Было принято решение приостановить издание последующих томов, пересмотреть отдельные статьи 1-го тома 1934 года и уточнить их «марксистский» смысл. Для этого словарь, начиная со 2-го тома, стал официально курировать известный партийный деятель Б.М. Волин.
Репутация словаря страдала ещё и оттого, что В.В. Виноградов был репрессирован по «Делу славистов» и провёл 1934–1936 годы в Вятке. Вернувшись, он уже не участвовал в работе над 2-4-м томами, но его имя на титуле было восстановлено. Возник такой парадокс, о котором рассказала Т.Г. Винокур: «После ареста В.В. Виноградова его имя было снято со шмуцтитула (1-го тома. – О.Н. ) «высочайшим повелением». Известно, что Дмитрий Николаевич добился приёма у В.М. Молотова и настоятельно просил о сохранении имени В.В. Виноградова в перечне составителей 1-го тома, на что получил ответ: «Профессор, это невозможно!» <…> И, таким образом, сложилось парадоксальное положение: его имя значилось в томах, над которыми он, в связи с трагическими обстоятельствами своей жизни, не работал, и, наоборот – не значилось в первом томе, активным соавтором которого он был».
Чем же не угодил порезанный цензурой 1-й том словаря 1934 года? Например, тем, что в списке источников были «неблагожелательные» имена: Ахматова, Бабель, Бубнов, Мандельштам, Мережковский, Радек.
Главному редактору Д.Н. Ушакову удалось во многом отстоять концепцию словаря и избежать отбора слов по политическим мотивам. Лишь некоторым предали более подходящую историческому моменту стилистическую окраску и новые пояснения.
Так, слову быдло в издании 1934 года была предпослана статья: БЫДЛО , а, ср. , чаще собир. [польск. bydło – скот] (обл., бран.). О тупых, безвольных людях, покорных насилию. (стлб. 212). В «Дополнениях и поправках к I тому» она звучит уже так: «…В устах помещиков-крепостников – презрительное обозначение крестьянской массы как безвольного, бессловесного и покорного стада, опекаемого помещиком».
Одна из важнейших задач словаря – отразить новую лексику, вошедшую в употребление за последние 10–15 лет. И подобных слов-идеологем в «Ушаковском» словаре немало: женделегатка , женотдел , единоличник («крестьянин, имеющий отдельное самостоятельное хозяйство»), исправдом («исправительный дом»), колхоз , культпоход , культурник («то же, что культработник»), культурничество («культурная работа в отрыве от политики»), курсантка , метрополитен , продналог , продотряд , промтовары , промфинплан , продразвёрстка и т.д.
Как происходила обработка слов? Показательна правка статьи « БЕЛОГВАРДЕЕЦ » с пометой «новое». Первоначально: «Служащий в контрреволюционных отрядах (после Октябрьской революции) // Контрреволюционер (как бранное слово)». После исправлений от руки осталось: «Сражающийся в рядах белой гвардии (см. гвардия) // Контрреволюционер (презрит.)» (Архив РАН. Ф. 502. Оп. 1. Ед. хр. № 104. Л. 77). Этот последний вариант и был принят как окончательный, только слово «контрреволюционер» в изданном тексте предваряла помета «перен.», а «презрит.» сняли.
Опасное слово « МЕНЬШЕВИЗМ » после идеологической правки получило другое определение: «Мелкобуржуазное оппортунистическое антиреволюционное и антимарксистское течение, являвшееся агентурой буржуазии в рабочем классе, вместе с контрреволюционной буржуазией боровшееся против Октябрьской социалистической революции, поддерживавшее иностранную интервенцию и являющееся одним из отрядов мировой контрреволюции».
Примечательно в этой связи высказывание известного филолога М.В. Панова: «Словарь был создан в эпоху «диктатуры пролетариата», но авторы сделали всё, чтобы он остался интеллектуально независимым, служил русскому языку, а не интересам партократии. Политическая терминология – вот та единственная область, где пришлось сделать уступку идеологическому натиску <…>».
К слову « БЕСИТЬСЯ » было решено добавить фразеологизм «с жиру беситься», имеющий разговорный оттенок. Но и его исходное толкование «выходить из себя без повода от пресыщения, чудить, зазнаваться при хорошей сытой жизни» заменили на более лаконичное «привередничать от чрезмерно сытой жизни».
