“С изумлением увидели демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую подавлено неумолимым эгоизмом и страстью к довольству”.
Роковой поворот мировой истории — варварские разрушения в последнее десятилетие Сербии, Афганистана, Ирака — лишь окончательно подтверждают правоту пушкинских пророчеств. А для того, чья голова ещё засорена либеральным вздором о том, что “арап” Пушкин не любил Россию и рвался душой на Запад, приведу ещё одну пушкинскую мысль:
“…в Москве родились и воспитывались по большей части писатели коренные, русские, не выходцы, не перемётчики, для коих где хорошо, там и отечество, для коих всё равно: бегать ли им под орлом французским или русским языком позорить всё русское — были бы только сыты…”
Сказано о Булгарине, а заодно о многих нынешних мелких и крупных “перемётчиках”.
* * *
Отечественные русоненавистники, глумясь над патриотами, постоянно твердят одно и то же заклинание: “свихнулись на идее жидо-масонского заговора”. Но если бы дело заключалось только в заговоре! Всё обстоит гораздо хуже, и это понимал Пушкин:
“Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна”.
Выработать своё отношение к продавцам отечества, к идеологам двойного и тройного гражданства, к истеблишменту, чьи дети постигают в западных университетах науку властвовать над народами России, — помог нашему журналу Пушкин своей молитвой о патриотизме, которую, словно “Отче наш”, он выдохнул в письме к Чаадаеву:
“…я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человек с предрассудками — я оскорблён, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал”.
Я верю, что в годы длящейся катастрофы именно эта идея объединяла вокруг журнала потомков дворян и крестьянских сыновей, рабочих и интеллигентов, коммунистов и монархистов, атеистов и православных: Игоря Шафаревича, Вячеслава Клыкова, Василия Белова, Татьяну Глушкову, Вадима Кожинова, Татьяну Петрову, владыку Иоанна, Валентина Распутина, Геннадия Зюганова.
Всех в лучшие мгновения жизни объединяло пушкинское слово…
* * *
А сколько в письмах Пушкина естественных здравых мыслей о семье, о женщине — жене, о детях, о воспитании чувств.
“Моё семейство умножается, растёт, шумит около меня. Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать, и старости нечего бояться. Холостяку на свете скучно” (П. Нащокину, 1836 г.).
Вот своеобразное “священное писание” семейной жизни из письма П. Плетнёву (1831 г.): “…Жизнь всё ещё богата; мы встретим ещё новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет расти, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жёны наши — старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, весёлые ребята; а мальчики станут повесничать, а девчонки сентиментальничать; а нам то и любо”.
И подумать только, что этот цветущий мир был коварно разрушен, что почти совершенный во всех смыслах русский человек попал в сети, расставленные выродками из сатанинского, содомитского клана. Враги Божественной Гармонии ненавидели и гений поэта, и образ Божий, в нём отразившийся. Пушкин догадывался, что имеет дело с бесами в людском обличье, когда писал старому гею Геккерену: “Вы отечески сводничали вашему незаконнорождённому или так называемому сыну… подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену”… “бесчестный вы человек”.
А как обострилась по сравнению с пушкинским временем духовная брань за душевное здоровье народа, за цветущие многодетные семьи против самоубийственного для жизни культа однополых браков, от которых пахнет голубой смертью. В этой брани без пушкинской помощи нам не обойтись. О сатанинских правах человека на растление и грех говорит на страницах журнала митрополит Кирилл, о разрушительных соблазнах тёмной чувственности предупреждал общество Александр Панарин; уловки, которыми пользуется враг рода человеческого в погоне за слабыми душами, — постоянная тема наших отважных подруг Медведевой и Шишовой; о безумных оргиях, творящихся во время многотысячных парадов извращенцев всех мастей — вплоть до скотоложества, — повествуют страницы очерков Олега Платонова “Почему погибнет Америка”.
По всему миру шествует сексуальная чума нашего века, как надругательство над образом Божьим в человеке. Человек, заболевший ею, превращается в тень. Недаром за несколько лет до недавнего московского “голубого бунта”, во время которого содомиты попытались добиться всех конституционных прав, в “Нашем современнике” была напечатана статья Александра Севастьянова “Тень, знай своё место!”. Нет, не знают. Жаждут известности, парадов, лезут на телеэкраны, ползут на священную Красную площадь.
