«Деньги — это свидетельство на получение общественного богатства и многомиллионный [!] слой мелких собственников крепко держит это свидетельство, прячет его от государства, ни в какой социализм и коммунизм не веря».
«Мелкий буржуа, хранящий тысченки, враг государственного капитализма, и эти тысченки он желает реализовать непременно для себя».
Вот ведь какие подлецы, какая темнота и несознательность! Вместо того, чтобы просто отдать денежки государству, прячут и норовят израсходовать на себя. Не выйдет, господа мелкие собственники! Отберем. Где силой, а где лишив товаров и посадив на сухой хлеб. Через торгсины, не мытьем, так катаньем, но отберем! работы?????
Тут и встала перед большевиками главная, главнейшая задача сосредоточить в своих руках весь хлеб. Это главное средство воздействия, подавления и поощрения, а проще говоря — власти. Началась одна из самых кошмарных и кровавых страниц русской истории под названием продовольственная диктатура.
Для себя Владимир Ильич тврдо знал, что он осуществляет хлебную монополию, то есть сосредотачивает весь хлеб, имеющийся в России, в своих руках. Но для общественного мнения был выкинут жупел, словечко, против которого невозможно, кажется, возразить, коротенькое словечко — голод.
Было сделано так, что два главных города, Петроград и Москву, посадили на голодный паек. Сто граммов хлеба в день. Дикие очереди за этими ста граммами. Ну, а раз голод, значит, надо объявить поход за хлебом, борьбу за хлеб, изьятие хлеба ради голодающих. Дело благородное и чистое как слеза.
Но голод в Москве и Петербурге был инспирирован. Именно в это время Лариса Рейснер, скажем, жила, занимая особняк с прислугой, принимая ванны из шампанского и устраивая званые вечера. Именно в эти годы Зиновьев, приехавший в дни революции из-за границы тощим как пес, разжирел и отъелся так, что его стали звать за глаза «ромовой бабой». Да и как могут голодать два города, если они не блокированы неприятелем, когда во всей остальной стране полно хлеба. Разреши, и тотчас же на всех базарах появятся горы хлеба и разных других продуктов. О том, что голода фактически нет, не раз в эти годы говорил и сам Ленин.
«Сейчас надвигается голод, но мы знаем, что хлеба вполне хватит и без Сибири, Кавказа, Украины. Хлеба имеется достаточное количество до нового урожая в губерниях, окружающих столицу, но он весь запрятан кулаками».
«Недалеко от Москвы, в губерниях, лежащих рядом: в Курской, Орловской, Тамбовской, мы имеем по расчетам осторожных специалистов еще теперь до 10 млн. пудов избытка хлеба».
Нет уж, Владимир Ильич, либо голод, либо избыток хлеба, чтонибудь одно. Большевики в это время очень боялись, как бы хлеб стихийно не проник или даже не хлынул в голодные столицы и не сорвал им задуманное мероприятие. Для этого были учреждены на железных дорогах заградительные отряды, которые следили, чтобы ни один мешок хлеба не проник ни в Москву, ни в Петроград.
Заставив рабочих и прочее население этих двух городов изрядно наголодаться, Ленин объявил поход за хлебом, который фактически был нужен не для того, чтобы накормить два города, а чтобы осуществить хлебную монополию.
«Необходим военный [!] поход против деревенской буржуазии, удерживающей излишки хлеба и срывающей монополию».
Проговорка вождя. Для чего нужен хлеб: накормить Москву с Петроградом или ради монополии? Выпускается декрет о продовольственной диктатуре.
«Вести и провести беспощадную, террористическую [!] борьбу и войну [!] против крестьянской и иной [?] буржуазии, удерживающей у себя излишки хлеба.
Точно определить, что владельцы хлеба, имеющие излишки хлеба и не вывозящие их на станции и в места сбора и ссыпки, объявляются врагами народа и подвергаются заключению в тюрьму на срок не ниже десяти лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из его общины».
«Военный комиссариат превратить в военно-продовольственный комиссариат.
Мобилизовать армию, выделив ее здоровые части, и призвать девятнадцатилетних для систематических военных действий [!] по завоеваванию, сбору и свозу хлеба.
Ввести расстрел за недисциплину.
Успех отрядов измерять успехами работы по добыче хлеба».
