Валерий Демин - Тайны Вселенной

Человек сначала видит звездное небо и лишь затем задумывается над его происхождением. В разные эпохи разные народы обращали свой взор к просторам Вселенной, наблюдая в небесах примерно одно и то же: рассыпной бисер звезд, «ходячие» светила, фазы Луны, восход и заход Солнца. Естественно, в Северном полушарии созвездия иные, нежели в Южном. Дневная и ночная картина на полюсах разительно отлична от экваториальной: полярные день и ночь могут длиться месяцами.

На протяжении веков и тысячелетий великие культуры и цивилизации выработали своеобразные представления о Мироздании, связав в тугой узел народные, религиозные и научные идеи. Последние подключались, как правило, на заключительном этапе и далеко не всегда играли исключительно позитивную роль. Более тысячи лет на Западе и в мусульманском мире на Востоке безраздельно господствовало геоцентрическое мировоззрение и непререкаемым авторитетом был позднеантичный ученый Клавдий Птолемей (II в. н. э.). По его утверждениям, в центре Вселенной покоится Земля, а вокруг нее вращаются Солнце, Луна, планеты, звезды (рис. 2). Подобное представление опиралось на скрупулезные наблюдения и точнейшие математические вычисления. Все выглядело убедительно и казалось неуязвимым. А на деле оказалось сплошной иллюзией и обманом зрения.

Пришло время Коперника (рис. 3). В результате титанических усилий лучших умов Европы было сломлено бешеное сопротивление легионов противников — мракобесов и ретроградов. Утвердилась гелиоцентрическая система мира. Все стало простым и понятным:

Земля — шар и вместе с другими планетами вращается вокруг Солнца — одного из бесчисленного множества светил во Вселенной. Казалось бы, все — наука сказала свое решающее слово, последняя точка поставлена окончательно и бесповоротно.

Но нет! ХХ век в лице Эйнштейна провозгласил новую абсолютную истину: все относительно! В том числе и различие между геоцентрической и гелиоцентрической системами. В «Эволюции физики» черным по белому написано, что при условии применения законов природы в любой системе координат:

«…борьба между воззрениями Птолемея и Коперника, столь жестокая в ранние дни науки, стала бы совершенно бессмысленной. Любая система координат могла бы применяться с одинаковым основанием. Два предложения — „Солнце покоится, а Земля движется“ и „Солнце движется, а Земля покоится“ — означали бы просто два различных соглашения о двух различных системах координат».[1]

И сказанное никакая не натяжка, не мистификация. В современной навигации (морской, авиационной, космической) с одинаковым основанием применяется и гелиоцентрическая, и геоцентрическая системы координат, причем последняя считается более простой и удобной.

Один из выдающихся астрономов ХХ века, задавший ориентиры развития космологии будущего, — Эдвин Хаббл (1889–1953) — незадолго до своей смерти так напутствовал современников и потомков:

«Из своего земного дома мы вглядывались вдаль, стремясь представить себе устройство мира, в котором мы родились. Ныне мы глубоко проникли в пространство. Близкие окрестности мы знаем уже довольно хорошо. По мере продвижения вперед наши познания становятся все менее полными, пока мы не подходим к неясному горизонту, где в тумане ошибок ищем едва ли более реальные ориентиры. Поиски будут продолжаться. Стремление к знаниям древнее истории. Оно не удовлетворено, его нельзя остановить».[2]

Каждое новое поколение людей самонадеянно полагает, что в познании окружающего мира оно достигло максимальных высот и впредь остается уточнить лишь кое-какие детали. В особенности этим неизлечимым недугом самомнения поражены ученые. Причем замечено: чем мельче и консервативнее ученый муж, тем выше его напыщенность, завистливость, высокомерие, безапелляционность суждений и нетерпимость к инакомыслящим. Великий сын человечества Сократ на склоне лет и незадолго до своей мученической смерти произнес бессмертную фразу: «Я знаю, что ничего не знаю!» Это — девиз, достойный настоящего искателя истины и пытливого ума. Кто утверждает обратное — не имеет никакого отношения ни к науке, ни к познанию. Подлинная наука не страшится незнания. Она смело преодолевает любые трудности и тупики. Воспаряя все выше и выше!

