В "Протоколах" "Сионские мудрецы" откровенно являют дьявольское еврейское коварство своих планов по разложению мира неевреев - "гоев": "Наш пароль - сила и лицемерие... мы не должны останавливаться перед подкупом, обманом и предательством..."
Они объясняют, что современное капиталистическое общество, как и демократия "свободы, равенства, братства", - их, евреев, злокозненное порождение ради уничтожения доброго христианского мира, воплощённого в России (просверк русского авторства анонимных до сих пор "Протоколов"). Евреи создали и создают капиталистические общества, "разочарованные, холодные и бессердечные... Руководителем их будет только расчет, то есть золото, к которому они будут иметь настоящий культ...
<...>
Мы заинтересованы в... вырождении гоев. Наша власть - в хроническом недоедании и слабости рабочего, потому что он не найдет ни сил, ни энергии для противодействия ей... Нуждою и происходящею от нее завистливою ненавистью мы двигаем толпами и их руками стираем тех, кто нам мешает на пути нашем...
Мы посадили их [гоев] на конька мечты о поглощении человеческой индивидуальности символической единицей коллективизма... Они... и не разберутся в той мысли, что этот конек есть явное нарушение главнейшего закона природы, создавшей с самого сотворения мира единицу, непохожую на другие именно в целях индивидуальности...
<...>
...русское Самодержавие - единственный в мире серьезный враг наш, если не считать Папства".
Они похваляются достигнутыми успехами - миром уже правит их тайное правительство: "De facto мы уже стерли всякое правление, кроме нашего... Наше Сверхправительство... - диктатура... В данное время мы законодатели, мы творим суд и расправу, мы казним и милуем, мы, как шеф всех наших войск, сидим на предводительском коне".
Сердце простодушного христианского читателя "Протоколов" язвили невообразимые, фантастические, сатанинские хитрость и сила еврейских злодеев: "Вы говорите, что на нас поднимутся с оружием в руках, если раскусят, в чем дело... но для этого у нас в запасе... метрополитеновые подземные ходы - коридоры будут к тому времени проведены во всех столицах, откуда они будут взорваны со всеми своими организациями и документами стран".
И всё это ради мирового господства: "На место современных правителей мы поставим страшилище, которое будет называться Сверхправительственной Администрацией. Руки его будут протянуты во все стороны, как клещи... Царя-деспота Сионской крови... мы готовим для мира".
Еврейская идея богоизбранности, древне-юдофобские представления о международной спайке евреев, средневековая легенда о тайных встречах еврейских раввинов для планирования ритуальных убийств - многое сумбурно смешалось на неполных ста страницах - слог часто тёмен, нелепицы да несуразности, зато читать недолго. А если фальшивка, так это пусть чураются антисемиты из "порядочных", вроде русского царя Николая II. Он, тоже борец с евреями, поначалу восхитился "Протоколами": "Какая глубина мысли!.." и осыпал наградами агентов, якобы выкравших рукописи, но после доклада министра Столыпина об их поддельности повелел: "Протоколы изъять. Чистое дело нельзя защищать грязными способами". Гитлер же сказал, что ему наплевать на достоверность "Протоколов", его убеждает их "внутренняя правда" [62, 149].
Ещё бы! Он уже в 1923 г. сообразил, что человеческая история - часть природы, подчинённая её законам выживания более сильных, высших рас. История - череда расовых сражений; евреи, низшие, стремясь к господству над высшей расой, уродуют природу, внедряя равенство. С каким же удовлетворением Гитлер мог теперь читать в "Протоколах": "В природе нет равенства... сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей"; "Свобода, равенство, братство - эти слова были червяками, которые подтачивали благосостояние гоев, уничтожая всюду мир, спокойствие, солидарность, разрушая все основы их государств". Он вычитывал в "Протоколах" собственные мысли о творении евреями вредоносных революций и капитализма, он находил там и вдохновляющие практические советы по игре с толпой: "Имеется великая сила, создающая движение мысли в народе, - это пресса... Она очутилась в наших руках. Через нее мы добились влияния, сами оставаясь в тени..."; "Искусство управлять массами и лицами посредством ловко подстроенной теории и фразеологии... принадлежит также к специальности нашего административного ума, воспитанного на анализе, наблюдении..."; "Главный успех политики заключается в тайне ее предприятий: слово не должно согласоваться с действиями дипломата". Всё это он был готов взять от ненавидимых евреев и обратить против них. Он сказал одному из своих собеседников: "Я прочитал "Протоколы сионских мудрецов" - и ужаснулся! Эта вкрадчивость вездесущего врага! Я сразу понял, что мы должны последовать их примеру, но, конечно, по-своему..."
