Зовись тот Никита хоть Хрущевым.
Волшебная равнина.
Впрочем, не так все и плохо: на Сахалине обнаружилась нефть, и сейчас туда рвутся даже иностранцы.
Тяжелая бочка оказалась нефтяной.
А в Москве открылся игорный дом «Чехов».
Россия структурируется. Нефть - кумыс, полезный туберкулезникам. Кумыс Чехову не помог, так нефть России поможет. Мы увидим небо в алмазах - будем в раю. Но горизонт удалялся и удалялся.
* ЛИЦА *
Александр Храмчихин
Высота
К 70-летию Владимира Высоцкого
В конце шестидесятых в Москву приехал выдающийся польский фантаст Станислав Лем. Перед приездом он заявил, что хочет встретиться там всего с тремя людьми - братьями Стругацкими и Высоцким. Про последнего он сказал: «Я должен увидеть человека, который так тонко чувствует космос». Подобный вывод Лем сделал на основе двух совершенно несерьезных, юмористических песен - «Марш космических негодяев» и «В далеком созвездии Тау Кита». «По пространству-времени мы прем на звездолете, как с горы на собственном заду». «Сигнал посылаем: - „Вы что это там?“ А нас посылают обратно». Неужели это тонкое чувство космоса? Но, видимо, польский гений разглядел русского гения, которому было всего-то 30. Что, впрочем, составило уже три четверти отведенного ему жизненного срока.
Этот пример очень хорошо показывает, насколько глубоко Высоцкий входил в тему и вживался в образ. Возможно, если бы римские патриции, средневековые рыцари, пираты, а также волки, кабаны, корабли и самолеты могли бы послушать и оценить посвященную им часть репертуара Владимира Семеновича, они бы сразу приняли его за своего. Про современников же нечего говорить. В тот период, когда песни Высоцкого уже были популярны, а его биография еще никому не известна, многочисленные зеки ни секунды не сомневались, что он сидел (некоторые даже сидели с ним), а профессиональные водители - что он перегонял МАЗы за Урал. И, само собой, «уцелевшие фронтовики» (это из его песни, которая про кабанов, но и про войну тоже) не сомневались, что он воевал (и некоторые, опять же, с ним воевали в одном подразделении). Так что войну вполне можно изучать по его песням.
Песен этих много, они разные по уровню и жанру. Они лирические, трагические, героические, иногда и патетические. Есть про бойца, которого бросила девушка, после чего «он разрывов беречься не стал» («Письмо»). Про погибших друзей, о которых страдаешь не только сразу после их гибели («Он не вернулся из боя»), но и много лет спустя, уже после войны, чувствуя себя виноватым без вины («Песня о погибшем летчике»). «Извините, что цел» - прямо вот так. Хотя человек, говорящий это, прекрасно понимает, что ни в чем не виноват. Однако он участвовал в такой войне, в которой для выживших справедлива фраза «жжет нас память и мучает совесть». Правда, с важной оговоркой - «у кого она есть».
Есть сюжетные повороты, которые только Высоцкому могли прийти в голову - описание одного и того же воздушного боя с точки зрения летчика, причем погибшего («Их восемь - нас двое») и его самолета, тоже, естественно, разбившегося («Як-истребитель»). Или самый сильный сюжетный поворот - песня «Мы вращаем Землю». Никто, видимо, не показал так масштаб и значение войны. «Но мы помним, как солнце отправилось вспять и едва не зашло на Востоке». Действительно ведь событий планетарного масштаба, подобных Второй Мировой, в истории человечества не было. И солдаты основных воюющих армий, по сути, действительно вращали Землю.
Но, пожалуй, интереснее всего несколько песен, показывающих войну совсем «снизу», с точки зрения простого бойца-пехотинца. Это «Звезды», «Черные бушлаты», «Разведка боем», «Высота» и, в высшей степени крамольные по советским временам, песни про штрафников. В одной из них была единственный раз во всем военном цикле упомянута «руководящая и направляющая». В таком своеобразном контексте: «Ведь мы ж не просто так, мы штрафники. Нам не писать - считайте коммунистом».
Остальные герои Высоцкого про партию и ее вождя не вспоминают. Для них это лишняя сущность. И вообще начальство воспринимается по-нашему - как враждебная сила, зарабатывающая звания на солдатских жизнях. «Нам говорили: „Нужна высота“ и „Не жалеть патроны“. Вон покатилась вторая звезда вам на погоны». Только для офицеров нижнего звена (взводного, ротного, батальонного), умиравших вместе со своими бойцами, делается исключение, да еще какое. В вышеупомянутой песне «Мы вращаем Землю» именно «наш комбат» предотвратил Апокалипсис. Он не дал солнцу зайти на Востоке, закрутив Землю назад, в правильную сторону. «Оттолкнувшись ногой от Урала». Тут, кстати, сплошные переклички, с прошлым и будущим - и с Твардовским («Урал - опорный край державы», вот от этой опоры комбат и оттолкнулся) и даже с «Любэ» с их «Комбатом». И еще одна перекличка в этой песне - с Лермонтовым. «И ядрам пролетать мешала гора кровавых тел». - «Всем живым ощутимая польза от тел, как прикрытье используем павших». «Мы долго молча отступали, досадно было, боя ждали». - «Наконец-то нам дали приказ наступать».
