Вывод может быть только один: наука, самая активная сила мира, должна разрушить древнее недоверие к ней, коренящееся в русском народе; она должна сорвать с народной души скептицизм невежества, должна освободить эту. всем нам дорогую душу, от оков предрассудка и, окрылив ее знанием, вознести русский народ на высшую стадию культуры.
Народ должен знать, что ныне он живет в атмосфере, созданной для него именно наукой, - он не знает этого. Ему должно быть понятно, что барин, собирающий в поле цветы, не бездельник, а человек, который воспитывает деревне агронома; что ситцевая рубаха на его плечах сработана на станке, который нельзя создать, не зная математики, и что лекарство врача явилось результатом кропотливой работы ученого. Он должен знать, что в мире есть разум, который неустанно и любовно заботится о его жизни, о его интересах, о том, чтобы облегчить его труд, украсить жизнь.
Еще более густа атмосфера науки, окружающая городское население. Здесь на каждом шагу человек может видеть завоевания разума и порабощение стихийных энергий на пользу его, человека. И вагон трамвая, и кинематограф, автомобиль и граммофон, пуговица пиджака и градусник - все это - полезное, забавное, мелкое и великое, - все создано наукой.
Я понимаю, что рассказать обывателю о заслугах науки пред ним,- дело популяризатора, а не ученого, который поглощен стремлением открыть сокровеннейшие тайны бытия. Но значение популяризации точных знаний огромно и ответственно, потому что только оно может оздоровить психику русского человека, и только оно способно создать атмосферу сочувствия высшим целям науки, вызвать в массах доверие и уважение к силе разума…
Нет страны, где наука, высшее выражение жизни нации, существовала бы в большем загоне, где к ее свободным стремлениям относились бы более •враждебно, и где с людьми науки обращались бы более отвратительно, чем в России старого режима. Вы сами знаете, как нагло и грубо грязная рука политики касалась чистых крыльев науки. Вы помните, сколько сильных людей из среды наших ученых принуждено было покинуть родину, сколько прекрасных талантов задохнулось в ней, не успев использовать своих сил.
Но, вот, ныне пред людьми науки открыта счастливая возможность свободно организоваться для их чудесной работы, - для безграничного расширения и углубления пределов точных знаний, для воскресения русского народа из мертвых. Теперь люди науки могут работать вне зависимости от государства, но при доброй помощи его и тех слоев общества, которые понимают значение науки в деле возрождения России.
Позвольте мне фантазировать, - я делаю это с глубокой уверенностью в том, что нет фантазии, которую воля и разум людей не могли бы превратить в действительность.
Мне рисуется учреждение, которое я назвал бы "Городом науки", - это ряд храмов, где каждый ученый является жрецом, независимо служащим своему богу. Это ряд прекрасно обставленных технически лабораторий, клиник, библиотек и музеев, где изо-дня-в-день зоркие, бесстрашные глаза ученого заглядывают во тьму грозных тайн, окружающих нашу планету. Это - кузницы и мастерские, где люди точного знания, кузнецы и ювелиры, куют, гранят весь опыт мира, превращая его в рабочие гипотезы, в орудия для дальнейших поисков истины.
В этом "Городе науки" ученого окружает атмосфера свободы и независимости,- атмосфера, возбуждающая творчество, и работа его создает в стране атмосферу любви к разуму, вызывает в людях гордое любование его силой, его красотой.
Вот фантазия, которую может осуществить только наука; вот чудо, которое способна сотворить только она, ибо, нет чудес, кроме тех, которые создает наука и действительность.
Может быть, грубо и наивно говорил я, - вы извините меня, если так, но я смело утверждаю, что к этому голосу дружно присоединится вся демократия. Я повторяю: без науки у демократии нет будущего. Я верю - демократия в лице разумных людей своих понимает значение точного знания, Я знаю - она любит его. И я говорю: в вашей воле духовное возрождение России!
Светает на Руси.
В эти дни, когда над печальной, измученной нашей страной так пламенно вспыхнула заря новой жизни, когда русский народ почувствовал радость свободы - в эти счастливые, долгожданные дни люди разума, люди науки не должны стоять в стороне от великих событий.
История зовет их на место, по праву принадлежащее им - в первые ряды творцов новой жизни. Это вы должны возглавить страну. Это ваше право насытить духовно голодный народ из сокровищницы планетарного разума, мирового знания.
