Вот почему на второй ступени первый и второй годы идут на предметное изучение явлений, причем, однако, ни на минуту не должна теряться жизненная, реальная связь между основными группами явлений (этой связи не было в старой школе).
На третьем году (семилетки) на первый план выступают обобщения. Третий год второй ступени как бы подводит итоги особого изучения групп явлений и уже на более глубокой основе закрепляет связь между группами явлений. Важно па первом концентре II ступени начинать с планирования работы на определенный период, с планирования, покоящегося па связи явлений. Надо обсудить план на год, разбить его на этапы и после каждого этапа делать перерыв, учитывать изученное, подытоживать, осмысливать изученное, смотреть, не надо ли чего внести в дальнейший план. Такие перерывы нужны и учащимся, и учащим. В эти перерывы надо обсудить самое главное — увязку явлений, увязку знаний с жизнью, методы рациональной работы.
Плановость работы, деление ее па этапы, постоянный к периодический учет проделанного — вот что мы прежде всего должны взять из дальтон-плана. Вряд ли может быть спор об этом. Необходимо лишь работать над неуклонным проведением всего этого в жизнь.
В заключение — пару слов еще об одном комплексе, повелительно диктуемом жизнью, — это комплекс увязки знаний с работой над улучшением жизни. До сих пор мы больше говорили об этом, чем делали. Мертвое еще держит живое. Выработанная программа семилетки должна быть этим летом проработана вместе с пионерами и комсомольцами, вместе с ними надо выстроить мост между жизнью и знанием. Мост этот легче всего перекинуть, пожалуй, в деревне. В городе это труднее. Думается, что школы должны бы сплачиваться около секций сельсоветов, горсоветов, устраивать подсобные группки, на которые могли бы опираться секции Советов. Это имело бы двоякое значение — ребята втягивались бы в большую нужную работу, с ранних лет привыкали бы смотреть на Совет как на центр общественной деятельности, объединяющей все виды ее; с другой стороны, выполняя общественно нужную работу, отвечая за нее, ребята росли бы на этой работе, учась применять свои знания к жизни.
Можно было бы продумать, как проводить увязку работы секции Совета с учебой. Секция народного образования, секция коммунальной работы, санитарная и прочие могли бы поручать ребятам определенную часть работы. Надо бы сделать так: взять какой-нибудь райсовет, проследить работу его секций и посмотреть, какой бы работе могли помочь ребята, причем работа эта связывалась бы с учебой.
1925 г.
Как относятся коммунисты к кооперации?
Еще во времена царизма было немало людей, увлекавшихся кооперацией. Были люди, которые думали, что дело не в борьбе с царизмом, не в борьбе с капиталистическим строем и что при царизме и при капитализме можно успешно насаждать кооперацию. Не революция, а кооперация. Революционные социал-демократы высмеивали их, объясняя им, что царизм и капиталисты терпят кооперацию лишь потому, что она слаба, не служит им пока что помехой, а, напротив, может отвлечь некоторых наивных людей от революционной деятельности. Кооператоры шли своим путем, революционные социал-демократы (большевики) — своим путем. Кооператоры работали, но никаких заметных, прочных достижений они не добились, заметного следа их работа не оставила… Большевики помогли рабочим и крестьянам организовать вместо старой власти свою, Советскую власть, власть рабоче-крестьянскую. Часть старых кооператоров, уживавшихся с царской властью, не захотела работать с большевиками, не сумела приспособиться к новым условиям, другая часть кое-как влачила существование. А между тем после взятия власти, после победы над царизмом удельный вес кооперации стал совершенно иной. Кооперация превращалась в путь к социализму. Вот что говорил Владимир Ильич 9 декабря 1918 г. на III съезде рабочей кооперации: «Ведь все мы стоим на той точке зрения, что все общество как в смысле снабжения, так и в смысле распределения должно представлять собой один общий кооператив»[23]. Он звал рабочую кооперацию к честному, ясному и открытому соглашению с Советской властью.
В апреле 1920 г. Владимир Ильич говорил о наличии различных типов кооперации, он говорил о необходимости борьбы с кооперацией буржуазного, кулацкого типа, с одной стороны, с другой — о необходимости подведения под кооперацию коммунистической базы[24].
Год спустя, при переходе к новой экономической политике, встал во весь рост и вопрос о кооперации. Новая экономическая политика означала допущение капиталистического обмена, свободной торговли. Владимир Ильич указывал на необходимость наряду с переходом к свободной торговле, к свободному обмену принять ряд мер, чтобы свободный обмен направить в русло кооперативного капитализма. Вначале кооперация будет у нас кооперацией мелких хозяйчиков и лишь постепенно перейдет в кооперацию социалистическую. Сравнивая концессии с кооперацией, Владимир Ильич писал: «Переход от концессий к социализму есть переход от одной формы крупного производства к другой форме крупного производства. Переход от кооперации мелких хозяйчиков к социализму есть переход от мелкого производства к крупному, т. е. переход более сложный, но зато способный охватить, в случае успеха, более широкие массы населения, способный вырвать более глубокие и более живучие корни старых, досоциалистических, даже докапиталистических отношений, наиболее упорных в смысле сопротивления всякой «новизне»… Политика кооперативная, в случае успеха, даст нам подъем мелкого хозяйства и облегчение его перехода, в неопределенный срок, к крупному производству на началах добровольного объединения»[25].
