оптовый торговец из Ла-Линеа. «Но это оказалось невозможным, — сказал обвиняемый суду, — и тогда немцы решили положить бомбы между капустными листьями. Я считал, что легче всего их спрятать внутри большой связки бананов». Наконец наступил день, когда Куэнка получил страшные бананы и спрятал их в магазине своего хозяина. «День моего ареста, — продолжал он, — оказался последним днем этой работы».
