– Но всё-таки должна же была остаться солидная читательская аудитория. Даже по профилю. Вот та же молодёжь.
– Журнал книжного формата без яркого иллюстративного ряда не может быть интересен молодёжи, поэтому мы вынуждены были с 1990 года «уйти в текст», чтобы стать интересными для семейного чтения.
– Последний раз я держал ваш журнал в руках лет пятнадцать-двадцать назад. Сейчас просто не вижу его в киосках, которые забиты глянцем и прочим ширпотребом. Но нет, а мелькнёт там какое-нибудь легендарное в прошлом издание. Но только не ваше. Почему? Вы ушли в интернет, сделали бумажный тираж чисто символическим?
– К сожалению, мы, пожалуй, единственная страна в Европе, где издатели платят деньги распространителям и продавцам за то, что они взяли продукт на реализацию (и это помимо их собственных наценок). Для журнала, в котором нет рекламы, такая экономика просто неподъёмна. Получается, чем больше тираж, тем больше выигрывают продавцы и перекупщики, и тем больше убытков у издателя. Поэтому мы продаёмся в «Библио-Глобусе», в магазинах «Ашан», где этих поборов нет, и в аэропортах. В 2008 году попробовали сделать журнал для молодёжи. Пригласили очень талантливых молодых журналистов, опытных шеф-редакторов, журнал стал ярко иллюстрированным, на большом формате и прекрасной бумаге. Но, убедившись на собственном опыте, что молодой читатель сегодня предпочитает интернет, решили вернуться на книжный формат (в свою нишу) и снова стали набирать тираж, после серьёзного падения «молодёжного издания», сделали интересный сайт, который посещают 1000–1500 человек в день.
– Периодически мы слышим о том, что власть помогает тому или иному изданию. А вам предложения о помощи поступали? Вы сами просили помощи?
– Конечно же, «Смена» не выжила бы без финансовой поддержки Игоря Владимировича Шеркунова, очень скромного, блестяще образованного московского интеллигента и настоящего мецената. Он прекрасно понимает, что если очень многим людям нужен хороший журнал, то такой должен выходить. Понимает и помогает..
– Когда-то Владимир Маяковский в своих стихах призывал читать «Смену». На ваших страницах появлялись произведения Горького, Шолохова, Зощенко, Платонова, Шукшина, Солоухина, Астафьева... Всех и не перечислить. А какие у вас отношения с современными писателями?
– С современными писателями отношения хорошие. В ХХI веке (можно позволить себе такие временные форматы) «Смена» предоставляла свои страницы Светлане Алексиевич, Юрию Гречко, Андрею Дементьеву, Анатолию Курчаткину, Михаилу Попову, Владимиру Трапезникову и многим, многим другим авторам.
– Но вот если заходит речь о «толстых» литературных журналах, то обязательно вспоминают «Новый мир», «Наш современник», «Знамя», «Москву». А «Смена» как-то выпадает из этого ряда, словно бы вы к литературе никогда не имели никакого отношения...
– Журналы, о которых вы говорите, – честь и гордость России, и я с искренним уважением отношусь к тем людям, которые в них работают, потому что именно они в самый тяжёлый период современной истории не дали умереть российской словесности, именно они были движителями российского литературного процесса, поскольку издательства в ту пору делали «коммерческие проекты», что не всегда есть её величество литература. То есть «толстые» журналы и, конечно же, «Литературная газета» с тех пор, когда главным редактором стал Юрий Поляков, боролись и борются за выживание писателя как класса. И я считаю, что с этим они достойно справились и справляются. Хочется верить, что самые худшие времена позади, поскольку власть имущие (началось это в провинции, а сегодня и самые высокие чиновники в столице) поняли, что без тех, кто умеет писать и сочинять, а не только озвучивать, страна развиваться не может.
– Вы возглавляете издание в очень непростой период. Что удалось вам как главному редактору? Понятно, что трудно сравнивать прежний журнал, щедро финансировавшийся государством, с нынешним. Но всё же...