И, наконец, последняя статья Владимира Ильича «О кооперации» написана в 1923 г. Статья эта общеизвестна. В ней Владимир Ильич подчеркивает гигантское значение кооперации в нашу эпоху перехода от капитализма к социализму, говорит о необходимости всячески ее поддерживать, причем поддерживать такой кооперативный оборот, в котором «действительно участвуют действительные массы населения». В этой статье Владимир Ильич писал также о том, что необходимо «научиться практически строить этот социализм так, чтобы всякий мелкий крестьянин мог участвовать в этом построении»[26]; надо «развивать этот «кооперативный» принцип так, чтобы всякому и каждому было ясно его социалистическое значение…»[27]. И далее: «Нам нужно сделать еще очень немного с точки зрения «цивилизованного» (прежде всего грамотного) европейца для того, чтобы заставить всех поголовно участвовать — и участвовать не пассивно, а активно в кооперативных операциях. Собственно говоря, нам осталось «только» одно: сделать наше население настолько «цивилизованным», чтобы оно поняло все выгоды от поголовного участия в кооперации и наладило это участие. «Только» это. Никакие другие премудрости нам не нужны теперь для того, чтобы перейти к социализму. Но для того, чтобы совершить это «только», нужен целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы»[28].
Итак, наш путь к социализму идет через кооперацию, через кооперирование.
Что же, может ли школа остаться в стороне от кооперативного движения и не заботиться о том, чтобы ребята вырастали «цивилизованными» кооператорами, умеющими объединять свои хозяйственные усилия? Само собой, советская школа должна озаботиться этим делом. И наша школа стихийно стала строить в целом ряде мест школьную кооперацию.
Однако стихийно возникшая школьная кооперация в большинстве случаев не тот тип, какой нам надо. В большинстве случаев она представляет собой тип кооперации чисто буржуазной, кооперации мелких капиталистиков.
Самое отрицательное явление — это то, что не все могут стать членами школьной кооперации. Не могут стать членами школьной кооперации те ребята, у которых нет необходимого четвертака, или гривенника, или пятачка для членского взноса, потому что родители не дают или не могут дать, а самому ребенку негде взять. Получается сразу в школе резкое разделение на имущих и неимущих, причем имущие попадают в положение привилегированных. Вместо объединения ребят получается их разъединение, да притом еще на совершенно недопустимой основе. Надо обдумать, как подвести под школьную кооперацию трудовую базу и дать возможность каждому ребенку заработать на свой пай. Школа могла бы, конечно, наладить такой заработок, и, может быть, с этого надо бы начать, но самое правильное было бы — устройство при школе самими детьми одного, а потом и нескольких производственных кооперативов. Дети могут наладить цветочный, куроводческий, переплетный, огородный, швейный и ряд других кооперативов. Лучше, чтобы был не один, а несколько кооперативов, чтобы каждый учащийся мог выбрать дело по душе. По существу дела, эти кооперативы будут трудовыми кружками, только работа их будет носить деловой характер. Элемент учета и расчета, целесообразности, элемент взаимопомощи, сотрудничества приобретает в этих кружках надлежащее место. В обычном кружке можно начать и не кончить работу, там работа может носить чисто опытный характер; часто в кружке интересует не цель, а процесс; цель — самообразование, приобретение знаний. В кружке-кооперативе цель — доход; он определяет выбор материала, темп работы, взаимный контроль, взаимную помощь. В таком кружке-кооперативе будут зарождаться навыки свободного кооперированного труда. Кооператив производственный имеет еще ту особенность, что в нем участвуют поголовно все члены, тогда как в кооперативе потребительском реального участия всей массы кооперированных ребят может и не быть, на практике и не бывает. Основой школьной кооперации должны быть школьные кооперативные кружки, цель которых — получение некоторого дохода. Употребление этого дохода должно идти также кооперативным путем. На базе производственной кооперации строится кооперация потребительская. Это наиболее правильный путь. Кружок, заработавший определенную сумму, сам и определяет, на что и в каком порядке заработанная сумма расходуется. Цели должны быть близки детям, не должны им навязываться извне. Только при этом условии кружки кооперативные будут работать надлежащим темпом. Ближайшая цель — кооперативные кружки, куда входят все дети.
