грамотность.
Третья проблема – отсутствие доверия и к государству, и к специалистам. Основной аргумент
при этом: нас всегда обманывали и обманывают. Припомнили все, включая павловскую
денежную реформу времен СССР.
Вывод. Обществу желательно повзрослеть. Избавить друг друга от презумпции виновности.
Научиться консолидироваться. Проявлять больший уровень толерантности, не пытаясь сразу же
распять оппонента за инакомыслие.
Есть и плюсы, точнее плюс: мы чудовищно ленивы, и все, на что нас хватает, это два дня в
«фейсбуке». И слава богу! А то с таким высоким уровнем протестного настроения в обществе и
крайне низким уровнем терпимости – и до греха недалеко.
Для облегчения понимания сути вопроса предлагаю рассмотреть его в нескольких плоскостях.
1. С точки зрения потребителя, рядового вкладчика, с введением ЕПФ практически ничего не
поменяется. Хуже точно не будет. Возможно, будет лучше. Есть одно «но»: исчезнет возможность
выбирать фонд. Однако, при всем существующем пока разнообразии, все фонды практически на
одно лицо, и их проблемы были проблемами экономики в целом и эмитентов в частности. А
значит, если выбирать особо не из кого – пусть будет один, государственный фонд. И надежнее, и
административные расходы сократятся.
2. С точки зрения государства , появятся «длинные» деньги для финансирования
инфраструктурных проектов. В итоге – диверсификация экономики, ослабление сырьевой
зависимости и в конечном счете улучшение жизни населения.
3. С точки зрения вектора развития . Да, объединение пенсионных фондов в один,
государственный не есть курс на либерализацию. И это один из самых неубиваемых аргументов
тех, кто выступает против. Но смена экономического курса в мире, и в Казахстане в частности,
произошла не вчера и не позавчера, а несколько лет назад – в ходе и после недавнего кризиса,
когда усилилась роль государства. Так что странной выглядит попытка некоторых экономистов
прикрываться либеральными ценностями именно сейчас, а не тогда, когда государство входило
в капитал частных банков. Следует принять новые правила игры и работать в новых условиях. К
тому же в них есть свои плюсы, если правильно строить государственно-частное партнерство.
Есть еще один контртезис – о том, что государство плохой менеджер. В этом случае всегда
будет возможность производить добровольные отчисления в частные фонды.
«Forbes Казахстан», 27.01.2013
Пр е и мущества ба нков Каза хст ана
п р и и н тегр ации
Председатель правления Сбербанка РФ Герман Греф обеспокоен тем, что в Казахстане,
который является членом Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС),
предпринимаются действия по ограничению деятельности коммерческих банков с
иностранным капиталом, в том числе и Сбербанка, который работает в стране через свою
«дочку». Свои претензии глава Сбербанка направил в письме председателю интеграционного
комитета ЕврАзЭС, первому заместителю председателя Правительства РФ Игорю Шувалову.
Редакция «Капитал.kz» обратилась к Президенту Евразийского центра финансового
консалтинга Жомарту Ертаеву с просьбой оценить конкурентные преимущества банков
Казахстана в сравнении с российскими банками.
Усиление процессов экономического сотрудничества в рамках географических и
политических союзов, а также двусторонних отношений – это общемировой тренд последних
десятилетий. Многие страны таким образом делают попытки диверсифицировать свои товарные
и денежные потоки и избавиться от подавляющего влияния монополизма одной валюты. В
преддверии вступления Казахстана в ВТО, а также в рамках перспектив дальнейшей
экономической интеграции в рамках Таможенного союза разговор о возможностях и опасностях
экономик и отдельных отраслей становится как никогда актуальным. Любые разговоры об
экономическом сотрудничестве невозможны без ответа на вопрос: а как себя будут чувствовать
финансовые системы, есть ли у Казахстана конкурентные преимущества в этой сфере?
При интеграционных процессах мнения наблюдателей резко поляризуются и становятся
иррациональными. Для одних это – страх поглощения или статус колонии при метрополии в
империи, для других – радость глобализации и стирания границ. При кажущейся разнице таких
позиций их во многом объединяет эмоциональный подход, базирующийся скорее на скрытых
страхах или восторженности, чем на здравом смысле и объективных расчетах. Давайте
отодвинем в сторону страхи и восторги и попробуем разобраться по сути. Поговорим об
экономике и банковских системах России и Казахстана.
Не секрет, что экономики Казахстана и России различаются в первую очередь по
абсолютному объему ($214,84 млрд и $2376,47 млрд по паритету покупательской способности –
ППС в 2011 году), однако по объему экономики на душу населения наши показатели очень
близки ($13066 и $16687 в том же 2011 году). Эти данные развеивают миф любителей
заклеймить нашу страну как неэффективную, а граждан – как бездельников. И при этих близких
значениях ВВП на душу населения любопытными и познавательными являются сравнения
макропоказателей банковских систем России и Казахстана.
В России 940 банков, а в Казахстане – 38. На первый взгляд может показаться, что
конкуренция в российских банках гораздо выше и, соответственно, банки более
клиентоориентированные. Однако это заблуждение. Концентрация банковских активов в России
запредельная: 1% банков (первой десятки) аккумулировали 61% активов, цифра для Казахстана
немыслимая. Такой долей активов в Казахстане владеют 15% банков. На долю самого крупного
банка России – Сбербанка – приходится около 30% банковских активов. Доля же самого
крупного банка Казахстана – «Казкоммерцбанка» – составляет чуть более 18% активов БВУ.
Если учесть, что четыре банка из первой десятки РФ – это банки с госучастием, на бизнес
которых существенное влияние оказывает политика государства, то можно смело сказать, что
банковский сектор в России во многом определяется политикой, а не рыночными факторами.
Так что конкурентный выбор российских банков – это мистика цифр, и не более того.
Второй фактор, по которому между российскими и казахстанскими банками наблюдается
существенная разница – это требования к минимальному капиталу. В Казахстане требования к
размеру минимального капитала банков выше среднемировых – 25 млн евро для региональных
банков и 50 млн евро для республиканских. В России же эта цифра существенно ниже – 180 млн
рублей, то есть менее 5 млн евро по текущему курсу. Казалось бы, это должно порождать
конкуренцию: больше банков – лучше клиентам. Однако, кроме конкуренции, это породило еще
и другой эффект российского банкинга. Поскольку значительная доля российской экономики
находится в «серой» зоне, а «входной билет в банковский бизнес» низок, то существенная доля
российских банков занята обслуживанием серых и черных потоков – обнал, отмыв, вывод денег
за рубеж по фиктивным экспортно-импортным сделкам и т.д. Действительно, не так жалко
потерять пять миллионов капитала, если на черном рынке можно за несколько месяцев
заработать десятки миллионов.
В Казахстане же картина принципиально другая. «Входной билет в банковский бизнес»
существенно больше среднемирового делает такой «черный банкинг» не только невыгодным и
опасным, но главное – бессмысленным. Действительно, зачем тратить 50 млн, если для таких
целей можно прикупить банк в Европе или на островах за 1.2 млн евро. Напомню, что
среднемировая цифра требований к капиталу банков находится между 5 и 6 миллионами евро.
Таким образом, хоть и казахстанские требования снижают конкуренцию за счет слишком
большой по мировым меркам суммы минимального капитала, они (требования) делают
казахстанский банкинг прозрачным и ориентированным на реальную «белую» экономику и на
