Дмитрий Галковский - Утиная правда 2005 (2)

(из интервью «Независимой газете» 23 мая 1996 г.)

Вообще-то провокация предусматривает некоторую многоходовость. Человека можно накормить тухлым мясом. Но для этого мясо надо провернуть, нашпиговать луком и спрятать внутрь пирожка. Тухлый кусок, протягиваемый на вилах: «на, жри, ворошилов грёбаный», никто есть не будет. Так что в Германии или Италии горе-провокатора выгнали бы за профнепригодностью. Ну а в стране непуганных идиотов-чиновников…

Что же касается нашего недогитлера как ПИСАТЕЛЯ, то что же… Писателю излишнее образование только мешает, а пообтёртость и разнообразие жизненных впечатлений сильно на руку. В конце концов, Лимонов достоин войти в историю русской литературы уже за за один этот неологизм — НАЦБОЛ. Здесь талантливый писатель одним словом втрамбовал всю жизнь бездарного провокатора в ноль. Собственно, это некролог.

В Англии умерла 93-летняя Мелита Норвуд, считающаяся «одним из главных агентов КГБ». Якобы с младых ногтей до преклонных лет неуловимая Мелита снабжала Москву сверхсекретными и сверхподробными сведениями о британской ядерной программе.

Известно, что эта программа была замаскирована под невинным названием «Трубные сплавы» и осуществлялась не менее невинной «Ассоциацией научных исследований цветных металлов». О самых общих чертах программы не догадывались даже многие министры Великобритании. Однако наивные британские контрразведчики сделали секретарём одного из руководителей проекта коммунистку Норвуд. Мелита регулярно вынимала документы из сейфа своего шефа, снимала на микроплёнку и передавала советским агентам.

Какова мотивация деятельности Норвуд? А никакова. ИЗ ПРЫНЦЫПА. Денег она от КГБ не брала, всю жизнь прожила в одном и том же домике. В конце 50-х её наградили орденом Боевого Красного знамени и положили пенсию в 20 фунтов в месяц (богато!). Может быть Норвуд была убеждённой коммунисткой? Может быть. В коммунистическую партию она вступила в 1935 году с подачи одного из её создателей — Эндрю Ротштейна (да, да, милый читатель, это сынок того протеже Ллойд-Джоржа и, по совместительству, советского дипломата, о котором мы писали в связи с «делом Литвиновых-Лоу»). Грянул 1937 год, пошли показательные процессы. Убеждённая коммунистка именно с этого года стала активно сотрудничать с НКВД. Под звук ломаемых костей «товарищей», доносящийся из Москвы. Почему юная Мелита это сделала, она не могла связно объяснить и 60 лет спустя:

"Я делала то, что делала, не ради денег, а чтобы предотвратить поражение новой системы, дорого заплатившей за то, чтобы обеспечить простых людей доступными продуктами питания и транспортом, образованием и здравоохранением… При аналогичных обстоятельствах я снова поступила бы также".

(Интервью «Таймс»)

Разоблачена Мелита Норвуд была в начале 90-х при весьма и весьма пикантных обстоятельствах. Дело в том, что в 1992 году в Англию «бежал» бывший начальник архивного управления КГБ Василий Митрохин. С собой Митрохин привёз шесть больших чемоданов секретных документов. В целом это была операция прикрытия, призванная подстраховать демонтаж англосоветской сети агентов в США и Европе. Однако «для блезиру» надо было разоблачить и какого-нибудь советского агента в Англии. Для этой цели и выбрали «бабушку — божий одуванчик». Чокнутая старуха лепетала про «доступные продукты питания», в местной прессе пустили слезу про несчастную старость. В результате «при киносъёмках ни одно животное не пострадало». Норвуд прожила на свободе ещё десять лет, все обстоятельства дела она «забыла», а её муж, знавший о шпионстве, в аккурат к этому времени умер. Концы в воду.

Так гора компромата родила старую и больную мышь. Которая, наконец, благополучно умерла. Ну а в США раскалённой кочергой «Митрохина» IS конечно пошуровала по сусекам. Американцы запомнили надолго. Тихий англичанин клал на стол папочку, вежливо предлагал: "Вы вот думаете, СССР развалился и ничего нет. Ничего нет, а архив Митрохина есть. В Англии. Можем союзничку дорогому инфу про вас скинуть. А можем и не скинуть. Всё в ваших руках, думайте."

Единственная дочь украинского премьера-министра Юлии Тимошенко — Женечка — выходит замуж. Женечка, как и положено детям советской номеклатуры, с 14 лет живёт в Великобритании. Сейчас ей 25 лет. Жених — английский музыкант. Свадьба назначена на осень, начнётся она в столице метрополии, а продолжится в Киеве.

