ПОМНИТСЯ, НАПРАВЛЯЯСЬ в болгарскую обитель Зограф, разговорился со спутником. Крепкий, высокий мужчина с волевым аскетическим лицом оказался офицером-десантником. Воевал на Кавказе в августе 1999 года, когда тысячи головорезов Басаева и Хаттаба вероломно захватили часть Дагестана. Получил правительственную награду за мужество и отвагу. После разгрома боевиков взял отпуск, получил визу, отправился в Грецию и... попал на Афон, чтобы навеки оставить здесь свое сердце. И как-то не верилось, что в тихом святогорском лесу, — на фоне величественных далей, под кровом целительного покоя, — со мной оживленно беседует старший лейтенант ВДВ, совсем недавно прошедший сквозь ад на пылающих границах далекой России...
Еще один образ из прошлого. У подножия тысячелетних оранжево-серых, медно-бордовых скалистых гигантов, обступивших крохотную бухточку, едва заметны три-четыре мула с навьюченной поклажей. Подле них, возле прозрачно-изумрудной воды, примостился паломник, скорее даже послушник с типично азиатской внешностью. Он сидит на корточках и, припав к старинному фотоаппарату, что-то увлеченно снимает.
"Как странно! — подумал я, рассматривая людей, ожидающих кораблик.— Неужели наверху, в этих уединенных, диких, недоступных местах, живет японец?! Возможно ли сие? Ведь там обитают лишь греки, русские и сербы..."
Выжидаю момент. Подхожу и знакомлюсь. С интересом задаю вопросы. Дивное дело!.. Загорелый фотолюбитель с азиатской внешностью — вежливый, общительный, жизнерадостный парень — православный китаец из Гонконга, брат Ионафан. Два года назад, после беседы с греческим священником, боголюбивый юноша обратился ко Христу и принял Святое Крещение. А теперь, по благословению духовника, вот уже почти пять месяцев ревностно подвизается на суровых кручах Афона, в малом скиту Святой Анны.
Как не вспомнить о встречах в редутах Карули!..
Изящная белая двухэтажная калива на лоне гигантских отвесных скал. Мы уже восьмой день гостим у монаха Х. Совершаем изумительные прогулки в окрестные скиты и кельи. После возвращения блаженно отдыхаем в уютных комнатах под шум прибоя и крики чаек. Изучаем богатейшую духовную библиотеку. И, конечно же, постоянно общаемся на греческом, английском и русском.
Ароматный бархат южной ночи. Мерцающие россыпи кормчих звезд. Потоки жемчужного сияния омывают заросли причудливых кактусов, крутые выступы исполинских круч, извилистую тропу, залитую серебром морскую даль. Летом в этих прокаленных солнцем лабиринтах царит изнуряющая жара — почти афганский зной. А сейчас дует пронизывающий северный ветер. Но нам не холодно. Сидим в зимних куртках за уютным столиком, на открытой площадке. Пьем обжигающий душистый напиток из местных трав. Любуемся лунной гладью залива и ведем неспешный, задушевный разговор.
Разрозненные фрагменты существования, красочные образы пережитого, обрывки чарующих воспоминаний меркнут и гаснут, как миражи в барханах Сахары. Время тает, растворяется, замирает. Временной протяженности больше нет. Есть только дивные — надвременные — мгновенья, каждое из которых представляет целостный и завершенный мир, дарит светоносную бытийную Полноту, вмещает размах тысячелетий. И мы парим, вобрав в себя прошедшее и грядущее, в некоем таинственном инобытии...
Наш любвеобильный хозяин и блестящий собеседник — опытный подвижник и редкий интеллектуал, тонкий знаток истории, мастер художественной фотографии, а в прошлом — известный спортсмен и доблестный воин — ас рукопашного боя спецназа Эллады. О, сколько интересного поведал нам сей добрый и щедрый агиорит!..
На Афоне, под благодатным омофором Заступницы Усердной рода христианского, ты выходишь из временного потока и в чудные минуты молитвенных созерцаний предощущаешь блаженную Вечность.
Отступает в небытие мертвящая суета. Исчезает гипнотический калейдоскоп бесконечных помыслов и образов. Прерывается бесплодная работа перегруженного сознания. Просветленный ум, умиротворенное сердце заливают волны царственного покоя. Глубинная ясность озаряет умиленную, прозревшую душу. Тебя пленяет таинственная, неземная Красота. Приводит в восторг неизреченная радость Богообращения. И наступает полнота Жизни в высочайшем смысле этого слова!..
Афон — метафизический крейсер духа — из года в год, из века в век всепобедно одолевает ревущие шквалы эпох, разящие штормы бытийного моря и возносит боголюбивых подвижников к лучезарным селениям праведных, в ослепительную Надмирность.
