Однако когда бывший глава Ингушетии Аушев попытался ввести в своей республике многоженство, сразу же получил по шапке от центра, хотя руководствовался все теми же обычаями своих соплеменников.
Получается, сегодня по-прежнему нет единого взвешенного подхода в этих весьма щекотливых и тонких вопросах национальной политики. Но мы-то знаем: где тонко, там и рвется. И чтобы наше государство снова (и теперь уже окончательно) не затрещало по швам, нельзя и дальше закрывать глаза на проблемы, о которых идет речь. Иначе в погоне за международным престижем растеряем истинных друзей. И некому из близких будет даже подать нам стакан воды, если вдруг подорвем здоровье в период этих заморских исканий.
Две вещи определяют сущность человеческой памяти: то, что человек забывает, и то, что он не забудет никогда. Поэтому хочется вспомнить обо всех русских людях, безвинно сгинувших в жерновах отечественной истории двадцатого столетия. Мы как нация мимоходом потеряли 150 миллионов человеческих жизней (ниже объясню эту «арифметику»). Ради чего были принесены эти жертвы?
Прежде чем написать эти строки, я долго размышлял. Изучал статистику, искал факты. А потом подумал: а почему, собственно говоря, надо начинать с каких-то больших цифр? Ведь не зря же один умный человек сказал, что, когда мы видим смерть одного человека — это трагедия, а когда умирают миллионы — это статистика. Поэтому я решил вспомнить те жертвы, которые понесла моя семья.
Мой прадед сгинул где-то на Гражданской войне. Дед по матери Трофим был арестован НКВД в тридцать втором году и тоже исчез. Причем вина его, крестьянина-середняка, была такой: он увидел, как быки, которых он холил и лелеял, попали в колхозную конюшню, где простояли три дня некормлеными. Ему стало жалко животных, и в сердцах он сказал, забирая быков с собой: «Мне такой колхоз не нужен». Через два дня за ним пришли…
Брат матери Андрей погиб на финской войне. Его могилы так никто и не видел.
Брат отца Дмитрий не вернулся с Великой Отечественной…
Отец пришел с фронта с тяжелым ранением. Потому только, что его списали и он уцелел, появились мы, наша семья.
Старший мой брат — а в семье у нас было четверо детей — умер от голода в сорок четвертом году.
Средний брат Мишка долго, года три, не мог ходить: от голода у него не было сил подняться. Потом этот же Мишка спился и умер в самом цветущем возрасте — лет ему было всего сорок восемь.
Не так давно умер мой шурин — здоровый был мужик, а сгорел буквально за две недели. То ли в деревенской больнице лекарств не было, то ли врачи не смогли спасти.
В общем, посмотрел я только на одну свою семью — оказывается, смертей в ней раньше срока можно насчитать больше десятка.
А сколько таких семей по стране?
Численность населения Российской империи перед революцией составляла 150 миллионов человек. (Конечно, со всеми теми землями, которые мы потеряли за страшный для нашей страны двадцатый век.) Сейчас в России живет сто сорок пять миллионов. И кто-то может сказать: тоже немало. Но давайте посмотрим, например, на Соединенные Штаты, где численность населения за тот же период увеличилась в четыре раза. Выросли и другие страны: взгляните на Китай…
По самым скромным подсчетам, население нашей страны должно было бы сейчас составлять 300 миллионов человек. Но случилось по-другому…
Когда мы говорим о потерях, большинству из нас в первую очередь вспоминается: «Двадцать второго июня ровно в четыре часа…». Сейчас, конечно, называют разные цифры — двадцать, двадцать семь миллионов человек погибло в той страшной войне. Никто точно сказать не может, как не могут ответить и на вопрос: почему мы оказались не готовы к нападению фашистской Германии? Почему за полгода до войны были срыты оборонительные укрепления по старым границам страны, а новые не успели построить? Почему цвет армии оказался в лагерях или был расстрелян? Почему наши самолеты не успевали взлетать и были уничтожены на аэродромах? Почему в окружении, а затем в плену оказывались целые дивизии?
Но, отдавая дань памяти всем, кто не вернулся с той великой войны, все-таки хотелось бы вспомнить и другие жертвы русского народа в двадцатом веке.
