Большой симфонический оркестр имени Чайковского сегодня — Орден Славы на мундире музыки России. Лучшие филармонические площадки мира за честь имеют пригласить Большой симфонический оркестр. Венский Золотой зал Musikverein — самый престижный, самый известный, самый красивый, новогодний концерт откуда транслируется по всему миру — не исключение. Высокой чести дирижировать в Золотом зале удостаивались такие мастера, как Герберт фон Караян, Клаудио Аббадо, Леонард Бернстайн, Риккардо Мути. Большой симфонический оркестр во главе с Владимиром Федосеевым стал первым из коллективов России, кто постоянно выступает с циклами концертов в Musikverein. В сентябре 2011 года Большой симфонический оркестр открыл торжество — начало сезона в Золотом зале. Звучала музыка Чайковского, Шостаковича.
Есть имена, которые рядом с тобой почти что с рождения. Пушкин, например. Например, Некрасов. Боже мой, какими жуть наводящими были в детские годы: «Тятя! тятя! наши сети Притащили мертвеца»... Какая грусть охватывала под струнный перебор гитары: «Поздняя осень. Грачи улетели»... Пройдет много лет, но почему-то та же грусть будет брать в плен при одном только виде колосящейся ржи, полей в васильках, лесов, в которых в ночь на Ивана Купалу зацветает папоротник... Имя Владимира Федосеева — оно тоже откуда-то из мифотворчества. Из Колонного зала Дома Союзов с хрустальными люстрами, серебром зеркал... Оркестр русских народных инструментов... Владимир Федосеев готов вскинуть дирижерскую палочку... выход певицы Ирины Архиповой. Величественной, похожей на царевну. И если я эту картину не придумала, значит, она где-то существует... там, где звучит музыка.
Программа концерта «Симфонический танец» следующая: «Вальс-фантазия» Михаила Глинки, «Испанское каприччио» Николая Римского-Корсакова — это первое отделение. Второе — отдано европейцам: Гуно, Массне, Равель.
Предположу, что «Вальс-фантазия» не случайно открыл концерт. Звучание его, легкость и праздничность, в мгновенье погружают в пучину музыки, и ты оказываешься в состоянии непрестанного, всё нарастающего ожидания прекрасного. Михаил Глинка — композитор, кто в ХIХ веке первым дал жизнь русскому симфонизму. Владимир Федосеев — дирижер, которого в ХХI называют «последним оплотом симфонической музыки».
Каждый великий дирижер велик по-своему. Велик своим стилем. С Владимиром Федосеевым это ощущаешь особенно. Всё начинается с появления маэстро на сцене. Вот открывается дверь, Владимир Федосеев проходит к оркестру, «взлетает» на высоту дирижерского подиума, и словно поток света льётся, изливается в зал. Как сказали бы в старину: Владимир Федосеев «производит впечатление наружностью». Изящная простота манер, деликатность, достоинство в могучей окантовке флера поэзии. Маэстро и дирижерскую палочку держит как-то особенно. Такое ощущение, что в руке у него нечто нематериальное, невесомое, призрачное. Лунный луч, что в любую минуту может упасть, исчезнуть. И действительно исчезает. Когда вступает в права музыка.
Соло скрипок надрывных, пастораль гобоя и флейт, переливы арф, «звон литавр и шум веселья» — Большой симфонический оркестр создает красочный, как цыганская шаль, орнамент «Испанского каприччио». Щемящая грусть, такая, что немеет тело, останавливается дыхание — мелодия «Грустного вальса» Сибелиуса. И, наконец, финальное «Болеро»! Тысячу раз слышала «Болеро». Но вот оно двинулось со сцены так затаенно, так вкрадчиво поначалу и так страшно потом, будто пошла стеной всё нарастающая громада волн и вот-вот должна снести тебя в зале, как всё такое мелкое, ничтожное на пути оказавшееся, и только маэстро Федосеев бесстрашен! Сдерживая натиск темпа, он замедленно, пластами нагнетает звучность оркестровых групп... звучание, густое и насыщенное, достигает апогея и вдруг разбивается вдребезги о медь гонга, литавр, приветствующих атаку барабана. Как бы играя, маэстро справляется с не на шутку разыгравшейся стихией. И, едва переведя дыхание, снова жаждешь: пусть сильнее грянет буря!
