Алексей Лукьяненко - Темная сторона Англии

— Кто из вас строит катера?

Практически все сидящие в зале подняли руки.

— А кто строит их по технологии сэндвич-конструкции?

Я обвел глазами аудиторию и понял, что никто даже не пошевелился. Господин Ларсен тоже обвел взглядом весь зал и заметно погрустнел.

— Мы! — Я поднял руку и встал со своего места.

— Скажите, а по технологии какой фирмы вы делаете свои катера? — Он подошел к краю сцены, чтобы получше разглядеть меня.

— По вашей! Мы были на первом семинаре, прослушали все занятия по теории, успешно прошли все тренинги и сдали зачет.

— Ах! Точно! Я вспомнил вас. Расскажете мне в перерыве, как ваши успехи. — Он улыбнулся, взял со стола лазерную указку и начал читать лекцию.

Весь перерыв мы пили с ним кофе, долго беседовали и обменивались мнениями. Ларсен говорил, как он рад, что после его лекций в России хоть кто-то прислушался к их технологии и хоть что-то начал делать, что наконец-то в линейке продукции хотя бы одной компании появится серийный скоростной катер, а нам было очень приятно осознавать, что именно мы будем первой российской фирмой, которая сможет это все осуществить…

Россия. Великий Новгород. 2007 год

— Алексей, завтра в 12.00 приедут организаторы «Новгородской дуги». — Олег решил напомнить мне про важную встречу. — Они готовы предложить нам бесплатно выставиться на их мероприятии. Будет более семисот участников и несколько тысяч зрителей со всего Северо-Запада и Москвы. Для нас это хорошая реклама.

— Что будем показывать?

— Ну-у-у, в основном то, что ты и говорил. Поставим несколько стендов с готовыми изделиями и постараемся выпросить у организаторов с десяток бесплатных пропусков. Тогда можно будет пригласить клиентов на нашу площадку и разместить их машины, которые прошли через наш цех. Еще напечатаем визитки и буклеты. У стендов буду стоять я с Николаем, двух человек вполне хватит рассказать и про изделия, и про авто. Бейджики, майки и кепки с логотипом фирмы я уже заказал.

— Хорошо. Я согласен. К вечеру подготовлю тебе список изделий, которые надо будет отдать в производство, и пускай маляры хорошенько проверят их, перед тем как везти на гонки. — Я сделал пометку в ежедневнике…

Стук в дверь на полуслове оборвал мою речь. Вошла очень ухоженная интеллигентного вида пенсионерка, представилась учительницей, и тут я вспомнил, что несколько дней назад звонили из общества ветеранов и инвалидов всех войн, начиная от Второй мировой и заканчивая Чеченской. По совместительству общество занималось проблемами и обычных инвалидов. Мы давно дружили с председателем этого общества, и если раньше он сам приезжал с теми людьми, которым требовалась помощь, чтобы подтвердить, что они не мошенники, то со временем перестал. Я без всякого сомнения отдавал им необходимые суммы, но в этот раз был потрясен до глубины души.

— Проходите, пожалуйста, присаживайтесь! — Я обошел вокруг стола и подал бабушке стул. — Мне звонил Сергей Александрович, и я в курсе вашей проблемы.

Пенсионерка присела и торопливо начала выкладывать на стол какие-то кипы бумаг.

— Зачем все это? Мне достаточно письма, — я недоумевал.

— Нет-нет, молодой человек, я покажу вам все свои документы. Я не хочу, чтобы вы думали, что я какая-то аферистка, я — заслуженный учитель России, вот все мои почетные грамоты и дипломы, я проработала в школе всю свою жизнь и даже учила нашего губернатора. Вы посмотрите, посмотрите! Проверьте!

Поняв, что спорить бесполезно, я перелистал все, что она выложила на стол. Это была целая коллекция всяческих регалий. Но самым убийственным документом было письмо от комитета, в котором бабушке на срочную операцию требовалось всего 1800 рублей. Я остолбенел. По телефону мне не назвали сумму. Бабушка между тем взяла меня за руку и, глядя в глаза, быстро-быстро заговорила:

— Вы не подумайте ничего плохого, я бы сама справилась, но мне очень нужна эта операция, и это срочно. Я скопила основную сумму, но не хватает этой тысячи восемьсот. Никогда бы не попросила, но время сильно поджимает и как раз есть место в операционной на следующей неделе. Вы поможете мне?

— Господи, ну если вы уже здесь, то это говорит только об одном, что я давно согласился помочь. Погодите минуточку. — Я подошел к сейфу и повернул ключ.