Над качеством словарной работы надзирал целый штат сотрудников – от работников издательства, цензоров и аппарата Главлита до партийных функционеров. Каждый стремился внести свои поправки и дать надлежащие директивы. Об одном таком курьёзном случае вспоминал М.В. Панов: «Цензор запретил слово любовница . Вон его из словаря! Потому что, объяснил уполномоченный, это слово старого быта и не нужно советскому человеку. А словарь должен оберегать нравственную чистоту нашего общества! Сошлись на компромиссе: слово появилось в словаре, но с пометой «устар.», т.е. устарелое».
Немалый интерес вызывают определения религиозных понятий. Так, ранний вариант словарной статьи « БИБЛИЯ » сопровождался предельно кратким комментарием: «Свод книг так наз. священного писания у христиан, чаще книги Ветхого Завета» (Архив РАН. Ф. 502.Оп. 1. Ед. хр. № 104. Л. 108), а впоследствии был заменён на более развёрнутую цитату: «1. Книги т. наз. священного писания у евреев. // То же, как часть священного писания у христиан, т. наз. Ветхий Завет. 2. Свод всех книг т. наз. священного писания у христиан, включая Ветхий и Новый Завет (реже)».
Составители «Словаря» внешне должны были придерживаться идеологических установок, но по сути отстаивали научный принцип издания, главенство филологии над лозунгами победившего строя.
Сейчас трудно сказать однозначно, чтó спасло словарь от почти неминуемой гибели. Думаем, что большую роль в этом сыграли несколько факторов.
Во-первых, с концептуальной точки зрения словарь не создавался на пустом месте, а имел традицию, с которой приходилось считаться. Во-вторых, у словаря были влиятельные покровители в партийной среде – Б.М. Волин, Н.Л. Мещеряков, С.Б. Ингулов, вовлечённые в работу и потому не способствовавшие её развалу.
Наконец, самая высокая инстанция в лице В.М. Молотова, полагаем, была заинтересована в завершении издания. Д.Н. Ушаков осторожно писал об этом в юбилейной заметке в газете «Правда» 9 марта 1940 года: «Но тревожные моменты наступали и позже – причина, по которой издание так затянулось, – и каждый раз нас выручал Вячеслав Михайлович. Так, после выхода первого тома дело страдало и прерывалось, например, от отсутствия авторитетной и квалифицированной политической редакции. Мнение Вячеслава Михайловича, что словарь надо довести до конца, позволило нам довести работу до последнего тома».
Очевидно, вскоре после авторитетных указаний «сверху» и титанической работы самого лексикографического коллектива очередные тома словаря уже чётко выходили год за годом: 2-й – 1938 год, 3-й – 1939 год, 4-й – 1940 год.
«Ушаковский» словарь и по сей день остаётся выдающимся памятником отечественной словесности, своего рода учебником жизни не одного поколения русских людей, черпающих с его страниц бесценные исторические и языковые факты эпохи.
Лирическая переменаВыпуск 8 (19)
Спецпроекты ЛГ / Словесник
Теги: современная поэзия
Сергей ЗЛЫДНЕВ,
учитель географии московской школы № 2103. Первые его стихи были опубликованы ещё во время учёбы в гуманитарном лицее «Разум-Л». Лауреат Всероссийского фестиваля молодых поэтов «Мцыри» (2008 г.), форума гражданской поэзии «Часовые памяти» и поэтического конкурса «Московские салюты».
* * *
Висит косою месяц в небе пьяном,
Кудрявой головой качает тополь,
Мне не нужна та жизнь за океаном,
Мне ни Париж не нужен, ни Акрополь.
Зарос бурьяном дом до самой крыши,
Никто не косит сочную отаву,
Здесь по углам шуршат одни лишь мыши,
Ведь некому подсыпать им отраву.
Покошены незапертые двери,
С петель слетели узенькие ставни,
Но всё же очень хочется мне верить
В то, что здесь жизнь была ещё недавно;
В то, что жила здесь добрая старуха
И всё смотрела пристально в окно –
Где видно неба половина брюха,
Да поля незасеянного дно,
И малость ещё виден старый тополь,
И месяц в этом маленьком окне –
Он мне родней и ближе, чем Акрополь,
Да и Парижа он дороже мне.
* * *
Я снова приехал в деревню,
И вроде бы край мне знаком –
Всё те же сухие деревья,
Гнилые дома под замком,
Всё те же канавы и лужи,