Афон — цветущий оазис Света в зыбучих песках мрачного, агонизирующего мира.
Афон — необоримая твердыня на пути воинствующего антихристианства.
Богомудрые афониты раскрывают адские планы падшего херувима и ведомых им глобалистов, готовящих приход лжемессии — Антихриста. Так, например, еще в 1987 году духоносный старец схимонах Паисий (Эзнепидис, 1924-1994), достигший вершины духовного совершенства и прозревавший изощреннейшие апокалиптические искушения будущего, написал важнейшую богословскую работу против технотронной магии — "Знамения времен 666".
"За компьютерной системой, обслуживающей кредитные карточки, скрывается всемирная диктатура, порабощение антихристу,— подчеркивает богопросвященный схимник.— Такую диктатуру, какую задумали сионисты, мог измыслить только дьявол!"
В 1997 году ученые монахи из монастыря Григориат завершили уникальное исследование и неопровержимо доказали: в двух наиболее употребляемых штрих-кодах — EAN-13 и UPC — три контрольных символа, два боковых и один центральный, действительно соответствуют зловещему апокалиптическому числу 666 (Откр. 13, 16-18)!
В 2000 г. доблестные святогорцы своей неустанной молитвой, мудрым словом и неколебимой решимостью помогли эллинам и русским отразить, пожалуй, самый мощный за последние годы натиск зарвавшихся глобализаторов.
Ныне накал борьбы стремительно нарастает. Масоно-талмудические люцифериты, возглавляющие Тайное мировое правительство, активно строят "новый мировой порядок" и неудержимо рвутся к мировому господству, чтобы окончательно поработить обольщенное, погибающее человечество. Оккультные СМИ и техногенно-магические центры работают на полную мощность. Ускоренными темпами — на всех уровнях — созидаются Всемирная антихристианская компьютерная система тотального обезличивания и контроля (ВАКСТОК). Первые массированные удары враг наносит по православным странам. Именно поэтому в России, как и ранее в Элладе, усиленно внедряют электронные документы. Надо знать: электронный паспорт, разнообразные магнитные пластиковые карты, ИНН, ЛИК (личный индентификационный код) или какой-нибудь иной пожизненный компьютерный номер — обязательно содержат (или могут содержать!) в штрих-коде, на магнитной ленте или в микрочипе сатанинское "число зверя" 666, абсолютно неприемлемое для христиан. Но даже если бы в них и не было трех кощунственных шестерок, они неприемлемы уже потому, что дают человеку цифровое бесовское имя, обезличивают его и неизбежно включают в глобальную систему зла. И если мы хотим уклониться от всеобщего отступления, сохранить верность Христу и жить с чистой совестью, то принимать их ни в коем случае нельзя!..
И опять услужливая память переносит к диковинным исполинским утесам. Внутренняя Каруля. Затерянные, отрешенные от земного миры. "Ласточкины гнезда" бесстрашных аскетов, зависающие над бездной, поражают своей неприступностью даже видавших виды странников. Вот они — мистические бастионы самоотверженных отшельников-исихастов — делателей Иисусовой молитвы, связывающей и опаляющей наших злейших, беспощадных врагов — бесов.
Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного.
Сия краткая молитва — высочайшее богословие, покаянный плач кающегося грешника и живоносное дыхание души. На сей спасительной молитве основана вся внутренняя духовная жизнь. Она — надежнейшая благодатная защита православного христианина и вместе с тем его непобедимое оружие!
Богоносный старец Паисий в замечательной книге "Афонские Отцы" рассказывает о монахе Ефреме из Великой Лавры, который однажды молился по четкам во время полнолуния, перед великим Постом, и вдруг услышал крики большой толпы, собравшейся снаружи. Смиренный молитвенник вышел узнать, в чем дело, и увидел поразительную картину. Около трехсот встревоженных демонов слушали своего командира, а тот негодовал: "Монах, подобный скелету, вот уже несколько дней сдерживает нашу фалангу, и мы теперь не можем своевременно попасть в мир на праздничные вечеринки и пирушки!"
С предельной осторожностью двигаюсь вниз по узкой тропе-карнизу на борту подковообразной пропасти. Там и сям — на почти вертикальных стенах — зеленеют едва заметные террасы, заросшие астрагалом и фломосом. Поворот. Ныряю под густые кроны и прямо у самых ног вижу прочную деревянную лестницу. Спускаюсь. Тропу преграждает страховочный пояс, прикрепленный к двум небольшим деревьям. Над поясом, среди веток, белеет заламинированный лист бумаги с грозным предупреждением на трех языках: "Дорога крайне опасна! Не спускайтесь без пояса!"
