Но и всем троим его конкурентам из шорт-листа достались награды из числа основных. Матиас Энар за роман «Расскажи им о битвах, королях и слонах» получил тоже Гонкуровскую премию, но лицеистов (присуждает жюри, состоящее из полутора тысяч старшеклассников). Бестселлер года, роман Майлис де Керенталь «Рождение моста», удостоился премии Медичи. «Апокалипсис бэби» писательницы Виржини Департ – последнему роману из гонкуровского шорт-листа – обломилась премия «Ренодо». Список фаворитов завершает лауреат премии «Фемина»: им стал Патрик Лапер за роман «Жизнь коротка, желание бесконечно».
Словом, всё получилось так, как и ожидалось. Без сенсации, однако, не обошлось: в списке реальных триумфаторов (таковыми являются издательства, а вовсе не авторы) нет ни одного, кто торжествовал всегда (Галлимар, Файяр, Альбен Мишель, Робер Лаффон…). Не исключено, что это результат скандалов и разоблачений, которые многие годы сопровождали каждый премиальный литературный сезон.
Аркадий ВАКСБЕРГ, собкор «ЛГ», ПАРИЖ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Человек
Брось ремень в сундук
ОТЦЫ И ДЕТИ
20 ноября, во Всемирный день ребёнка, мы узнаем, в каком городе подзатыльники уходят в прошлое
Вероника МААНДИ
Несколько лет назад я совершила гражданский подвиг. Чувство… горечи, которое я при этом испытала, не прошло и по сей день.
Мы тогда только-только переехали в новый многоквартирный дом. И практически сразу вечера превратились в непрекращающийся кошмар. Чуть ли не ежедневно из квартиры сверху доносились плач и ужасные крики ребёнка: «Не надо! Больно! Я больше не буду! Не надо!» Ночью, в тишине, детские вопли и топот ног над головой – ребёнок спасался, бегая от родителей из комнаты в комнату, – звучали особенно жутко и мучительно. Однажды, часа в три пополуночи, не в силах больше выносить это безумие, я позвонила в милицию.
Думаете, чувство горечи возникло оттого, что моё обращение проигнорировали? Нет. Всё было ещё хуже. Милиционеры приехали. И, как полагается, первым делом уточнили претензии заявителя. «Наверху кричит ребёнок? Понятно», – кивнули стражи порядка и поднялись этажом выше. Через несколько минут вернулись: «Жилец предупреждён о нарушении тишины в ночное время…»
Когда прошла оторопь, я было воскликнула: «Да не в тишине дело!» Но зря: милиционеры только обиделись – они-то ждали признательности за свою оперативность и отзывчивость. А главное, они так и не поняли, в чём, собственно, состояла проблема, ведь «хозяин квартиры пообещал, что впредь будет заниматься воспитанием сына днём».
Жестокость прогрессирует
«Воспитание» равно «порка» – вот в чём проблема. И эту точку зрения разделяют большинство российских граждан. В ходе исследования, проведённого в прошлом году Институтом социологии РАН, 52 процента родителей признались, что используют физические наказания в процессе воспитания детей. При этом более половины мужчин и около 40 процентов женщин заявили, что сами подвергались в детстве физическим наказаниям. В том же 2009 году правоохранительными органами было зафиксировано 106 тысяч преступлений в отношении детей. Только вдумайтесь: каждый день испытывают насилие и подвергаются истязаниям с угрозой жизни и здоровью как минимум 300 мальчиков и девочек. И это только зарегистрированные случаи.
Но самое зловещее и непостижимое (по крайней мере лично для меня) – то, что число сторонников физических наказаний год от года растёт. В 2008-м, по данным опроса фонда «Общественное мнение», побои при воспитании детей применяли лишь треть респондентов. В 2009-м, напомню, уже больше половины. За 10 последних лет, согласно сведениям Следственного комитета при прокуратуре РФ, общее число преступлений против несовершеннолетних возросло в четыре раза. А ведь за это время не произошло даже смены поколений.
Марина Гордеева, председатель правления Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, считает, что причина роста в том, что мы стали уделять проблеме обращения с детьми более пристальное внимание, стали больше случаев фиксировать, вести статистику. Но всё-таки дело не только в улучшении отчётности.
