Нам тоже имеет смысл напомнить сегодня о Рёскине, а тем, кто, возможно, впервые слышит это имя, настал черёд наконец познакомиться с этим замечательным человеком. Это тем более важно и значимо, что непосредственным образом связано с именем ещё одного великого писателя и мыслителя, которого каждый из нас знает и почитает с детства, с "матёрым человечищем" Львом Толстым. Дело в том, что именно благодаря гуманитарным стараниям Льва Николаевича имя Джона Рёскина стало узнаваемым среди читающих современников писателя. Именно Толстой был популяризатором Рёскина в России. И именно Толстой дал англичанину блестящую "рекомендацию": "Джон Рёскин - один из замечательнейших людей не только Англии и нашего времени, но и всех стран и времён. Он один из тех редких людей, которые думают сердцем и потому думает и говорит то, что он сам видит и чувствует, и что будут думать и говорить все в будущем". Они оба - Толстой и Рёскин - современники, жившие в едином смысловом пространстве, оба мучительно искали пути возрождения человечества, пытались силой мысли бороться с пороками, невежеством, бессмысленностью, агрессией XIX столетия. Жизнь Рёскина, как и жизнь Толстого, была сложной, противоречивой, но очень благодатной по своим плодам и свершениям. Как и великий яснополянец, он был сторонником идеи ремесленного, крестьянского труда, проповедуя свободный облагороженный труд, в котором участвуют все духовные силы человека, а не только его руки. Как и Толстой, Рёскин опасался технического прогресса, который разрушает памятники старины, калечит психику человека, был недоволен нововведениями в виде паровых машин, телеграфов, железных дорог, дымящихся труб. Как и Толстой, был озабочен нравственным воспитанием людей, приобщением их к искусству. Как и Толстой, он любил природу и считал это чувство "самым здоровым чувством, свойственным людям". И может быть, чтобы ещё лучше понять Толстого, нам необходимо узнать Рёскина? А познакомившись с Рёскиным, яснее увидеть угрозы, перешедшие из века XIX в век XXI? А можно остановиться и на более практической задаче: отыскать лекции и работы Рёскина, посвящённые искусству, и открыть для себя новые грани таланта художников-прерафаэлитов, лучше понять смысл их метафоричных картин. Каким бы ни был первоначальный посыл обращения к личности Джона Рёскина, он в любом случае поможет нам продвинуться дальше в многоступенчатом процессе познания себя и мира.
Джон Рёскин родился в семье богатого шотландского виноторговца Джона Джеймса Рёскина 8 февраля 1819 года, почти на 10 лет раньше Толстого. В семье царила атмосфера религиозного благочестия, идущая от его матери и оказавшая значительное влияние на последующие взгляды писателя. Не по годам он был взросл и мудр, но, как многие дети, несколько эгоцентричен: "Я был целиком занят своими мелкими делами; к семи годам я уже был умственно независимым даже от отца и матери, а поскольку больше зависеть было не от кого, я вёл свою маленькую, весёлую, насыщенную и самодостаточную жизнь Кок-Робинзона-Крузо, и мне (как, вероятно, и большинству высших животных) казалось, что я занимаю во Вселенной центральное место". Ещё в юности он много путешествовал, причём дневники путешествий пестрели не только заметками о геологических образованиях в ландшафте посещаемых стран, но и сопровождались рисунками. Подолгу жил в Швейцарии и в Италии. Поступил в Оксфордский университет, впоследствии провёл там большую часть своей жизни, занимая кафедру истории искусства и основав на собственные средства художественную школу. Читал курс искусствоведения, настаивая на необходимости изучения будущими пейзажистами геологии и биологии, а также на введении практики научного рисования: "В ясные дни я проводил всё время в саду, изучая растения. Я не чувствовал никакого желания выращивать или заботиться о них, а любовался ими так же, как птицами и деревьями, небом или морем. Я проводил всё время в созерцании их. Подстрекаемый не болезненным любопытством, а глубоким восторгом и удивлением, я разбирал каждый цветок по частям, пока не узнавал всего раскрывавшегося перед моими детскими взорами".