Если бы мы говорили только о физических потерях, тогда можно было бы просто погоревать, как горюют, отмечая годовщину землетрясения, тайфуна, наводнения — одним словом, стихийного бедствия. Да, это тяжело перенести, но мы остались целы, нужно жить дальше. «Горе не море — пройдет, отболит». Но здесь не тот случай: с момента революции начался невиданный в истории эксперимент над народом, над нашими дедами и родителями, над каждым из нас.
За сухими цифрами статистики о миллионах невинно пострадавших: умерших с голоду детях, расстрелянных офицерах, раскулаченных крестьянах, замученных священниках, замерзших и погибших в ГУЛАГе, полегших на полях сражений, угнанных в плен, воевавших за призрачные идеи в локальных войнах постсоветского периода — за этими жертвами всегда стоят конкретные люди.
Оправданны ли были эти жертвы?
В третье тысячелетие мы вступили не просто «сиротской» нацией, но и с диковинным искажением нашей истории, невиданным в России оскудением духовных понятий и человеческих нравов. Не случайно, наверное, количество жертв Великой Отечественной войны по странным обстоятельствам почти совпадает с количеством русских людей, брошенных и преданных в результате Беловежских соглашений: двадцать пять с лишним миллионов к двадцати семи. И сегодня больше половины населения России живет в условиях постоянного перенапряжения или стресса: психологического, эмоционального, социального. Стресс связан с плохими условиями жизни, с высоким уровнем преступности и насилия, с кровавыми конфликтами, в которых гибнут люди. Растет и число жертв стихийных бедствий, технических катастроф, поскольку вложения в социальную и производственную сферу оставляют желать лучшего.
Перед Россией давно уже появилась реальная угроза стать страной-призраком. В ЮНЕСКО вычисляют коэффициент жизнеспособности нации по пятибалльной системе. РФ имела на конец 90-х годов коэффициент 1,4 балла. Упадет показатель ниже — верный знак того, что любая помощь такой стране бессмысленна: физиологическая и интеллектуальная агония населения может длиться долго, но нация с таким коэффициентом жизнеспособности, по критериям ЮНЕСКО, не имеет внутренних источников развития. Ее ждет медленная деградация. Я пишу эти строки и говорю себе, что нельзя допустить реализации подобного прогноза. Нельзя мириться с тем, что малодетность и бездетность стали нормой, а сокращение населения и, более того, его вырождение — продолжаются.
Зачем нам новые страдания?
Пришло время жить. И нам, русским людям, пора заставить собственное правительство научиться считаться с человеческой жизнью. Сегодня необходим ряд мер, направленных как на преодоление глубокого демографического кризиса, так и на улучшение экономического положения россиян. Эти задачи неотделимы друг от друга. И лишь вернув русскому народу его былое величие, мы сможем добиться процветания не только кучки олигархов и обслуживающих их интересы чиновников, но и всех наших сограждан.
Для этого мы в первую очередь должны преодолеть разрыв, существующий между людьми и государством. Вернуть тот дух некогда присущей нам державности, при котором граждане строят свои отношения с властью на основе взаимного уважения и общей заботы о будущем страны. Лишь при этом условии возможно создание истинно нравственного государства, которое соответствовало бы вечному стремлению русского человека к свободе, правде и справедливости и которое бесконечно ценило бы жизнь каждого своего гражданина.
Хватит жертв, бессмысленных, спровоцированных несовершенством системы управления. При этом я твердо убежден, что фраза: «Пока не похоронен последний солдат, война не закончена» — не пустые слова. Чтобы не допускать новых потерь, нам нужно помнить о тех, которые уже были понесены. И низкий поклон людям, не позволяющим нам забыть о них: школьникам и студентам, ухаживающим за мемориалами и братскими могилами, поисковикам-энтузиастам, которые, несмотря на отсутствие какой бы то ни было помощи со стороны властей, ведут поиск солдат и офицеров Великой Отечественной.
Я очень хочу, чтобы в новом веке к нам наконец-то пришло ощущение ценности человеческой жизни. Чтобы мы перестали быть жертвами обстоятельств и правительств. Чтобы наш народ снова стал тем, кем являлся испокон веков, — народом-победителем!
Глава 17. О национальной гордости великороссов