Зависимость между уровнем благосостояния семьи и её отношением к физическим наказаниям известна давно. Опрос Института социологии РАН ещё раз это подтвердил: в обеспеченных семьях 43 процента респондентов полагают, что физические наказания вредны, среди бедных так думают лишь 27 процентов. Считают насилие полезным 22 процента обеспеченных родителей и 34 процента бедных. А поскольку доля последних неуклонно увеличивается – вот вам и рост «жестокой» статистики. Их жизнь сопряжена с большим количеством ограничений, огорчений, а нередко и унижений. Все эти негативные эмоции требуют выхода, а другой разрядки, кроме как сорваться на близких, люди, как правило, просто не знают.
Но главное, на мой взгляд, всё же не в этом. Увы, в нашей стране уровень жизни всё больше становится определяющим и в отношении образованности и интеллигентности. Уже сегодня среди малообеспеченных весьма много тех, кто проявляет низкую познавательную активность, отличается грубым воспитанием и не очень-то стремится к развитию и совершенствованию. Эти люди не представляют последствий, которые имеют для психики ребёнка физические наказания, не осознают истоков своей агрессивности, не говоря уже о том, чтобы попытаться от неё освободиться. Но даже если бы кто-то захотел во всём разобраться, вряд ли доходы позволили бы им сделать это, ведь одной консультацией здесь не обойтись.
Уроки истории
Последствия жестокого воспитания не просто чудовищны – они фатальны. Причём не только для отдельной личности, но и для нации в целом. К такому выводу ещё в середине прошлого века пришла известный швейцарский психоаналитик Элис Миллер.
Мозг человека в момент рождения сформирован далеко не полностью, и его способность развиваться зависит от того, что испытывает ребёнок в первые три года жизни. Тёплое, доброжелательное внимание родителей к детям не просто желательно, оно жизненно необходимо.
Давно замечено, что животные, вскормленные искусственно, вырастают агрессивными и склонны убивать представителей своего вида. Известен и феномен госпитализма, когда грудные дети, изолированные (например, для лечения) в особо строгих условиях, плохо развиваются и даже умирают, причём не от болезни, а фактически от одиночества. При отсутствии непосредственного сенсорного контакта с родителями у младенца не активизируются те рецепторы, которые отвечают за развитие способности к сочувствию и состраданию. Такой ребёнок постоянно находится в ожидании угрозы со стороны окружающего мира и как следствие проявляет повышенную предрасположенность к агрессивному и криминальному поведению.
У детей же, которых не просто отвергают, но ещё и физически наказывают, нарушения в развитии куда более серьёзны. Особенно пагубно это отражается на малышах ясельного возраста, или довербальной стадии развития. То есть именно на тех, про кого «народная мудрость» гласит: «Пори дитё, пока оно поперёк лавки лежит». А в «Домострое» имеются наставления: «Любя сына своего, учащай ему раны… Пройдись по рёбрам его, пока он растёт… И не жалей, младенца бия».
Так вот у младенца при этом происходит поражение определённых отделов мозга, ведущее к эмоциональной и интеллектуальной недоразвитости. Повзрослев, такие люди не только всю жизнь искренне полагают, что телесные наказания полезны, но – и это самое страшное – начинают испытывать восхищение перед жестокостью, необъяснимую тягу к причинению боли, вспышки неконтролируемой ярости.
Наука давно изучила этот феномен и толкует его так: если ребёнок подвергается жестокому и унизительному обращению, а рядом нет никого, кто может ему хотя бы посочувствовать, то психике этого ребёнка, чтобы не разрушиться под воздействием боли и страха, остаётся только одно: отрицать своё страдание, вытеснять его. Однако информация об испытанном унижении имеет свойство сохраняться и накапливаться в мозге в бессознательной форме. Это бремя толкает человека к тому, чтобы воспроизводить ситуации, подобные прошлому.
Животное, на которое напали, спасается бегством или вступает в схватку. Ребёнку, избиваемому родителями, не позволяется даже испытывать гнев по отношению к ним – ненавидеть собственных отца и мать во всех религиях и культурах всегда было строжайше запрещено. Ненависть может быть дозволена только по отношению к другим объектам. Но зато когда они обнаруживаются – дворовая кошка или одноклассник-мигрант, – тогда её уже не остановить.