Мчатся бесы рой за роем…
А нам всё равно надо стоять по пушкинскому велению на защите сердцевины жизни, которая называется русской семьёй.
* * *
Пушкина мы всегда считали спутником и покровителем нашего журнала и в благодарность ему по мере наших скромных сил сплетали поэту свой венок. Дважды в году — в светлый месяц его рождения июнь и в мрачные дни на переходе от января к февралю — мы строили номера журналов так, чтобы их можно было называть пушкинскими. В таких пушкинских номерах были напечатаны главы из ЖЗЛовской книги Ариадны Тырновой-Вильямс о Пушкине, исследования академика Российской Академии наук Николая Скатова, долгие годы возглавлявшего питерский Пушкинский Дом.
Вспомним книгу “Пушкин и европейская традиция” Сергея Небольсина, множество размышлений и заметок о Пушкине Вадима Кожинова, Петра Палиевского, Андрея Убогого, Михаила Лобанова, Василия Белова, Юрия Кузнецова… Всех не перечислить. Только в этом году журнал напечатал повесть Юрия Убогого “Покой и воля” — о жизни Пушкина в Полотняном Заводе и исследование пушкиниста Бориса Конухова, убедительно предположившего, где и когда Пушкин встречался со святым Серафимом Саровским…
К 200-летию со дня рождения Пушкина мы с сыном составили и двумя изданиями издали в “Детской литературе” книгу “А. С. Пушкин. Стихотворения” — в серии “Школьная библиотека”. С моим предисловием, которое начиналось словами Пушкина: “Духовной жаждою томим” и заканчивалось удивительным, пророческим стихотворением нашего покойного друга и члена редколлегии журнала в викуловские времена Анатолия Константиновича Передреева.
Стихотворение написано в 1984 году, накануне роковых перемен в нашей жизни, оно необычайно точно и глубоко выразило особую сегодняшнюю миссию пушкинского наследия.
Всё беззащитнее душа
В тисках расчётливого мира,
Что сотворил себе кумира
Из тёмной власти барыша.
Всё обнажённей его суть,
Его продажная основа,
Где стоит всё чего-нибудь,
Где ничего не стоит слово.
И всё дороже, всё слышней
В его бездушности преступной
Огромный мир души твоей,
Твой гордый голос неподкупный.
Звучи, божественный глагол,
В своём величье непреложный,
Сквозь океан ревущих волн
Всемирной пошлости безбожной…
Ты светлым гением своим
Возвысил душу человечью,
И мир идёт к тебе навстречу,
Духовной жаждою томим…
Пушкин был и остаётся нашим современником, потому что мы всегда знали: духовная жажда — единственный путь для спасения человечества от “тёмной власти барыша” и от “всемирной пошлости безбожной”. И на этом стоял, стоит и будет стоять журнал “Наш современник” — духовный наследник “Современника” пушкинского.
Полвека борьбы и духовного созидания (к 50-летию журнала “Наш современник”)
Не сразу, не вдруг определилась, кристаллизовалась идейно-эстетическая платформа созданного в 1956 году журнала “Наш современник”.
Его расцвет неразрывно связан с именем Сергея Васильевича Викулова, возглавлявшего журнал более 20 лет (1968-1989 гг.). Он стал главным собирателем и организатором лучших литературных сил страны, превратив журнал в боевой орган русского патриотического направления.
В выпущенных при Викулове 252 журнальных номерах было опубликовано более двухсот романов и повестей, сотни замечательных рассказов, стихов лучших поэтов России, боевых публицистических и критических статей. Тираж издания вырос до 313 тыс. экземпляров, был сохранен старый авторский состав, привлечены новые, молодые писатели. Многие публикации журнала стали впоследствии отечественной классикой, любимой читателями и по сей день. Вот лишь краткий перечень некоторых наиболее ярких произведений 70-80-х гг.:
Василий Шукшин — “Калина красная”, “Характеры”, “До третьих петухов”; Валентин Распутин — “Последний срок”, “Живи и помни”, “Прощание с Матёрой”, “Байкал”, “Пожар”; Василий Белов — “Лад”, “Всё впереди”; Юрий Бондарев — “Берег”, “Выбор”, “Мгновения”; Виктор Астафьев — “Царь-рыба”, “Пастух и пастушка”, “Последний поклон”; Владимир Чивилихин — “Память”.