– «Смена» могла себе позволить все эти годы думать только о читателе и его интересе. Мы делали и делаем журнал, в котором напоминаем нашим читателям, что в российской истории бывали времена и похуже нынешних, стремимся поддержать их морально, печатать те вещи, которые поднимают настроение. У нас нет грязи и пошлости, у нас нет повседневной серости и мрачной реальности. Зато у нас есть малоизвестные лучшие творения великих писателей, интереснейшие исторические очерки о лучших людях и важнейших исторических событиях. С каждым годом всё более и более востребованным становится просветительство. Об этом говорят результаты подписки через интернет. В большинстве своём это молодые родители, которые хотят наверстать упущенное в школьные, и не только в школьные, годы, чтобы не было стыдно перед своими детьми. Этим мы и занимаемся и не стесняемся сказать, что «Смена» действительно журнал просветительский. Конечно же, огромная заслуга в этом и заместителя главного редактора Тамары Чичиной, которая вот уже более 25 лет трудится в журнале. На протяжении всей своей истории «Смена» печатала и «открывала» молодых талантливых писателей, поэтов, журналистов, художников. Продолжаем это делать и сейчас, тем паче, что нынче в России, особенно в провинции, появилось очень много интересных авторов, которые нуждаются в поддержке.
– А каким вы видите будущее «Смены»?
– «Смена» всегда, особенно со времён, когда Альберт Лиханов стал главным редактором, «сеет разумное, доброе, вечное». Ради этого стоит работать. Хочется верить, что, пока есть Россия, журнал «Смена» будет радовать своих читателей.
Беседу вёл Игорь ЧЕРНЫШОВ
Теги: журнал "Смена" , Михаил Кизилов
Жизнь в скоростном режиме
Море бытия, сутолок и сплетен...
Для чего же я, если не бессмертен?
Всё короче путь, всё острее плата
за печаль вдохнуть воли и заката...
Равиль БУХАРАЕВ, 1983
Кукушка. Кучевые облака.
Мне, может быть, не будет сорока...
Так он написал, когда ему и 30 не было. Прекрасно зная, что поэту нельзя в стихах свою судьбу предсказывать. Но, слава богу, это предсказание не сбылось. Уберегла его судьба для других трудов, событий и свершений, о которых мы в нашей общей с ним поэтической юности и не помышляли.
Но потом, когда ему было уже за 40 и мы уже жили в Англии, он опять нарушил это известное всем поэтам негласное правило - не говорить в стихах о своей смерти:
Да разве не жаль, что я раньше умру,
Едва ощутив Бога ради,
Как сердце щемят на английском ветру
Твои золотистые пряди...
И потом, когда ему было едва за 50, опять о том же в стихах, посвящённых памяти сына Василия:
Когда вернусь в казанские снега,
Мы разглядим друг друга в свете Бога,
И я пойму, о чём была туга,
И я пойму, зачем была дорога...
Мой мальчик, потерпи ещё немного,
Пока вернусь в казанские снега...
Такие настойчивые, многолетние предсказания ранней кончины и заставляли его торопиться в трудах. Количество сделанного им – не за 60 лет жизни – а всего за 40 лет интенсивной творческой работы, кажется невероятным. Стихи, проза, политология и экономика, историографические и теологические труды, переводы поэзии и прозы. При этом многие книги были им написаны на других – английском и венгерском – языках. На высочайшем уровне. Словно внутри у него жили ещё несколько человек. Иначе как нам всем понять эти невероятные перевоплощения из русского писателя татарской национальности в венгерского поэта, написавшего первый в истории венгерской литературы венок сонетов!
Он жадно и быстро работал и так же жил – на пределе последних сил, в полном смысле слова – до упаду. Знаю. Видела. Наблюдала. Восхищалась и помогала чем могла.
А кукушка, которую он накликал в молодости, в январе 2012 года вдруг оборвала свой роковой отсчёт. Улетела.
От человека исходят труды.
Всё остальное – от Бога...
В том числе и неведомые нам самим пределы нашего земного бытия. Будем уповать на бытие небесное. Он верил в то, что оно есть. Вернее, мы вместе с ним были в этом убеждены.
Он всегда торопился. Спешил. Всё делал предельно быстро. Но при этом невероятно качественно. А порою просто блестяще. С отличием окончил школу и университет. Быстро изучил иностранные языки. Быстро написал научный труд в аспирантуре мехмата МГУ. И первая его поэтическая книга вышла рано – в 24 года, а значит, быстро. Рано и быстро был принят в Союз писателей. Рано женился. Быстро и хорошо переводил поэзию разных народов. Быстро печатал на машинке и рано стал писать стихи и даже романы в стихах не от руки, а на печатной машинке, а потом и на компьютере – так быстрее. Быстро схватывал суть самой сложной мысли. Прямо на лету. Книги читал по диагонали – с невероятной скоростью, всегда схватывая самую суть, запоминая и цитируя самое главное. Такой он выбрал СКОРОСТНОЙ РЕЖИМ ЖИЗНИ. На пределе дозволенного природой...