Говорят, что от оперного певца требуются красота тембра, умение войти в роль, стать ею, страдать ею. У дирижера Владимира Федосеева — свой «дирижерский голос». И свое страдание. Страдание переживаниями, мыслями, эпохой композитора, чья нотная вязь раскинута в партитуре. И если не сам маэстро — музыка, то музыка — уж точно в его руках. Движениями рук, то ласковыми, плавными, то вдруг порывистыми, Владимир Федосеев творит музыку. Подобно Микеланджело, Бенвенуто Челлини, он создает свои совершенные скульптуры. Только не из каррарского мрамора. Из звуков. Что, как льдинки, быстро тают под жаром софитов. Эстеты от музыки называют Владимира Федосеева «вдохновенным творцом красоты». И, глядя на маэстро, понимаешь, почему он получил приглашение Венского симфонического оркестра. Венский оркестр — бастион мировой музыки, что не особенно жалует «варягов», — пригласил Владимира Федосеева на год. И продлил контракт еще на четыре. Гастроли Венского симфонического оркестра под управлением Владимира Федосеева с триумфом прошли по Европе и Японии. В 1998-1999 годах Владимир Федосеев дал монументальный цикл: «Все симфонические произведения Бетховена». Крупнейшим событием в музыкальной жизни Австрии назвали исполнение Венским симфоническим оркестром под управлением Владимира Федосеева симфонии-кантаты «Песни Гурре» Шёнберга...Что тут сказать? Искусство должно находиться в руках АРТИСТА. Когда искусство — в руках ремесленника, оно мало кому интересно.
«Наверное, только через свое учишься понимать и любить другое. Когда свое знаешь и ценишь, полнее и глубже проникаешь и в иное. А все истинное искусство всегда — выражение национального характера, национального духа во времени». Владимир Федосеев знает здесь цену каждому своему слову. Пятнадцать лет Владимир Федосеев возглавлял Оркестр русских народных инструментов Центрального радио и телевидения. «Творит музыку, — по слову Глинки, — народ, а композиторы лишь аранжируют ее». Симфонизацию народной музыки называют достоянием целой нации. Симфонизм, наряду с песенностью — начало русской музыки, ее питательный, живительный родник. И кому, как не знатоку и задушевному исполнителю русских народных песен, великому тенору Большого театра Сергею Лемешеву, было не суждено предугадать во Владимире Федосееве, дирижере Оркестра русских народных инструментов — дирижера грандиозного симфонического оркестра.
1974 год. Большой симфонический оркестр вверен Владимиру Федосееву. Этот оркестр возглавляли выдающиеся дирижеры, среди которых — Николай Голованов, законодатель «большого стиля» Большого театра, до революции — регент Марфо-Мариинской обители. Его могучая воля и талант придали оркестру «эпический размах в исполнении русской музыки и подлинно романтический взлет в европейской». Большой симфонический оркестр — первый в Советском Союзе симфонический оркестр и первый, кто получил мировое признание. В одном из интервью Владимир Федосеев рассказывал, что Николай Голованов подарил ему иконку. Смысл сакрального жеста хорошо понимаешь сегодня на концерте. Дело в том, что между оркестром под управлением Владимира Федосеева и залом почти на ощупь ощутима атмосфера. Атмосфера молитвенности. Собранная из дрожанья пламени восковых свечей. Союз Владимира Федосеева и Большого симфонического оркестра называют «священным»...
Но вот концерт и завершился. Феерический блеск инструментальных красок угас. Что это было: два часа звуков волшебных? Что за пространство от среднерусской равнины пра— пра— певучести Глинки разверзлось до Монблана мощнейшего фортиссимо Равеля? Публика рукоплескала стоя. Цветы, цветы, цветы.... Маэстро Владимир Федосеев букеты передавал дамам в оркестр. Картина галантного века. Только без галльского маньеризма. Удивительно искренняя и простая. Тоже откуда-то из мифотворчества.
Образы музыки
Потом был вечер в консерватории «Приношение Софии Губайдуллиной». Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал Концерт для скрипки с оркестром «In tempus praesens». Потом Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева дал «Новогодний концерт «1002-я ночь». Музыка, как бенгальские огни, сверкала: Верди, Гуно, Оффенбах... Удивителен почерк маэстро Федосеева, это к вопросу о стиле. В его манере дирижировать нет жеста указующего. Есть жест — приглашающий. Приглашение к музыке. И всякий раз, едва переставала музыка звучать, стихали аплодисменты, зритель сбрасывал оцепенение восторга и зал пустел — стремглав набегали, сгущались тучи. Лермонтовские тучи. Тучи метафизического одиночества.
И вот сейчас, когда я пишу эти строки, образы музыки от маэстро Федосеева снова и снова преследуют меня, обрываясь... Владимир Федосеев в музыке — это Федор Васильев русского пейзажа с духовными прозрениями Нестерова и сказочностью богатырей Васнецова. Владимир Федосеев в музыке — это русская соборность. Музыка с Владимиром Федосеевым — вселенский мир, что затаил себя в скульптурах Летнего сада, эхе бомбардировок в небе над блокадным Ленинградом, звоне колоколов над рекой Великой, плеске о воду вёсел лодки, что под шапкой тумана скользит к Валааму сквозь сумрак немецкого романтизма... И вы знаете, всё отчаяннее оказывается желание в этот мир вернуться. Ибо нестерпима уже меланхолическая грусть по чему-то очень важному, потерянному, утраченному.
