Какой смысл закрывать одну академию, одновременно открывая другую, или, сокращая правой рукой генералов, левой — вводить новые генеральские должности?
Газета «Нойес Дойчланд».
Октябрь 1990 года.
«28 сентября уволены последние 24 генерала. Начальник Генерального штаба ННА генерал-лейтенант М. Гоэц охарактеризовал это решение об отставке как факт запрета на профессию. Более половины из 24 генералов моложе 50 лет бесспорно компетентны и лояльны к политическому курсу».
Газета «Вельт».
Октябрь 1990 года.
«Для решения задач, появившихся в связи с объединением Германии, федеральное правительство планирует создать в Вооруженных Силах 750 новых должностей. Среди них 20 генеральских, в том числе «генерал-лейтенант» — 1, «генерал-майор» — 5, «бригадный генерал» — 14».
Значит, чиновники, проводившие сокращение ННА, руководствовались не только отсутствием аналогичных воинских профессий в составе бундесвера, как это было с политработниками и армейской юстицией, а также предписанием «ведомства Гаука», но и еще какими-то критериями…
Какими? Официальные разъяснения указывают на физические, профессиональные качества, опыт работы в войсках, командирские навыки. Так может, уровень подготовки офицеров и унтер-офицеров «восточников» оказался недостаточно высоким и не соответствовал бундесверовским требованиям? Нет, это выглядело иначе. Один из бывших офицеров ННА признавался как-то в журнале «Шпигель», что освоение танка «Леопард» на курсах переподготовки в Кобленце не составило для него труда. Он знал каждую кнопку и рычаг этой машины. И наоборот, был крайне удивлен, когда увидел на базе ликвидации техники ННА в Шарлоттенхофе, как высокопоставленные офицеры-танкисты бундесвера не могут отличить танк «Т-72» от «Т-55».
Сам генерал-лейтенант И. Шенбом, безусловный авторитет и специалист по ННА, дал высокую оценку подготовке восточных военнослужащих. Он подчеркнул, что для них «характерна высокая дисциплинированность и чрезвычайно ответственный подход к выполнению поставленных задач».
О бундесвере же были иные отзывы. В сентябре 1990 года газета «Тагесшпигель» привела слова бывшего Президента Чили, командующего Сухопутными войсками генерала Пиночета: «В настоящее время бундесвер скопище наркоманов, гомосексуалистов, пустозвонов и профсоюзных деятелей».
Смею не согласиться с генералом. Армии обоих немецких государств всегда были на первых ролях в своих блоках — НАТО и Варшавском Договоре — хорошо обученные, профессионально подготовленные, с крепкой воинской дисциплиной, вооруженные по последнему слову техники. Они оказались достойными друг друга противниками.
Что же касается перечисленных Пиночетом «лучших представителей» воинских коллективов, начиная от пустозвонов и кончая наркоманами, то назовите армию, где их нет. Разве что Сухопутные войска Чили, которыми командует сам генерал? Но даже освободившиеся от скверны Чилийские Вооруженные Силы как-то не запомнились миру своими победами на поле брани. Ну разве что генерал занес на свой счет танковые и воздушные атаки на дворец Ла-Монеда в дни переворота. Тут уж спорить не приходится: за штурвалами этих самолетов и рычагами танков сидели явно не профсоюзные деятели.
Однако вернемся к судьбе национальной народной армии. Если она была достойным соперником бундесвера, почему лишь редкие представители ее оказались в строю армии ФРГ? Сегодня ответ на этот вопрос волнует многих. Он дает пищу для утверждения о преднамеренном, целенаправленном «разгоне» ННА ГДР, о трагедии и социальном крахе восточных военнослужащих. Но тогда как это сочетается со свободой и демократией, с правами человека, о которых так много говорят в Германии?
Такого могло бы и не быть. Если бы… Да, если бы не аншлюс.
…Как-то в «Тагесшпигеле» я прочел фразу уже упоминавшегося генерала И. Шенбома. Странная, право же, фраза.
«Мы пришли сюда не как победители к побежденным, а как немцы к немцам…» — сказал генерал.
О чем он? С кем спорил, кому доказывал? Неужто она возникла стихийно, эта фраза? Или может все-таки кто-то и до сих пор чувствует себя побежденным? Но тогда почему?
…В конце июня 1994 года, накануне моего отъезда из Германии, попал в делегацию генералов и офицеров ЗГВ, которых принимало бундесверовское командование «Восток». Все было устроено по высшему классу — показные занятия с наведением переправы, атакой «Леопардов», штурмовым применением «Миражей» и «Фантомов». Потом был незабываемый ужин. Столы накрыли прямо на понтоне, который буксировался несколькими катерами по течению реки.
Напротив меня за столом сидели два подполковника-бундесверовца. Один, судя по канту погон, был из авиации или ПВО, другой — связист. Внешне они ничем не отличались друг от друга, и все-таки в одном из них я безошибочно угадал бывшего офицера-восточника. Его выдавали глаза. Какая-то необъяснимая грусть таилась в их глубине.
Оказалось, служить ему в бундесвере оставалось совсем немного — заканчивался срок контракта. Дальше на службе его не оставляли. По своей наивности, желая успокоить, я заговорил о пенсии.
— Какая пенсия, — вздохнул подполковник, — в бундесвере я всего три года, а 27 лет в армии ГДР не в счет. За них пенсию не дают…
Грустные глаза его заблестели непрошеной слезой, и он отвернулся, глядя на кромку понтона, где закипала темная речная вода.
Радио «Свободный Берлин».
Октябрь 1990 года.
«Парламентский статс-секретарь в Министерстве обороны ФРГ В. Виммер заявил, что «военнослужащие бывшей ННА ГДР будут окружены особой заботой со стороны руководства западногерманских Вооруженных Сил»».
Об Эрихе Хонеккере писали много. И в ту пору, когда он был на вершине власти, и потом, когда освобожденный от всех высоких постов, бездомный и неприкаянный скитался по миру.
И лишь одна из страниц пока не раскрыта — пребывание бывшего руководителя ГДР в Беелитцком госпитале, тайны лечения, состояние здоровья, ставшее камнем преткновения в споре советских и немецких медиков.
Как бы мы не относились к Хонеккеру — с ненавистью, любовью, равнодушием ли — надо признать, что его судьба — одна из самых трагических судеб руководителей социалистических стран Восточной Европы. Пожалуй, только Чаушеску мог бы позавидовать своему коллеге. Хотя… как знать?..
Триста тысяч немецких марок?! Полковнику Пичугину, случалось, предлагали немалые суммы, но триста тысяч…
Владислав Андреевич пристальнее пригляделся к собеседнику. Судя по всему, перед ним был эмигрант из России. Хорошо говорил по-русски. Да и хватка, дай бог каждому. Разыскал его, выследил, продумал, как зацепить, чтоб Пичугин не отмахнулся… Купец…
Интересно, кто же это готов выложить одним махом этакую сумму?
— Ну так как, Владислав Андреевич? — не терпелось эмигранту.
— Сколько? — переспросил Пичугин, — Или мне послышалось?
В глазах собеседника взорвалась лукавая искорка. Клюнул-таки, полковничек, клюнул!..
— Триста!.. Не «деревянных», твердая валюта. Целое состояние!
Эмигрант не врал: верно, состояние, да еще какое. Триста его, начальника госпиталя, зарплат.
Пичугин отрицательно покачал головой. «Купец» сглотнул неожиданно застрявшую в горле слюну и зашептал:
— Да не насовсем, полковник. На недельку, с возвратом.
Видимо, выполнял он чей-то богатый заказ и имел на том немалый интерес. Но полковник отказывался. И денежки нежданно-негаданно уплывали из рук. Было от чего впасть в отчаянье. Он еще что-то хотел добавить, но Пичугин остановил его жестом.
— Не торгую, — твердо сказал полковник.
— Эх ты, патриот, — со злостью сплюнул «купец», — да его ж продали не за понюшку табаку такие, как и он, коммуняки…
— А я не продам…
Так они и расстались. Готовый выть волком, неизвестно чей посланник и начальник центрального госпиталя Западной группы войск.
Что же так «горячо» торговал этот человек, за какие «сов. секретные» документы сулил триста зарплат?
Всего лишь за папку с бумагами, которую в госпитале привычно называют «историей болезни». Правда, папка та принадлежала не совсем обычному пациенту. Он провел в госпитале ЗГВ, что в местечке Беелитц, долгих одиннадцать месяцев. Имя госпитального затворника известно всему миру — это бывший партийный и государственный руководитель ГДР Эрих Хонеккер.
Хонеккер Эрих, год рождения 1912. С 1930 года — член Коммунистической партии Германии. В 1946 году в Советской оккупационной зоне создает Союз свободной немецкой молодежи. С 1946 года член ЦК, с 1958 года — член Политбюро и секретариата Социалистической единой партии Германии. С 1971 по 1989 г. г. — Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Сменил на этом посту В. Ульбрихта. С 1971 по 1981 г. г. — Председатель Национального совета обороны. 1976–1988 г. г. — Председатель Государственного совета ГДР.
