Главная резиденция валашских князей располагалась в городе Тырговиште, отделенном от Трансильвании карпатской грядой, однако много времени они проводили в изгнании, военных походах и заграничных политических миссиях. Считается, что Влад Цепеш родился в 1431 году в Сигишоаре (в ту пору Шесбург), одном из главных торговых центров саксонского Семиградья, где нашла убежище после очередного боярского мятежа семья будущего валашского господаря Влада II Дракула. Этот городок и сейчас сохранил средневековое очарование. Со смотровой площадки Часовой башни открывается живописная панорама: островерхие черепичные крыши, золотой церковный крест на горе у протестантского кладбища, остатки мощных крепостных укреплений над сонной речкой Тырнава. В местном краеведческом музее о Дракуле — ни слова упоминания, зато он главный фигурант широкого туристического ассортимента. Представлен в обеих своих реинкарнациях — и исторической, и литературной. На толстостенном старом доме на центральной площади старой Сигишоары красуется табличка с упоминанием славного имени, внутри ресторан национальной кухни Casa Dracula; здесь вам и бюст воеводы, и его усатый портрет, и упоминание в меню. Сигишоара — одна из столиц туристического княжества Дракулы, присвоившая себе этот статус без особых на то исторических оснований. Но миф ведь часто сильнее правды. В этом мы убедились еще на вокзале в Праге, отправляясь в поездку по Трансильвании: узнав о конечном пункте нашего маршрута, кассир понимающе хмыкнул: «Значит, в город Дракулы едете!»
Мемориальная доска на стене Casa Dracula в Сигишоаре не имеет отношения к «тому самому» Дракуле. Надпись гласит: «В этом доме в 1431-1435 годах жил господарь Страны Румынской Влад Дракул, сын Мирчи Старого». Фото авторов.
В Сигишоаре-Шесбурге маленький Влад (еще не Цепеш и еще не Дракула) провел несколько лет своего детства. В 1444 году, уступая турецкому давлению, Влад II возобновил вассальные обязательства валашских господарей и оставил в заложниках при дворе султана двух своих сыновей, 13-летнего в ту пору Влада и его младшего брата Раду. Мальчики стали привилегированными пленниками и, похоже, объектами не только политического интереса султана или его визирей. Большинство историков считают, что Раду не случайно получил прозвище Красивый. Девиации в поведении Влада профессор Андрееску объясняет возможными последствиями от полученной в юности психологической травмы: «Кошмарный опыт в плену, возможно, и стал основой жестокости Цепеша». Кстати, из сорока пяти отпущенных ему судьбой лет земной жизни Влад Дракула не менее семнадцати провел в заточении, еще примерно восемь в изгнании и только около семи — у власти. В пору своего самого продолжительного, второго правления (1456–62) князь был по нынешним меркам еще совсем молодым человеком, он получил престол в 25 лет. Тот факт, что господарь провел втрое больше времени в тюрьме или в плену, чем на троне, конечно, не мог не сказаться на его поведении и характере. Даже этого короткого царствования могло не случиться: историки свидетельствуют, что оказавшийся в заложниках у турок княжич не раз «был близок к смерти», но султан рассудил, что молодой претендент на Валашское княжество может еще пригодиться.
Влад II, казалось, навсегда потерял двоих сыновей, и трон господарь готовил для старшего из наследников, Мирчи. Но Мирче не суждено было стать валашским правителем. Вместе с отцом, которому отрубили голову, княжич был жестоко умерщвлен восставшими в результате интриги царедворцев из Буды боярами. Предание гласит: юношу ослепили раскаленным железным прутом, а затем заживо закопали в землю. Выходит, не один Дракула отличался крутым нравом. Проявленную им позже жестокость при расправе над предполагаемыми убийцами отца и старшего брата некоторые историки объясняют соображениями мести. Есть и другая версия, согласно которой Дракула так и не простил отцу своего турецкого плена, а потому и не слишком горевал из-за смерти родителя. Трон Валахии после гибели Дракулы получил венгерский ставленник, и это не понравилось султану: в том же 1448 году турки посадили на княжение своего стамбульского пленника, юного Влада. Но ненадолго: Тырговиште вскоре заняли отряды венгерского короля. Юному князю пришлось снова бежать: сначала к своему дяде, господарю Молдовы Богдану II, а после его смерти в Буду — просить прощения у монарха. Влад III был прощен; вряд ли из милосердия, но наверняка — по политическим расчетам.