Я обращаюсь к вам, граждане, уверенный, что в сердцах ваших любовь к России оживлена добрым веянием свободы, уверенный, что вы понимаете, как много и мужественно надо работать для укрепления позиций, завоеванных нами.
Мы разрушили старый строй жизни только физически, - духовно он и вокруг нас, и в нас самих. Потребны Геркулесовы усилия, чтобы очистить самих себя и всю страну от грязи и ржавчины монархического режима. Мы привыкли ко многому, что пагубно для нас. Века жили мы со связанными руками, с закрытым ртом; мы плохо умеем говорить правду, мы трусливы, мы не любим труда. У нас не развито чувство личной ответственности за безобразие и позор нашей жизни. У нас нет гордости собою, нет уважения к ближнему, - да и откуда бы могли явиться эти творческие чувства? Какими» цветами могла расцвести душа под тем гнилым хламом, которым давила нас монархия?..
Источник наших несчастий - наша малограмотность. Чтобы хорошо жить, надо хорошо работать; чтобы крепко стоять на ногах, надо много знать.
Нам необходимо учиться жить, учиться работать, учиться любить труд. Нам нужно понять, что труд не есть насилие над нашей волей, труд есть свободное выражение воли к жизни, и в свободном труде так же, как в любви, скрыто величайшее наслаждение. Это надо понять, и нам поможет понять это только точное знание. Только насыщаясь духом положительных, наук мы постепенно вылечимся от наших болезненных недостатков.
М. Горький
Р. Ф. КУЛЛЭ Поэт отверженных "европейской цивилизацией".
Внсенте Бласко Ибаньес.
Вся Испания - запыленный запущенный музей со старым хламом, не привлекающим даже туристов. Самые развалины у нас развалились… Бласко Ибаньес - "Толедский собор".
Жизнь крупнейшего писателя современной Испании Висенте Бласко Ибаньеса неожиданно прервалась 28 января этого года на 61 году (род. 1867).
Несомненно, это большая утрата для испанской литературы, переживающей сейчас период упадка и оскудения талантов, в противоположность молодой испанской литературе в странах латинской Америки…
Есть известная закономерность в распределении света и теней, цветений и провалов, нарастаний и ущербов в линиях развития художественной литературы на протяжении того или иного срока времени.
Ни в одной истории литературы эта закономерность не обнажена до такой схематичности, как именно в испанской… Героический период истории Испании - в прошлом, когда она играла первую скрипку в европейской политике. Но дым костров инквизиции, удушающий смрад •атмосферы застенка, которой иезуиты окружили духовную жизнь страны па протяжении столетий, непрерывные интриги и заговоры, оплетшие дворцы, монастыри, соборы и превратившие Испанию в арену непрекращавшейся борьбы за престол, за ту или иную личность, изнурили страну, толкнули народ на безрадостную дорогу •нищеты и воспитали целые поколения чванных, "гордых" грандов-феодалов, обросших землями м извлекавших пользу из этой непрерывной чехарды политических хитросплетений иностранных дворов…
Меньше всего принимались в расчет интересы нищего и бесправного народа, всех этих пастухов, земледельцев, рыбаков, рабочих, контрабандистов и бродяг, мечтателей и головорезов, видевших высшую точку довольства в горячем супе, а высшую радость в жестоких зрелищах боя быков, но покорно склонявших головы перед самой бесстыдной эксплоатацией со стороны помещиков и перед отвратительным и систематическим оболваниванием сознания целой армией католического духовенства всех орденов, прочно захвативших все позиции в этой изумительной по красочности и разнообразию природы стране… Если же гнет превышал меру терпения, а страдания становились невыносимыми, - вспыхивал беспорядочный бунг, как в драме Лопе де-Вега "Фуэите овехуна" наносился удар острой "навахи", или раздавался оглушительный взрыв бомбы анархиста, возвещая о перенапряжении народного гнева…
В условиях такой придушенной жизни, в обстановке заторможенной классовой борьбы, медленных назреваний протестов и органического накапливания прорывающихся вспышками сил - темп развития художественной литературы так же извилист, медлителен и полон оглядок в прошлое, как нетороплива эволюция социально-политических форм Испании. Для поэзии неувядаемыми образцами служат старинные "романсеро", для прозы - бессмертные творения Сервантеса, а для драмы - Лопе де-Вега и Кальдерой. К этим образцам неизменно возвращаются, варьируют их, подновляют, но традиции резко не нарушают, предпочитая веками эпигонствовать.., и схема испанской литературы обнажена до прозрачности…
