своей непосредственности и гибкости, в пребывании в настоящем моменте стоит на несколько порядков выше и ближе к Шуту, нежели главный герой, закостеневший в своей псевдодуховной и ложно возвышенной картине мира.
Вот так наш протагонист, неофит духовного пути, уткнувшись в кризис и границу собственноручно выстроенной скорлупы, хотел лишь умереть, не видя возможности двигаться дальше… C'est triste! НО. Так продолжалось до одной поры, до рубежного момента, когда Гарри Галлеру, самоназванному Степному Волку, повстречалась его Анима. Слава всем богам и Провидению, а, может быть, и хранителям, что вели его по судьбе, за такое событие, за столь щедрый подарок! Великая мать в своём светлом и тёмном лике — возможно, это даже была ономэ, кто знает? — взяла Путника за шкирку и в добровольно-принудительном порядке потащила вперёд и вверх, погружая маленького волчонка в ширину и глубину житейского опыта. И он сыграл в Жизнь в миниатюре, прошёл в Лабиринте Теней, изучил сонм собственных отражений в магическом театре, погрузился в Лилу, взрослея быстро, очень быстро, как доступно немногим посвящённым на Земле. Эта музыка будет длиться вечно, господа присяжные заседатели, поэтому рано считать себя уставшим и смотреть на мир с обманчивой вершины всезнания.
Что хотел сказать автор
«Сам Дэвид Линч зачастую не знает, что он хотел сказать в своём фильме».
какой-то критик
Посмотрев в этом году фильмографию Дэвида Линча, я понял, что ничего не видел из его творений. Разве что «Дикие сердцем», которые мне попались в начале девяностых, но это было так давно, что я абсолютно ничего не помню ни из фильма, ни о фильме. В общем, и не тянуло меня знакомиться с творчеством культового режиссёра. И недавно я посмотрел «Малхолланд Драйв». Узнал, почему меня интуитивно держало поодаль от работ Линча: это не совсем моё. Я признаю и оцениваю гений мастера, но сама подача мне немного чужда. Хотя при этом в его фильме довольно всё понятно, у меня не осталось каких-то дополнительных вопросов. А у некоторых они есть: «Что хотел сказать автор той или иной сценой?» Подобные вопросы возникают, возможно, от незнания или непонимания, что Дэвид Линч — не только режиссёр, но ещё и художник. И принцип написания картины маслом на холсте он перенёс в кинематограф.
Если вы рассматриваете полотно вблизи в попытках догадаться, что же конкретно означает тот или иной мазок — оставьте это бессмысленное занятие: красоту и полноту картины можно увидеть только в целом, лишь отойдя назад и смотря панорамным взором на всё творение. Так же с фильмами Линча (хорошо, я не смотрел все, но в «Малхолланд Драйв» точно так): не надо пытаться понять отдельные сцены и связать каждую из них с общей канвой сюжета с помощью логики. Там не логика рулит, а экспрессия! Некоторые вещи не нужно раскладывать по полочкам с помощью рацио — они от этого теряют свой шарм и очарование — а только пережить и прочувствовать. Вы же не пытаетесь вычислить, что же значит та или иная нота, аккорд или арпеджио при прослушивании классических или иных инструментальных мелодий, или не пытаетесь понять глубинное значение отдельных элементов в артхаусной, близкой к сюрреализму, живописи.
Возвращаясь к цитате неизвестного критика (имя им Легион) о творчестве Дэвида Линча, нельзя не удивиться, насколько тот смог попасть в точку своим саркастическим тоном. Потому что творец, входящий в поток вдохновения, записывает, фиксирует переданное, какие-то моменты он знает, может объяснить, увидеть смысл и значение полученных символов, но не на сто процентов.
«Однажды, ни с того, ни с сего, перед моим мысленным взором возник образ молодого человека, ссыпающего мелочь в щели канализационной решетки рядом с небольшим, аккуратным домиком, в котором он жил. Больше ничего не возникло, но образ этот был таким четким, и странным, что мне пришлось написать рассказ об этом молодом человеке. Писался он легко, без единой запинки, подтверждая мою теорию, что рассказы — артефакты: они не создаются нами (то есть мы не может ставить их себе в заслугу), мы лишь откапываем то, что создано ранее».
Стивен Кинг о повести «Всё предельно»
Не знаю точно, но предположу, что Стивен Кинг до конца не догадывается, какие сакральные эзотерические символы и ключи он иногда описывает в своих работах. Для структурированного понимания этого необходимо оккультное образование. Это сравнимо с моим случаем в отношении музыки: несколько раз во снах я слышал чудесную божественную музыку, которую никогда до того момента не встречал наяву. Но у меня нет музыкального образования, чтобы записать услышанное.
Взгляните на автора, когда он творит — будь это композитор, поэт, писатель или художник — посмотрите в его глаза: это же безумец! У него может быть исступлённо-бешеный взгляд или же сосредоточенный, но он одинаково будет смотреть не на полотно, а дальше, сквозь, он будет видеть высокие миры, он будет внутри потока, вкушать другую жизнь образов и смыслов. Логично и ожидаемо, что какие-то моменты понимания переданной информации могут быть недоступны самому автору-проводнику.
«— Боже мой, кого я вижу! Соломон Моисеевич!
— Меня зовут Соломон Маркович.
— Ви мне будете рассказывать, как Вас зовут?! Я Вашего папу с детства знал! Он был таким красивым, кудрявым!
— Ничего подобного. Мой папа был маленький и лысый.
— Ай, идите к чёрту, Вы не знаете своего папу!»