Первая известность пришла к Рёскину после выхода его трактата "Современные живописцы" в 1843 году - обширного эссе в защиту работ Уильяма Тёрнера, в котором критик обозначил главную задачу художника - "показать истину Природы". С 1850-х он начинает отстаивать и защищать живопись прерафаэлитов. Большое значение также имели труды Рёскина, посвящённые истории итальянской живописи и архитектуры: "Семь светочей архитектуры", "Камни Венеции", "Лекции по искусству" и др. В работах Рёскина большое внимание уделяется социальным и политическим проблемам - Unto This Last ("До этого последнего") стала поворотной точкой. В 1869 году Рёскин становится первым профессором изящных искусств Оксфордского университета. В 1871 году начинает свою ежемесячную серию писем "рабочим и служащим Великобритании", опубликованную под общим заглавием Fors Clavigera. В этом всеобъемлющем и глубоко личном труде Рёскин выразил свои взгляды на устройство идеального общества. Результатом творческих исканий стало основание благотворительной организации - Гильдии Святого Георгия, успешно существующей по сей день. Она была основана Рёскином в 1876 году в городе Бармут, неподалёку от Шеффилда. Это смелый проект, который перевёл его мысленный диалог с писателем Томасом Карлейлем, которого Рёскин чтил, считая близким другом и учителем, из плоскости размышлений на тему положения рабочих в Англии в реальное создание общины.
Но вернёмся к Толстому, ибо в нём - ключ к пониманию Рёскина. Осмысляя свою жизнь, он подкреплял истинность своих положений ссылкой на Джона Рёскина: "Я совершил круг в своей жизни: откуда вышел, туда и возвращаюсь, чем начал, тем и кончаю. Я начал тем, что сознавал, что грешу; живя на плечах и из трудов, из рук народа и воображая, что мы можем его учить. Рёскин[?] говорит, что не верит в нравственность человека, не добывающего себе хлеб своими руками". Их "знакомство" было закономерным. Нужен был только случай, который вскоре представился: работа над трактатом "Что такое искусство?". В этот период Толстой по-настоящему увлекается "потоком" мысли Рёскина и находит в нём полное созвучие своим взглядам. Искусство, народ, история, свобода, пути уничтожения социального зла - вот мучительные для обоих мыслителей темы их философских размышлений. С конца 1880-х годов в толстовском дневнике мелькают записи о чтении книг Рёскина: "Читал Рёскина и очень оценил", "превосходные мысли Рёскина", "читал Рёскина об искусстве, хорошо"[?] Очевидно, что Рёскин симпатичен Толстому своей искренней тональностью, привлекает его контрастом простоты и силы высказывания, своей идеей необходимости постоянного человеческого самопознания.
Толстой искренне переживал за своего собрата по перу, за то, что роль Рёскина недооценена по достоинству на родине мыслителя: "Рёскин пользуется в Англии известностью, как писатель и художественный критик, но как философа, политика-эконома и христианского моралиста его замалчивают в Англии... Но[?] несмотря на всю дружную оппозицию, которую он встретил[?] среди ортодоксальных экономистов[?] слава его начинает устанавливаться и мысли проникать в большую публику. Поразительные по силе эпиграфы из Рёскина всё чаще и чаще встречаются в английских книгах".
В 1890-е годы Толстой пришёл к мысли о необходимости донести мысли Рёскина до русского читателя, и в 1898 году на русском языке появился сборник мыслей Джона Рёскина "Воспитание. Книга. Женщина" с толстовским предисловием. Формирование своеобразной "полки" Рёскина в яснополянской библиотеке писателя ускорилось с намерением Толстого включить его высказывания в свои "изборники": "Мысли мудрых людей", "На каждый день", "Круг чтения" и "Путь жизни". Всего в яснополянской библиотеке Толстого сохранилось семь изданий сочинений Рёскина на русском языке (не считая дубликатов) и шесть - на английском. Среди русских изданий уже упомянутая "Воспитание. Книга. Женщина", а также "Избранные мысли Джона Рёскина". Кроме того, "Искусство и действительность", "Лекции об искусстве", "Последнему, что и первому. Очерки по рабочему вопросу", "Последнему, что и первому. Четыре очерка основных принципов политической экономии".
И русские, и англоязычные издания британского мыслителя испещрены многочисленными пометами Толстого. Можно предположить с большой долей уверенности, что творчество Рёскина во всех деталях было известно Толстому. Неслучайно книги Рёскина в последние годы жизни писателя составляли, пожалуй, самое любимое его чтение. Следует отметить, что в толстовских "изборниках" высказывания Рёскина занимают самое почётное место среди ареала других выдающихся людей. Собственно, и сам писатель в 1906 году применительно к "Мыслям мудрых людей" отмечал это: "Больше всего из Рёскина". То же самое подтверждает и бесхитростная статистика. В "Путь жизни" Толстой включил 13 сентенций Рёскина; в первые два тома сборника "На каждый день" - 30; в первую и вторую книги "Круга чтения" - 87; в сборник "Мысли мудрых людей" внесено рекордное их количество - 128. В общей сложности Толстой использовал в своей работе 258 высказываний своего английского единомышленника. И это ещё не всё. Ведь общеизвестен факт, что в иных случаях Толстой не ставил под цитируемой максимой подписи, тем самым как бы полностью идентифицируя себя с автором.
