Раэлины готовились к этому событию еще с октября прошлого года. Все началось с заявления Раэла, который сообщил журналистам, что семейная пара заплатила им полмиллиона долларов, чтобы получить клон их умершей из-за врачебной неосторожности 10-месячной дочери. Эксперимент возможен потому, что после смерти ребенка родители убедили врачей передать им кусочки ее кожи. «У нас уже есть 50 потенциальных матерей-добровольцев, которые согласились выносить клонированные эмбрионы в своей матке», — заявила тогда ученая-сектантка Бриджит Бойслер, возглавляющая научную лабораторию на Багамских островах, которая принадлежит секте Раэла. Также она сказала, что все будет происходить в обстановке строгой секретности и отказалась назвать имена четырех ученых, которых она привлекла для воплощения этого грандиозного проекта. Известно лишь, что эти специалисты имеют свободный доступ к человеческим яйцеклеткам и уже проводили испытания в секретной лаборатории в штате Невада. Дело до пересаживания эмбрионов человека в матку не доходило лишь по причине отсутствия финансирования. Теперь же, когда появились деньги, никто из экспертов не сомневается, что человеческий клон появится уже к концу этого года. Кстати, несмотря на то, что США одна из 19 стран, подписавшая «Протокол о запрете клонирования человека», разработанной Советом Европы, при наличии частных инвестиций это вполне законно. По мнению Джейми Грифо из университетской медицинской школы Нью-Йорка, если клон родится, он будет совершенно нормальным и даже проживет гораздо дольше своих не клонированных сверстников.
Если с людским законом вроде бы все в порядке, то вот закон божий решительно против клонирования.
Запретить дубликацию людей призывают представители практически всех мировых религий. Эксперименты ученых по клонированию живых существ и человека подрывают в сознании верующих идею Божественного творения всего сущего на Земле, оскорбляют личность и институт брака. Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл в докладе «Об основах социальной концепции Русской Православной Церкви» на Юбилейном Архиерейском соборе РПЦ, состоявшемся в августе прошлого года в Москве, назвал намерения клонировать человека «опаснейшим замыслом», который является несомненным вызовом самой природе человека, заложенному в нем образу Божию, неотъемлемой частью которого является свобода и уникальность личности. Касаясь распространенной в медицинской практике трансплантации тканей и органов человека, митрополит Кирилл выразил точку зрения Церкви на условия нравственной приемлемости таких операций: добровольное согласие донора, выраженное им при жизни и недопустимость сокращения жизни одного человека ради продления жизни другого. Безусловно неприемлемой признается так называемая фетальная терапия, то есть употребление тканей и органов абортированных человеческих зародышей.
О непримиримой позиции Католической Церкви, насчитывающей в мире более миллиарда последователей, в отношении клонирования человеческих органов и самого человека, заявил и Папа Римский Иоанн Павел II в своем выступлении в августе 2000 года на Международном конгрессе специалистов по трансплантации в Риме.
Так что ученые, замахнувшиеся на божественное, сильно рискуют. Как минимум — быть отлученными от церкви, а как максимум… Религиозных фанатиков много, и погромы в лабораториях — это еще не самое страшное, на что они способны.
Вопрос четвертый: Ну и когда?
Пока суд да дело, у всех возникает еще один вопрос — когда же в действительности мировой общественности предъявят реального человека, появившегося на свет путем клонирования?
Лучше других на такой вопрос может ответить специалист. Руководителя отдела НИИ клинической генетики Российской Академии наук профессор Людмила Казанцева сказала следующее: «О каком клонировании людей может идти речь, если даже попытки клонировать животных пока обречены на неудачу. Недавно опять умерло у них одно из клонированных животных. А сколько всяких ошибок, уродств. Теоретически клонирование человека может быть и возможно, но если даже отбросить этические проблемы, эта теория может превратится в практику лишь в каком-то необозримом будущем. Пока же все это шарлатанство».
Вот так…
Среди перечня профессий, которыми владеет человек, есть некоторые, которые на первый взгляд можно назвать обычными, традиционными и совершенно безопасными. Ну, пресловутых учитедей и врачей, к примеру. Но оказыается, что работа того же врача… опаснее работы шахтера. И милиционера. И спасателя. Врачи — это настоящая группа риска.