Знаменательны совпадения в "Протоколах" и книге Гитлера "Моя борьба", вышедшей в 1924 г. В ней он писал, что еврейское зло "показано самым великолепным образом в "Протоколах сионских мудрецов", которые евреи так ненавидят... То, что евреи совершают, возможно, бессознательно, здесь находит свое осознанное выражение... Еврейский разум хладнокровно разработал эти откровения... Они раскрывают перед нами с ужасающей достоверностью природу и деятельность еврейского народа... Когда эта книга становится хорошо известна народу, еврейскую опасность можно считать навсегда побежденной" [все цит. по 62].
То, что евреи международно солидарны в противостоянии остальному миру, юдофобы заметили две тысячи лет назад. Автор "Протоколов" конкретизировал идею до подробностей, понятных "простому человеку", толпе. Гитлер это очень ценил: массам жевать утомительно, глотать - проще.
Антисемиты швырнули в раскрытые рты конфету, вернее, сладкий наркотик: уже в 1920 году по Германии ходили пять изданий - сотни тысяч экземпляров "Протоколов". К 1933 г., году прихода Гитлера к власти, "Протоколы" выходили в свет больше 30 раз, один из тиражей достиг 100 тысяч экземпляров. Нацисты, встав у германского руля, ввели их в школьную программу [62, 15,176]. "Протоколам" посвящались митинги, где выступали профессора, издатели, юристы. Аудитория - чиновники, офицеры, аристократические дамы, студенты - ревела в праведной ярости: евреев - под нож!
"Протоколы" стали живой водой, окропившей образ еврея-заговорщика, еврея-злодея - центральный образ антисемитизма.
Параноическая мысль о враждебном заговоре, как заметил американский исследователь Уолтер Лакер, покоряла многие страны, вплоть до США. В Англии газеты 1920-х годов и даже умнейший Черчилль говорили о евреях как "самой могущественной секте в мире" - причине всех мировых неурядиц. [32, 24, 398]. Тем более это характерно для родины "Протоколов" - России с мистической верой многих её идеологов от гениального Достоевского до сегодняшнего Шафаревича в русофобскую тайную еврейскую руку.
Протоколы живут и живут - подспорье, руководство и отрада юдофобов по всему миру. Сегодня они в ходу и в мусульманских странах - повсюду грамотность растёт.
Русские властители дум питались когда-то французскими и немецкими источниками. В XIX в. русская культура возвращала долги, и во Франции, например, среди наиболее читаемых и почитаемых были Тургенев и Достоевский [63, 17]. В том столетии без Интернета, без телевидения, даже без кино, когда печатное слово верней всего питало мозги и души, - кого и что ещё читали во Франции и Германии?
Оноре Де-Бальзак. В его романах подличают еврейские дельцы, крупнейший - Нусинген - списан с Д. Ротшильда. Бальзаковский герой еврей Гобсек - мировой эталон скупца.
В драмах Виктора Гюго раввин Манассия жаждет гибели христиан ("Кромвель"), в "Марии Тюдор" звучит: "Ложь и воровство - в этом весь еврей!".
Великий фантаст и детективщик, любимец детворы Жюль Верн в романе "Гектор Сервадак" обрисовал еврея: "Скряга и стяжатель с чёрствым сердцем и гибкой спиной, словно созданной для низких поклонов. Деньги притягивали его как магнит железо, а со своих должников такой Шейлок готов был содрать шкуру". Жюль Верн во время антисемитского суда над оболганным евреем Дрейфусом стал одним из активных "антидрейфусаров" - противников обвиняемого.
За Дрейфуса яростно воевал другой французский классик - Эмиль Золя. Но и он, бестрепетный и самозабвенный защитник справедливости, в романе "Деньги" написал: "Толпа евреев с жирными лоснящимися лицами, с острым профилем прожорливых птиц... с неистовыми криками они готовы были растерзать друг друга" [64, 16]. Наверняка морщился. Он и заступался-то за Дрейфуса - оболганного человека, не за Дрейфуса-еврея.