«Задачей борьбы с голодом является не только выколачивание [!] хлеба из хлебородных местностей, но ссыпка и сбор в государственные запасы всех до конца излишков хлеба, а равно и всяких продовольственных продуктов вообще. Не добившись этого, нельзя обеспечить решительно никаких социалистических преобразований».
Вот зачем понадобился российский хлебушек, а вовсе не для того чтобы ликвидировать голод в Москве и Петрограде. И сдается мне, что кроме главной задачи — сосредоточить в своих руках все продукты, чтобы управлять и властвовать, продовольственная диктатура имела и побочную цель.
Ведь советская власть только еще начинала действовать, и положение ее было весьма и весьма неустойчиво. Об этом свидетельствует сам Владимир Ильич. Судите сами. Вся мелкая буржуазия, как мы недавно читали, то есть все самостоятельное, самодеятельное население России против социализма. В речи перед группой передовых учителей Ленин сделал и другое откровенное заявление.
«Надо сказать, что главная масса интеллигенции старой России оказывается прямым противником советской власти, и нет сомнения, что нелегко будет преодолеть создаваемые этим трудности. Процесс брожения в широких учительских массах только еще начинается».
Но если мелкие собственники, интеллигенты и даже широкие массы учителей — все против, то кто же за?
«Мы можем рассчитывать только на сознательных рабочих. Остальная масса, буржуазия и мелкие хозяйства против нас», — признается Владимир Ильич на стр. 369 и десятью строками ниже уточняет:
«Мы знаем как невелики в России слои передовых и сознательных рабочих».
Предельная ясность. Захватившие власть опирались на явное меньшинство, на одураченных рабочих, которых называли сознательными. Но ведь и эта небольшая часть сознательных рабочих могла одуматься через месяц другой. Да кажется уже и одумывались. Вот воззвание Петроградского исполкома от 5 января 1918 года «Ко всему населению Петрограда»: «Враги народа, контрреволюционеры и саботажники распространяют слухи о том, что в день 5 января революционные рабочие [?] и солдаты расстреливали мирные демонстрации рабочих.
Делается это с одной целью: посеять смуту и тревогу в рядах трудовых масс, вызвать их на эксцессы и под шумок произвести те покушения на вождей революции, которыми они давно грозятся.
Уже установлено, что имели место провокационные выстрелы в рабочих, солдат и матросов, охранявших порядок в столице.
Исполнительным Комитетом Петроградского Совета Рабочих Солдатских Депутатов предпринято самое строгое расследование событий 5 января. Все виновные в пролитии крови рабочих и солдат, где таковые имеются, будут привлечены к ответственности».
Значит, были, были такие события.
Более четкие сведения находим у А. Солженицина:
«Расстреливали из пулеметов рабочие толпы на заводских дворах, которые требовали выбора независимых фабрично-заводских комитетов. Я напомню — это был март восемнадцатого года. Сейчас уже редко кто может восстановить в памяти: и подавление Петроградской забастовки рабочих в 1921 году и Колпинский расстрел двадцать первого года».>
«Нужен крестовый поход рабочих[12] против дезорганизаторов и против укрывателей хлеба».
Значит, регулярной армии уже мало? Наряду с армией были брошены продотряды, составленные из рабочих Москвы и Петрограда. Не в том могло быть дело, что одной армии мало, а в том, чтобы вот именно столкнуть рабочих и крестьян. Это более вероятно. Надо представить себе все это, как приходят к рабочим агитаторы в кожанных куртках и внушают им, что голодают рабочие (и их семьи, детишки) исключительно по вине крестьян прячущих хлеб. Какой ненавистью разгораются сердца рабочих. С какой яростью идут они в продотряды, чтобы насильно отнимать хлеб (а там тоже детишки), и какую ненависть со стороны крестьян вызывали эти насильственные действия.
«Каждая фабрика дает по одному человеку на каждые двадцать пять рабочих: запись изъявивших желание поступить в продовольственную армию производится фабрично-заводским комитетом, который составляет поименный список мобилизованных в двух экземплярах…
Реквезиция хлеба у кулаков — не грабеж, а революционный долг перед рабоче-крестьянскими [?] массами, борющимися за социализм».
«Сознательным отрядам СНК будет оказывать самую широкую помощь как деньгами, так и оружием».
Измученные инспирированным голодом и науськанные на мужиков, рабочие действовали с озверением, вызывающим встречное озверение. Не отставали и проинструктированные соответствующим образом отряды красноармейцев, преимущественно латышских стрелков.
