Ознакомительная версия.
8 (19) сентября 1799 г. Ушаков со своей эскадрой пришел в Неаполь.
К этому времени с севера на Римскую республику двигался австрийский корпус генерала Фрелиха. Однако 1 (12) сентября 1799 г. французский отряд генерала Гарнье разгромил австрийцев при Чивита-Кастеллой.
В такой ситуации Ушаков сформировал в Неаполе русский десантный отряд численностью 818 человек под командованием полковника Скипора. Вместе с отрядом в полторы тысячи неаполитанцев Скипор двинулся на Рим.
Узнав о приближении к Риму отряда Скипора, Гарнье согласился начать переговоры о капитуляции гарнизона. 16 (27) сентября капитуляция была подписана командующим неаполитанской армией маршалом Буркардом и капитаном Траубриджем – командиром британского корабля, пришедшего в Чивита-Веккию. Австрийский генерал Фрелих не согласился с условиями капитуляции, но когда Гарнье снова на него напал и снова разбил его наголову, то Фрелих счел себя удовлетворенным и согласился.
По условиям капитуляции французы получали право свободно выйти из города не только с оружием, но и со всеми награбленными ими вещами и богатствами. Ушаков узнал, что Буркард, действуя явно с согласия кардинала Руффо, просто решил выпустить французов с оружием и обязался даже переправить их, куда они захотят. Это давало французам полную возможность немедленно отправиться в Северную Италию воевать против суворовской армии.
Уже 15 (26) сентября 1799 г., накануне формально подписанной капитуляции Рима, Ушаков с возмущением укорял Траубриджа за дозволение французам спокойно, со всем вооружением уйти из Рима, Чивита-Веккии, из Гаэты, и, не зная еще о совершившихся фактах, Ушаков требовал, чтобы Траубридж продолжал с моря блокировать Чивита-Веккию, потому что иначе освобожденные французы – «сикурс (помощь) непосредственный и немаловажный» для французской армии, сражающейся на севере против Суворова.
Скипор и Балабин получили от Ушакова приказ возвратиться в Неаполь, не продолжая похода к Риму. Кардинал Руффо немедленно написал адмиралу письмо, умоляя его не возвращать русский отряд в Неаполь, во-первых, потому, что французы согласились уйти только под влиянием известий о приближении русских, а во-вторых, потому, что если русские не войдут в Рим, то «невозможно будет спасти Рим от грабежа и установить в нем добрый порядок». Мало того, кардинал Руффо решил уж пойти на полную откровенность и признался, что «без российских войск королевские (неаполитанские) подвержены будут великой опасности и, возможно, отступят назад».
В итоге Ушаков снова приказал Скипору и Балабину идти в Рим. 30 сентября (11 октября) 1799 г. в первый раз за историю Рима русские войска вступили в Вечный город. Вот что доносил об этом событии лейтенант Балабин адмиралу Ушакову: «Вчерашнего числа с малым нашим корпусом вошли мы в город Рим. Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам. От самых ворот св. Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска. «Виват Павло примо! Виват московито!» – было провозглашаемо повсюду с рукоплесканиями. «Вот, – говорили жители, – вот те, кои бьют французов и коих они боятся! Вот наши избавители! Недаром французы спешили отсюда удалиться!» Вообразите себе, ваше высокопревосходительство, какое мнение имеет о нас большая и самая важная часть римлян, и сколь много радости произвела в них столь малая наша команда! Я приметил, что на всех лицах было написано искреннее удовольствие»[70].
Отряд Скипора и Балабина, пробыв некоторое время в Риме, вернулся к эскадре Ушакова в Неаполь.
2 ноября сдалась крепость Анкона, блокированная с 12 июля русско-турецким отрядом капитана 2 ранга Войновича. Капитуляция Анконы была подписана австрийским генералом Фрейлихом, который, прибыв к Анконе с корпусом австрийских войск в начале октября и не желая делить успеха осады крепости с русско-турецкими войсками, вступил тайно от русского командования в переговоры с французским комендантом Анконы, предложив ему выгодные условия капитуляции.
По заключенной австрийцами капитуляции французский гарнизон Анконы получил право выступить из крепости со всеми воинскими почестями и отправиться сухим путем во Францию.
Фрейлих после сдачи Анконы отказался допускать русских даже в гавань города. Попытка графа Войновича выставить караулы и поднять русские флаги в гавани чуть было не привела к вооруженному конфликту с австрийцами.
События в Анконе были не случайным эпизодом, а одним из эпизодов политики выдавливания России из Европы, начатой Англией и Австрией в июле – августе 1799 г. Победы Суворова на севере и Ушакова на юге Италии привели к очищению от французов большей части Апеннинского полуострова.