«Жалко ее. Дать больше?» Но тут я вспомнил историю, как дал больше, чем нужно, бабушке около вокзала. Она стояла с пакетиком яблок и пыталась его продать. Стало так жалко бабулю, что я дал ей за яблоки в четыре раза больше, после чего с ней случилась истерика по поводу того, что подачки ей не нужны и милостыня тоже. Я понял, что здесь может произойти еще больший взрыв негодования, поэтому отсчитал ровные деньги и положил их на стол.

— Спасибо вам, молодой человек. — Заслуженная учительница России прослезилась, положила деньги в кошелек, собрала дипломы в сумку, попрощалась и вышла из офиса. А я долго не мог прийти в себя. Всего тысяча восемьсот рублей… Чуть меньше семидесяти долларов, бог ты мой…

— Ну где наша площадка? — с нетерпением спрашиваю я парня в яркой жилетке с надписью «Новгородская дуга». — Сколько можно ждать? У меня куча людей, которые приехали из других городов.

— Где-то здесь. — Его указательный палец неуверенно очерчивает по воздуху мнимый квадрат. — От этой плиты до той плиты.

Мы стоим на рулежке бывшего аэропорта Юрьево. В ближайшие двое суток здесь состоится очередная «Новгородская дуга». Это соревнования по дрэг-рейсингу на 402 метра. Уже не первый раз в небольшом городке на северо-западе России собирается несколько тысяч болельщиков, чтобы посмотреть на заезды суперкаров. И вот сегодня организаторы в очередной раз бесплатно выделили нам место, чтобы мы могли показать свою продукцию и работы с автомобилями. Я обзвонил клиентов самых красивых машин и пригласил их на мероприятие, где будет выставлено лучшее, что было в истории моего автоателье.

Выставочное место потихоньку начинает заполняться. Я встречаю каждого приехавшего и показываю, где и как расположить автомобиль. Неожиданно ко мне подходит Олег.

— Алексей, тут такое дело… Видишь ли, у нас в городе нет нормальных машин.

— В каком смысле? Говори как есть.

— В Новгороде нет мощных спортивных автомобилей, и нам некого выставить на гонки. Москва и Питер привезли много чего, а мы вроде как организаторы, а поучаствовать совершенно не с чем… Я разговаривал с ребятами, и мы все просим тебя выступить за город, ты хорошо ездишь, и машина у тебя то, что надо. — Он повернулся, и я увидел, что сбоку от нас стоит толпа моих знакомых, которые вопросительно смотрят на меня.

— Нет, ну какие выступления? Вы что? Я сюда приехал не гоняться, а выставлять наши работы. Хочу поработать с потенциальными клиентами, прорекламировать фирму… Нет.

— Алексей, мы очень просим. — Народ стал потихоньку стягиваться вокруг нас, понимая, что Олегу требуется подкрепление.

Я не сдавался. Какие технические регламенты, какие регистрации, какие заезды? Но парламентеры не сдавались. В конце концов подошел главный организатор мероприятия. Ему я отказать не смог…

Свою «Импрезу» я обслуживал в Риге на базе международной раллийной команды. Сервис возглавлял мой друг — главный механик сборной Латвии. Нужно ли говорить, что машина у меня всегда была в идеальном техническом состоянии, а постоянное общение с гонщиками предполагало некоторые специфические познания езды. «Что ж, придется тряхнуть стариной…»

В отборе я выбил всех без труда. «Фольксваген Гольф», пару «Ниссанов», какую-то «Мицубиси»… В финал вышло трое. Я, питерская «Тойота Супра» и московская «Турбо Импреза», такая же, как моя. К обеду погода испортилась. Начался проливной дождь. Иногородние потихоньку разъезжались по домам, но новгородцы стойко продолжали следить за событиями. Еще ни разу до этого новгородские машины не поднимались так высоко. Толпа орала и свистела так, что заглушала музыку. Начинался полуфинал.

Черная «Импреза» медленно подкатилась на линию старта и замерла сбоку, в нескольких метрах от меня. Я уже «объехал» ее в отборе, и теперь нам предстоял полуфинал. Огни на стартовой перекладине забе́гали вправо и влево, обозначая сигнал «Приготовиться». Девушка, ведущая соревнования, что-то кричала в микрофон, но единственное, что улавливало в этот момент мое ухо, это был звук двигателя моего соперника. Водитель газовал рывками, что означало только одно — ему конец!

Я посмотрел на него, улыбнулся и поднял водительское стекло. То, что он делает на старте, — самая большая ошибка, которую можно совершить на машине с турбиной высокого давления. Раскрутив свой движок до четырех с половиной тысяч оборотов, я выжимаю сцепление и включаю первую передачу. Старт! В одно мгновение машина уходит в рывок и выигрывает метров пятьдесят.