«Как же так?» — спросит читатель: — «Ну, понятно, если речь идет о военных медиках, фронтовых врачах на войне. А в мирное время доктора, сидящие в кабинетах, не подвергаются никакой опасности.»
Казалось бы, да, не подвергаются. Но это только не первый взгляд…
Немного циничной статистики
Китайский врач и мыслитель Цунь До, тот самый, который первым описал целебные свойства женшеня и почти за тысячу лет до Парацельса рассчитал для некоторых ядов минимальные дозы, способные не убивать, а лечить, и тем самым заложил основы того, что мы сегодня называем гомеопатией, так вот, этот самый мудрый китаец в своем трактате «Наставления для идущих по пути здоровья» писал: «…Целитель прежде сам подает пример здоровья и долголетия. Лишь тогда имеет он право врачевать других».
Это было давно. Сегодня ситуация изменилась, и изменилась кардинально. Американский врач Саймонтом пишет: «В Соединенных Штатах средняя продолжительность жизни врачей на 10–15 лет меньше, чем у населения в целом…Среди врачей имеется тендеция заботится о самом себе в последнюю очередь». Это в благополучной и богатой Америке! А у нас? У нас дела обстоят еще хуже. Хотя специальных исследований не проводилось, специалисты утверждают, что российские врачи живут в целом на 20 лет меньше, чем их пациенты.
Теперь немного циничной статистики: по данным ВОЗ средняя продолжительность жизни в США равняется 75 годам. Значит, врачи там умирают в 60-летнем, практически пенсионном возрасте. У нас средняя продолжительность жизни ниже — что-то порядка 65 лет. Значит, наши врачи уходят в мир иной в… 45-летнем возрасте! В расцвете сил, накопив опыт и знания! И смерть их, кстатит говоря, как правило, бывает скоропостижной инфаркт, инсульт и т. д.
Вот только один пример, который вполне мог бы служить сюжетом для «черной комедии», если бы не подлинный трагизм ситуации:
В хирургическое отделение больницы одного из райцентров поступила 75-летняя старушка с подозрением на аппендицит. Диагноз подтвердился, и бабушку стали готовить к операции. Молодой, но уже знаменитый и опытный хирург Н. сам взялся за этот сложный случай — все же не всякий больной в столь почтенном возрасте перенесет операцию. Три дня пациентку готовили, а в день операции больницу и весь городок облетела страшная новость — ночью Н. скоропостижно скончался, причем… от перитонита в результате острого приступа аппендицита!
Народная мудрость гласит: «Сапожник сапог не имеет». Но ведь босой сапожник — для общества это не страшно. А вот врач, который не может вылечить сам себя и умирает в расцвете лет, бросая на произвол судьбы сотни больных, своих пациаентов — это уже угроза здоровья нации. В чем же дело? Почему врачи, обладая знаниями, информацией, диагностической аппратурой, наконец, так наплевательски относятся к собственному здоровью?
Есть несколько предположений:
Во-первых, срабатывает так называемый «синдром усталого сапера». Это когда сапер, в день обезвреживающий сотни мин, перестает боятся, привыкает к опасности. Его бдительность притупляется, и результат бывает печальным. У медиков — тоже самое. Студенты медицинских вузов в процессе учебы, овладевая знаниями, находят у себя, подобно героям Джерома Клапки Джерома, сотни различных болезней. Один из студентов Медицинской академии им. Сеченова жаловался автору этих строк: «Читаю учебники и понимаю — я весь насквозь больной! У меня присутствуют почти все болезни, а к остальных есть предрасположенность!»
Закончив вуз, пройдя интернатуру, молодой врач приходит на работу в больницу. Постепенно, с годами, он, принимая сотни людей, начинает понимать — учебники и пособия нужно воспринимать далеко не так однозначно. У него вырабатывается спокойное и даже равнодушное отношение к болезням. Приходит фатализм («Все живут столько, сколько им Бог отмерил, и медицина тут не поможет».), а следом за фатализмом наступает «синдром усталого сапера», и опытный врач, который еще студентом мнительно находил у себя признаки сложных болезней и недугов, вроде красной системной волчанки, не замечает, как подхватывает элементарное воспаление легких. А потом бывает уже поздно…
