Я повторюсь, что именно здесь разрабатывалась атомная бомба, это славные места, которые достойны памятников, а не сноса».
Анатолий Александрович проработал в своем институте 54 года. Он знал, что такое «ядерная сверхдержава», но никогда не поймет, что такое «сверхдержава энергетическая». Ему, как и его коллегам, забытым в осыпавшихся полуподвалах, никто не сможет объяснить простую истину: «энергетической сверхдержаве» при цене на нефть в 100 долл. за баррель и квадратном метре жилья в 20 тыс. долл., наука не нужна. Такому бизнесу она только помеха. Равно как детские сады, спортплощадки и больницы.
На прошедших недавно в Москве публичных слушаниях по генплану и правилам землепользования и застройки прозвучало предложение президента РАН Юрия Осипова. Оно отражено в протоколе слушаний. Осипов просит: «Центральной клинической больницей Российской академии наук (ЦКБ РАН) заключен инвестиционный контракт № 11-2004 от 27 декабря 2004 г. по реконструкции существующего здания поликлиники и строительству многофункционального жилого комплекса по адресу: ул.Фотиевой, вл. 10, стр. 1, 2, 3, 4, вл. 12, корп. 3, согласованный с Росимуществом в установленном порядке. В рамках исполнения указанного инвестиционного контракта были разработаны и согласованы предпроектные решения по развитию территории, подготовленные ООО «Мезонпроект». Просим поддержать предложение РАН о внесении изменений в градостроительный регламент земельного участка по адресу: ул.Фотиевой, вл. 10, стр. 1, 2, 3,4, вл.12, корп. 3, предоставленного ЦКБ РАН на праве бессрочного (постоянного) пользования и установить следующие параметры строительного зонирования: вид территориальной зоны — 11-120, плотность застройки — 35 тыс. кв. м/га, высотность — 75 м.». Вместо больницы Осипов предлагает построить многоэтажные жилые дома. На ремонт ЦКБ РАН у Академии денег нет.
Илья Кирилов
Улица Фотиевой, владение 4
По этому адресу до 2007 г. располагался детский сад Российской академии наук, построенный для институтов РАН по решению Исполкома Моссовета от 22 декабря 1958 г. 26 декабря 2002 г. «Жилищно-коммунальное управление РАН» оформляет право хозяйственного ведения на это здание, а 24 июля 2003 г. заключает инвестконтракт с ООО «МТК-Недвижимость» (100% акций принадлежат кипрскому оффшору «Комп Дейвенвуд Инвестментс Лимитед») на строительство жилого комплекса на этом земельном участке. Сведений о том, проводился ли требуемый по закону конкурс на выбор застройщика, нет (о заключении инвестконтрактов по результатам тендера говорится и в «Протоколе о намерениях»).
В 2005 г. правительство Москвы принимает два распоряжения с разницей всего в один месяц: 5 сентября «О проектировании и строительстве жилого комплекса со встроенно-пристроенным помещением для детского дошкольного учреждения по адресу: ул. Фотиевой, д. 4», 6 октября — практически идентичное распоряжение, но уже без пристройки для детского сада. При этом и само здание сада, и участок под ним — объекты федеральной собственности, на которые город Москва не имел юридических прав.
В 2007 г. детский сад РАН сносится, а на его месте начинает возводиться многоэтажный элитный дом. Любопытно, что в обоих распоряжениях указывается: вся площадь, полученная РАН в результате строительства, будет использована для закрепления и развития кадрового состава науки, в том числе молодых специалистов.
Сейчас земельный участок передан в аренду ООО «МТК-Недвижимость», и подписан новый инвестиционный контракт от 19 марта 2008 г. — между гендиректором застройщика Юрием Ивановым, заместителем президента РАН Константином Солнцевым и первым замом мэра Москвы Юрием Росляком. По контракту, академии наук в построенном доме достанется 28,5 % жилой площади. Что еще любопытнее: в документе указывается, что объект не свободен от текущих имущественных обязательств, т.е. на нем якобы все еще находится здание детского сада, который по факту был снесен в 2007 г.
Улица Косыгина, владение 2
Через дорогу от здания Президиума на территории Института физических проблем РАН стоят два новых, почти достроенных жилых дома в 6 и 8 этажей. Распоряжение об их строительстве московское правительство приняло 13 октября 2004 г. в соответствии с уже упоминавшимся протоколом о намерениях. Цели строительства все те же — поддержка фундаментальной науки, укрепление и развитие кадрового потенциала научных учреждений РАН. Заказчиком проектирования и строительства выступило Управление делами РАН.