В самой Франции правительство Директории было крайне непопулярно. Ей постоянно приходилось наносить удары то по «левым», то по «правым». Повсеместно циркулировали слухи о контактах «директоров» с лидерами монархистов. Сильные мира сего в Лондоне и Вене были абсолютно уверены, что реставрация Бурбонов произойдет если не в ближайшие дни, то в ближайшие пару месяцев.
Теперь русские были помехой в предстоящей дележке европейского пирога. Суворов планировал вторжение в Южную Францию через Лигурийское побережье, но австрийцы отправляли его в Швейцарию практически на верную гибель. Увы, у Александра Васильевича не хватило силы воли отказаться от выполнения преступных приказов. Итог хорошо известен – из 20-тысячной суворовской армии к 26 сентября 1799 г. удалось прорваться только 5 тысячам человек.
Между тем 12 (23) августа 1799 г. генерал Бонапарт покинул Египет на фрегате «Мюнкон». Вместе с ним отплыли фрегат «Каррэре», шебеки «Реванж» и «Фортюн». В случае встречи с вражескими кораблями Наполеон планировал бежать на шебеках, а фрегат должен был боем связать корабли противника. Великий полководец продумал все до деталей, чтобы избежать малейшего риска. Отряд французских кораблей шел не прямым путем, а вдоль берегов Африки, а затем – берегов островов Сардинии и Корсики. Подводная часть корпусов обеих шебек была обшита медью, и они имели хороший ход под парусами. Вблизи же берега шебека имела все шансы уйти от кораблей и фрегатов противника на веслах, а также используя малую осадку.
Бонапарт взял с собой лучших генералов египетской армии – Ланна, Мюрата, Мармона, Бертье, Монжа и Бертолле. Главнокомандующим в Египте Наполеон оставил генерала Клебера.
Формально отъезд генерала Бонапарта без приказа из Парижа являлся чистой воды дезертирством. Однако с точки зрения военной стратегии, а главное – большой политики, это был гениальный ход. Позже Стефан Цвейг назвал его «звездным часом человечества».
В начале сентября русская эскадра Ушакова, вышедшая из Палермо, разошлась с судами Бонапарта на расстоянии примерно в 100 км. Переход в открытом море от берегов Африки к берегам Сардинии был самым опасным местом маршрута. Отклонись русская эскадра чуть левее, ход истории мог существенно измениться. Что же касается многих десятков британских кораблей и фрегатов, циркулировавших между Мальтой, Сицилией и берегами Ливии, тот тут Нельсон «обмаковался» не хуже самого Мака.
Но увы, история не терпит сослагательного наклонения, и беглый генерал 9 октября 1799 г. высадился во Франции близ Фрежюса. А ровно через месяц, 9 ноября, то есть 18 брюмера по революционному календарю, генерал Бонапарт совершил государственный переворот. Директория была низложена, и египетский герой сам себя назначил Первым консулом.
А сам Ушаков осень 1799 г. провел в Неаполе.
В октябре 1799 г. из армии Суворова в Ливорно прибыли три гренадерских батальона под командованием генерал-майора
Д.М. Волконского. По указанию императора Павла они должны были составить гарнизон острова Мальта. В Ливорно эти войска были посажены на шесть неаполитанских купеческих судов и под конвоем русских кораблей доставлены в Неаполь. 16 ноября из Рима вернулся десантный отряд полковника Скипора.
Еще 18 мая император Павел приказал отправить из Одессы на Корфу два пехотных батальона под командованием генерал-майора М.М. Бороздина. 7 сентября 1799 г. из Одессы вышла целая флотилия из 13 судов с провиантом и войсками для Ушакова. Командовал флотилией капитан 1 ранга Семен Афанасьевич Пустошкин[71].
Между тем французский гарнизон Мальты успешно отбивал все атаки англичан. И если в начале 1799 г. Нельсон противился походу русских к Мальте, то осенью он был вынужден просить Ушакова о помощи. «Дорогой мой сэр! Мальта – всегда в моих мыслях и во сне и наяву!» – скорбел он перед русским представителем в Палермо. Нельсон напоминал русскому представителю, «как дорога Мальта и ее орден русскому государю».
Русская помощь была так нужна, что Нельсон пустился на явную хитрость: лишь бы русские пришли и взяли Мальту, а ведь потом можно, признав «дорогой сердцу русского царя» Мальтийский орден под царским гроссмейстерством, фактически Мальту прибрать к британским рукам. Прося помощи от начальника сухопутных сил на Минорке, Нельсон писал генералу Эрскину: «Дорогой сэр Джемс! Я в отчаянии относительно Мальты… Двух полков в течение двух месяцев при русской помощи будет достаточно, чтобы дать нам Мальту, освободить нас от врага, стоящего у наших дверей, удовлетворить русского императора, защитить нашу торговлю на Леванте…»
Ознакомительная версия.