Поскольку начальство - это что-то чужое, то содержание его планов особого значения не имеет. Но выполнение приказа обязательно. Потому что у нас такая работа, которая должна быть выполнена наилучшим образом. Об этом говорят герои «Разведки боем» и «Черных бушлатов», очевидно, лучшие бойцы, добровольно (а в случае с героем «Разведки» - и многократно) идущие на выполнение наиболее опасных заданий, риск не вернуться с которых велик чрезвычайно. «Нужно провести разведку боем. Для чего? Да кто ж там разберет». «Сегодня на людях сказали: „Умрите геройски!“ Попробуем, ладно. Увидим, какой оборот».
Соответственно, работа делается хорошо. Причем работа очень специфическая. «Скоро будет „Надя с шоколадом“. В шесть они подавят нас огнем. Хорошо. Нам этого и надо. С богом, потихонечку начнем». «Надя с шоколадом» - жаргонное название немецкого шестиствольного реактивного миномета (отдаленного подобия «Катюши»). Нам этого и надо - чтобы нас подавили огнем. А для чего мы это делаем - да кто ж там разберет. То есть в узком смысле - понятно для чего. «Дзот накрыт и рассекречен дот». Выявлена структура обороны немцев на данном участке. А вот для чего надо вскрывать эту структуру - какая разница-то?
Вполне логичным является и отношение героев песен Высоцкого к наградам, которые приходят от начальства за выполнение заданий, смысл которых неочевиден и мало интересен. «Я бы звезду эту сыну отдал. Просто на память» (не отдал, поскольку погиб). Герой «Разведки боем» не погиб. Он получил награду «живьем», демонстрируя к ней откровенное презрение. «Кажется, чего-то удостоен, награжден и назван молодцом». Его волнует совершенно другое - «с кем в другой раз идти?» Он заранее знает, что пойдет обязательно. А такие же, как он - Борисов и Леонов - погибли. И незнакомый ему «парнишка из второго батальона… затих», хотя и вел себя «очень хорошо». Очевидно, с него хватило одного раза, несмотря на проявленный героизм. Не у всех получается так, как у того, от чьего лица эта песня написана. Он пойдет в разведку боем снова и, в конце концов, почти наверняка разделит судьбу Борисова и Леонова. Просто по статистике невозможно играть со смертью до бесконечности. «Этот глупый свинец всех ли сразу найдет, где настигнет - в упор или с тыла». Собственно, у бойцов нет иллюзий по поводу наград и по поводу своей судьбы на этой войне, про что предельно жестко написано в «Песне о конце войны»: «И скоро награда за ратны труды - подушка из свежей травы в головах».
Тогда зачем им это все надо? Человек, который постоянно идет на смерть (и ведь дойдет до нее, никуда не денется), не интересуясь целью и наградами - тупой «боевой робот» (или вообще - бессловесная жертва и, одновременно, орудие тоталитарного режима)? Нет, он слишком инициативен и сознателен. Он совершенно четко знает, как лучше всего сделать свою смертельную работу, он также знает, что делать ее должен именно он, потому что именно у него получится лучше, чем у других. А на вопрос о мотивах отвечает за него герой «Черных бушлатов». Песня эта посвящена совершенно конкретному и малоизвестному эпизоду войны - Евпаторийскому десанту, проведенному в начале января 1942 года с целью оттянуть силы немцев от Севастополя. Почти весь десант, насчитывавший 700 человек, погиб; до какой степени он выполнил свою задачу (и насколько необходим он был вообще) - сказать сложно даже сейчас. При этом десантники проявили исключительный героизм. А посвященная им песня Высоцкого оказалась слишком метафоричной, выйдя на гораздо более высокий уровень обобщения, чем рассказ о конкретном боевом эпизоде. По известности она переросла сам десант. Ее герой «попробует, ладно» «умереть геройски». Ему важно «увидеть восход». Потому что «за нашей спиною остались паденья, закаты» (опять лермонтовское «мы долго молча отступали»). Сколько же можно? «Ну, хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлет». Десант, вернуться из которого, скорее всего, не удастся, дает возможность увидеть восход. Это очень важно для него лично. Он четко осознает и формулирует свою стратегическую цель: «Мне хочется верить, что грубая наша работа вам дарит возможность беспошлинно видеть восход». Потрясающая формулировка - «беспошлинно видеть восход», чисто высоцкая. И ведь совершенно верная. Их грубая работа до сих пор дарит нам эту возможность. Хотя сам герой песни «восхода не видел, но понял: вот-вот - и взойдет!»