На бытовом уровне космические объекты и явления получают различные — подчас самые невероятные — объяснения и наименования. В разных областях России одни и те же созвездия и светила именовались людьми по-разному. Так, этнографам и лингвистам за последние два века (в основном в дореволюционное время) удалось зафиксировать не менее 20 названий для Млечного Пути (Гусиная Дорога, Птичий Путь, Дорожные Звезды, Мышиные Тропки, Пояс, Коромысла, Становище и др.); 52 — для Большой Медведицы (Арба, Воз, Волосыня, Волчья Звезда, Горбатый Мерин, Кичиги, Ковш, Кола, Колесница, Лось, Ось, Мосеев Палец, Семерка, Телега, Ярмо и др.); 37 — для Плеяд (Бабы, Гнездо, Ключи Петровы, Кочка, Курица с цыплятами, Лапоть, Осье Гнездо, Решето, Сито, Стожары, Улей, Утиное гнездо, Уточка и др.); 21 — для Ориона (Аршинчик, Грабли, Девичьи Зори, Коряга, Петров Крест, Старикова Тросточка, Три Царя и др.); 18 — для Венеры (Блинница, Вечерица, Вечерняя Звезда, Зарянка, Утреница, Утренняя Звезда, Чигирь-Звезда и др.); 9 — для Полярной звезды (Кол-Звезда, Небесный Кол, Полночная Звезда, Полярка, Прикол-Звезда, Северная Звезда и др.).[3]

Такой же разнобой у других народов. Причем иногда доходит до курьезов. Практически у всех народов Земли Полярная звезда ассоциируется с Севером. И лишь у одного народа — чеченцев — она именуется Южной. Объяснение этому очень простое: если повернуться к Полярной звезде спиной, она показывает дорогу на Юг. Единообразие в астронимах наступает лишь с утверждением господства какой-либо религиозной или научной картины мира. Русские ученые книжники до ХVIII века отдавали преимущественно византийской традиции, где планеты назывались по именам древнегреческих Богов: Крон (Сатурн), Зевес (Юпитер), Аррис (Марс), Афродита (Венера), Ермис (Меркурий) (рис. 4). После Петровских реформ в России возобладала европейская научная традиция: названия планет, звезд и других космических объектов стали такими, как и сегодня (впрочем, современные астронимы также имеют в основном греко-римское происхождение) (рис. 5).

В древности главным регулятором и унификатором космических вопросов была религия. Жрецы и священнослужители долгое время оставались безраздельными монополистами и в отправлении культа, и в вынесении вердиктов по части «небесных дел». Они были хранителями тайных для непосвященных астрономических знаний, занимались предсказанием и толкованием небесных явлений. Именно такой путь прошли многие «звездные цивилизации» — шумерская, египетская, вавилонская, китайская, индийская, ацтекская, майя, доинкская, инкская и др.

Много было несхожего в космических идеях Древности. Но много было и общего. Казалось бы, что может дальше отстоять друг от друга по времени и менталитету, чем русское и древнеегипетское мировоззрения. Но нет! И между ними протянуты невидимые связующие нити. Общее обнаруживается и в имени одного из языческих Солнцебогов: у русских это — Хорс, у египтян — Хор (Гор); и в звездах на куполах храмов: только у египтян они размещались на внутренних сводах, а у русских — на внешней стороне. При созерцании рукотворных звезд верующими биение их сердец накладывалось на ритм Вселенной.

Наиболее же показательным проявлением общих черт в различных направлениях и временных срезах космического мировоззрения являются представления о Земле и Небе. Небо на протяжении многих веков и тысячелетий вообще выступало синонимом Космоса — и в бытовом, и в философском и в научном плане. Античные и средневековые космологические трактаты долгое время традиционно именовались «О небе» — по образцу главного труда Аристотеля, посвященного астрономии.