Прошёл уже июнь, а премия за лучшую статью месяца, учреждённая в апреле, так и не пополнила кошелёк ни одного утёнка. Чтож, ставки увеличиваются. За лучший материал июля можно получить… ого-го 300 (!) долларов. Неплохая прибавка к пенсии!

Сегодня решением Галактического Совета создан Мир. Ура!

Традиция национальных гимнов появилась в Европе удивительно поздно — во второй половине 18 века.

Первый гимн такого рода возник в Англии, однако его утверждение как «звуковой эмблемы» не государства вообще, а именно Британии, произошло только в эпоху наполеоновских войск, в пику «Марсельезе». Можно сказать, что именно «Марсельеза» стала первым гимном конкретного государства. Ведь британский гимн оставался официальным гимном множества стран, в том числе Германии и России. Правда в России в 1833 году музыка национального гимна была изменена, но слова остались те же: «Боже, Царя храни». При этом, как и в Германии, основную тему английского гимна — «народная молитва за монарха» — немного варьировали и освежили национальной спецификой (не король, а царь-кайзер и т. д.).

Англичане двести лет визжат, как поросёнок, попавший под телегу, что их гимн сочинён природным англичанином, неким Кэри. Это, конечно, ложь. Гимн был написан замечательным итальянским композитором Люлли, служившим при дворе Людовика XIV. Выздоровлению Людовика после опасной болезни и было первоначально посвящено это музыкальное произведение. Таким образом, национальный гимн в европейской традиции изначально был гимном монархическим.

Надо сказать, что «Марсельеза», а точнее общеевропейская тенденция государственного национализма, стимулировала создание «народных» гимнов. (Любопытно, что сама «Марсельеза» юридически была именно народным гимном, и получила государственный статус лишь через сто лет). В Германии таким гимном стала знаменитая студенческая песня 1848 года «Германия превыше всего», в Англии — «Правь, Британия морями». В России роль народного гимна выполнял гимн государственный.

Известно, что русские литераторы со второй половины XIX века находились на содержании у Великобритании. Англичане через различные фонды, общественные организации, а также подконтрольную европейскую прессу всячески «разгуливали» отечественных писателей и журналистов. До известных пределов это способствовало популяризации русской культуры на Западе и увеличивало престиж России в глазах европейцев. Однако с учётом того, что значительную часть российской интеллигенции составляли люди недостаточно культурные или просто неопытные, это приводило к последствиям весьма плачевным. С места в карьер обласканные писатели, часто не имеющие не только высшего, но и среднего образования, начинали участвовать в антироссийском чёрном пиаре, сопровождавшимся бездумным восхвалением любых проявлений западной, а в особенности английской жизни.

Разумеется, одним из основных направлений «полива» было глумление над официальными регалиями и символами русского государства, в том числе над «народным гимном». Между тем, глумление (казалось бы) таило в себе немалые трудности. Ведь гимн России ничем не отличался от гимна Англии. Однако трудность, учитывая суммы, выплачиваемые Лондоном, перешагивалась очень просто. Во-первых, русский гимн сравнивался не с официальным, а с народным гимном Британии. А во-вторых, слова последнего перетолковывались в смысле необыкновенного свободолюбия и демократизма. Каким образом «правь Британия» и «никогда АНГЛИЧАНЕ не будут рабами» является гимном демократов, а не империалистов и работорговцев, объяснить невозможно. Но этого для пропаганды и не требовалось. Достаточно было долбить «истину» денно и нощно.

Как это делалось конкретно, можно посмотреть на примере творческих усилий писателя Александра Куприна. Татарский метис Куприн получил европейское образование, научился у русских литературному мастерству. Многие его произведения написаны ярким языком. Однако, Куприн до конца жизни так и не смог избавиться от вечных спутников парвеню: пошлой тяги к «красивости» и непонимания разницы между реализмом и бульварщиной. Но главный недостаток Куприна другой. Он так и не стал цивилизованным человеком. Пьянство, физическая и нравственная неопрятность, а, главное, подлая беспринципность и продажность жёлтого журналиста заслужанно сделали этого человека собирательным образом литературного подлеца. Свою литературную карьеру Куприн достойно «увенчал» триумфальным возвращением в Москву 1937 года. Многие объясняют этот поступок естественным стремлением умереть на родине. Однако в контексте всей жизни Куприна, а также с учётом менталитета русской эмиграции, поступок Куприна выглядит совсем иначе — «подобное к подобному». Не случайно Куприн неимоверно возвеличивался в Советском Союзе.