Крайне любопытен п.2 распоряжения, согласно которому «финансирование жилого комплекса будет осуществлено за счет средств РАН, сотрудников и работников Академии и физических лиц». Фамилии этих лиц нам не известны, как не известно, есть ли среди них молодые ученые.
Как и в случае с Косыгина, д. 4, на момент выхода распоряжения вся территория Института физ-проблем входила в природный заказник «Воробьевы горы», что делало строительство невозможным. После неудачных попыток согласования документации с природоохранными органами был придуман новый ход. Институт обратился в суд, указав в своем иске, что статус особо охраняемой природной территории, установленный еще в 1998 г., создает ему препятствия в ведении хозяйственной деятельности. И этот суд выиграл, несмотря на то, что все сроки обжалования к тому моменту прошли. Суд посчитал уважительной указанную институтом причину пропуска срока — тот сообщил, что не знал, что находится на земле заказника.
Представители руководства РАН неоднократно говорили, что «атаки на академию», «волна нападок» и т.п. связаны с посягательствами на имущество Академии. Так, в письме в журнал «Эксперт» (1 февраля 2010 г.) академик В.В. Ивантер писал, что интерес СМИ к монографии вице-президента А.Д. Некипелова вызван тем, что он «от имени РАН весьма эффективно ведет переговоры по финансовым и имущественным вопросам». Нет, дело не в этом. Монография — монографией, а имущественные вопросы — имущественными вопросами. Вполне можно поверить, что есть масса желающих наложить лапы на академические земли. Но, как показывает это расследование и предыдущая статья о ситуации с территорией ФИАН в Троицке («Троицкий вариант» № 8 (27) от 28 апреля 2009 г.), речь идет не о противостоянии коварных оккупантов и доблестных защитников, а о куда более прозаических вещах — о борьбе разных хозяйственных группировок за право распоряжаться академическим имуществом. А результаты этого, получается, одни и те же.
М. Г.
Научные музеи: не отстать навсегда
Александр Артамонов
Основой многих научных музеев и в нашей стране, и за рубежом стали разнообразные коллекции университетов, академий и исследовательских институтов — археологические, биологические, геологические, личные архивы ученых, фонды библиотек и редкие издания. Стройность научного аппарата и классификации перетекла и в принцип экспозиционного строительства научного музея, что сделало его удобным инструментом для учебной и исследовательской работы. Научный музей в течение долгих десятилетий позиционировался и как храм науки, где простой человек может благоговейно встретиться с Высоким Знанием и историей о том, как и кем оно было добыто и как место, где наука могла искать свои будущие кадры из восторженных мальчишек и девчонок.
Но уже к концу XX в., когда во многих европейских странах всеобщее высшее образование стало своего рода нормой, интерес публики к классическим научным музеям с систематической коллекцией стал постепенно угасать. Во многом из-за того, что научный музей предлагал посетителю всего два вида деятельности — созерцание и слушание, а успех других отраслей развлечений предлагал в области созерцания и слушания гораздо более «вкусные» продукты — телевидение, музыку, реалистичные компьютерные игры и трехмерное кино.
Следствиями этой конкурентной борьбы во многих зарубежных научных музеях стало, во-первых, появление экспозиций, спроектированных по иным принципам, прежде всего с использованием специально разработанных экспозиционных сценариев и применением разнообразных мультимедийных и интерактивных средств, а во-вторых, появление институций совершенно нового типа — эксплориумов, где посетитель может взять на себя позицию ученого, исследователя, экспериментатора, сделать что-то своими руками. Научный музей начал предлагать приключения и стал интерактивным зрелищем, а эксплориум — местом, где возможно самостоятельное экспериментирование, познавательное и требующее знаний, и, что важно — в рамках свободного и интересного времяпрепровождения.
Одной из главных проблем отечественных научных музеев стало то, что большинство из них «застыло» в предыдущей эпохе — систематическая коллекция, созерцание, слушание, конец списка. Отставание в этой области от ведущих зарубежных музеев составляет 40-50 лет и, к сожалению, продолжает расти. Преодолеть же этот разрыв мешает целый ряд причин.