В 1456 году, уже при поддержке не из Стамбула, а из Буды, Влад III вернулся на валашский престол и на сей раз сумел удержать его в течение шести лет. Эти годы были заполнены беспрерывными столкновениями с турками, интригами против венгерских магнатов, подавлением боярских мятежей, уничтожением внутренних противников, главными из которых считалась знатная местная семья Данешти (с нею Цепеш расправился весной 1460 года), усмирением крестьянских волнений и «наведением порядка» на территории княжества, еще не имевшего ни определенных границ, ни постоянных атрибутов государственности. Свою власть Влад Дракула утверждал страхом, разорениями, пытками, мечом. По меркам эпохи результаты его государственной политики были успешными: Влад III не только сохранил контроль над валашскими землями, но и сумел стать фактическим хозяином значительной части соседней Трансильвании, никому не подотчетным и ни от кого не зависящим.
Именно в этот период Влад и «прославился» как «сын дьявола» (в немецких источниках его называют wutrich, то есть «неистовый», «изверг», «лютый»). Веским поводом для таких эпитетов служила прямо-таки сатанинская жестокость, с которой Цепеш чинил расправу над захваченными в сражениях пленниками. После ужасных пыток этих несчастных, как правило, сажали на кол; очевидцы из местных крестьян, задыхаясь от ужаса, рассказывали, будто господарь собственноручно вырывал сердце и вырезал печень у живых еще людей и тут же пожирал внутренности врагов. Дракула был немыслимо суров и к противникам, и к неверным союзникам, и к проштрафившимся подданным: рубил головы, сжигал и варил заживо, сдирал кожу, принуждал к людоедству, вспарывал животы… Даже в венгерской тюрьме Влад III, согласно «Сказанию о Дракуле Воеводе», оставался верен своим жутким пристрастиям: ловил или покупал мышей и птиц, которых якобы пытал, сажал на кол и обезглавливал. Исследующий психологические фрустрации Влада Цепеша врач, наверное, мог бы сказать: кол для казни предстает в воспаленном сознании как метафора фаллоса, а конвульсии несчастных жертв на колу представляются мучительным совокуплением со смертью.
Профессор Андрееску перечисляет изощренные способы казни, которые Дракула практиковал: «Господарь приказывал насадить на длинную жердь двадцать человек, протыкая их поочередно в области грудной клетки, между ребер». Технологию ужасной казни хорошо отработали еще в древнем мире. Жертв обычно насаживали на толстый кол, верх которого был округлен и смазан маслом или опален. Кол вводился в анус или влагалище (в этом случае смерть наступала от обильной кровопотери) на глубину нескольких десятков сантиметров, потом орудие пытки устанавливали вертикально. Жертва медленно сползала вниз. Мучения порой не прекращались несколько дней, так как кол не пронзал жизненно важных органов, а лишь входил все глубже в человеческую плоть. Иногда на колу устанавливали горизонтальную перекладину, которая не давала несчастному сползти слишком низко и гарантировала, что смерть не наступит быстро.
Влад Цепеш оказался не одинок в своем зверстве. Колосажание было широко распространено на Ближнем Востоке. В античном мире и средневековой Европе эта изуверская казнь применялась эпизодически, хотя по мере продвижения с запада на восток единичные случаи сменялись массовыми экзекуциями. Конечно, в Средние века общая политическая культура и этика были по нынешним представлениям невероятно низки, но вот в России, например, политических противников, преступников и просто несчастных сажали на кол не только при татаро-монгольском иге, но и много позже. В 1570 году (через столетие после злодеяний Цепеша) Иван Грозный, наказывая новгородцев за выдуманные самим государем «сношения с Польшей», велел опричникам ежедневно сажать на кол по тысяче человек. Тем же способом царь-западник Петр I расправился с любовником своей первой жены Евдокии (Лопухиной) майором Степаном Глебовым, причем это истязание произошло в уже просвещенную эпоху, в 1718 году, на Красной площади при большом стечении народа и в присутствии неверной царской супруги. Интересно, что жутковатая лексика, связанная с колосажанием, попала в России даже в детские стихи. В безобидном и точно стилизованном под народную сказку «Коньке-горбунке», написанном Петром Ершовым в 1834 году с благословения Пушкина, государь грозит своему конюшенному:
