Сила. Тотальное безволие и неспособность мобилизовать себя для некой физической активности. Наплевательское отношение к здоровью, но панический (в силу того, что загнан в подсознание) страх перед смертью. Соответственно, стремление в случае осложнений «вылечиться» магическим способом, ничего не меняя в своем образе жизни.
Характеристики можно множить. Но и так очевидно, что принадлежат они абсолютно несхожим этносам, находящимся в полярных фазах своего бытия. У одного подходит к финалу процесс деградации. Второй — в фазе пассионарного толчка. Причем, если россияне по своим характеристикам евразийский этнос, то русские — европейский. Причем, европейский в изначальном, примордиальном смысле. В отличие от современных европейцев, радикально, акцентирующий свою белую сущность. Но русские дореволюционные и постреволюционные тоже были евразийским этносом, только живым, а не полудохлым, в отличие от россиян.
Таким образом, русские № 2, воспроизводят, судя по всему, матрицу еще домосковскую и даже домонгольскую — матрицу русов, на пороге осознания себя Святой Русью. То есть, совсем не так вышло, как мечталось Найшулю.
Разумеется, перечисленные характеристики принадлежат неким идеальным типам. В реальности носителей полного их набора не так много. Но очевидно, что сегодняшняя тенденция такова, что пропасть между двумя «этносами» углубляется.
Противостояние между русскими и предками «россиян» началось не сегодня. Оно идет буквально от начала Руси. Генерал Петр Краснов в своем романе «За чертополохом» набросал впечатляющее батальное полотно: «Русь двуликая, и в этом отличие ее от Запада. И буквально двуликая! Помню, мне моя мать это часто повторяла. И одно лицо — пьяное, широкие скулы, вздутые щеки, приплюснутый обезьяний нос, ноздрями вперед торчащий, рыжая, клочьями борода, длинный стан, длинные руки, короткие кривые ноги, пакостная ругань на устах, вши в волосах, колтуном торчащих, блохи и клопы на теле. Пьяная, грязная бедность в избе, и глупое бахвальство, и тупость, до анархизма доходящая. Разве не читали мы про такого мужика? Разве не из этих кретинов-мужиков народились все те, которые валили трон и издевались над религией? У него и подруга была соответствующая. Пьяная, вечно брюхастая баба, круглоликая, циничная, грубая, и такая же грязная, как и ее обладатель… Такой видел я Русь на многих картинах, о такой читал, и эта Русь, голодная, металась в двадцатых годах, и гибла от голода и болезней, и падала под огнем пулеметов… Но, господа, есть и другая Русь… Вижу я и очи соболиные, и прямые и тонкие носы, и брови, сросшиеся на переносице, и губы, твердо сжатые, вижу я и это железное упорство в работе, храбрость непреодолимую, мужество, терпение, выносливость! Тот же мужик, та же изба, а все не то. И хозяйка не та. Красивая, стройная, ловкая. Глазом поведет — сердце остановит… Та Русь — отчаянная и отчаявшаяся, та Русь — никчемная, гнилая, трухлявая, сегодня отречется в угоду царям от своей веры, завтра пойдет за кем угодно, послезавтра и Бога оставит. Сегодня кличет своему выборному вождю: «Веди нас!» Завтра кричит уже: «Долой!» Но не она — Россия. Россия прекрасная, сильная — это та, вторая Русь. Она создала богатырей киевских, что заставами стали по всей Святорусской земле, боролись с Соловьями-Разбойниками, истребляли Идолище Поганое, освободили Русь от татарвы неистовой. Та пьяная, никчемная Русь роднилась с татарами, кланялась им и служила. Из этой, нарядной и красивой, Руси сложился прекрасный быт Святорусской земли, с ее соколиными охотами, садами тенистыми, теремами высокими, любовью крепкой и святой и верой православной. Она писала «Домострой», чтобы обуздать ту пьяную, паршивую Русь, она создала «Слово о полку Игореве», памятник красоты неописанной. Она строила кремли, она создавала Василия Блаженного, и она же рубила головы той, первой, Руси. Русь — это борьба. И не борьба классов, не борьба феодалов с вассалами, а борьба брата на брата, подвохи и доносы бояр на бояр, пускание красного петуха и борьба деревни против деревни, семьи против семьи. И Русь благородная всегда, в конце концов, побеждала».
Но пускай, битва идет веками, радикальная поляризация сторон конфликта происходит именно сейчас. На наших глазах и с нашим участием.
Россияне ни одной из мессианских традиций не наследуют. Им чужда и величественная эстетика империи (с ее категорическим требованием принесения всего личного в жертву государственному проекту), и духовно-социальный максимализм Святой Руси. Они — печальное следствие гражданской войны. Причем, уже непосредственно той ее фазы, что стартовала в 17-м. Фазы, которая стала апофеозом многовекового противостояния.
Россияне — закономерная производная от «совков». Последние вовсе не были обычными (как и везде) обывателями. Они были циничными обывателями, не верящими в базовые государственно-партийные установки. Их собратья из США, например, верили. И как раз являлись опорой существующей там системы. «Совки» же с легкостью и безоглядностью отреклись от государственного устройства, которое было для этого человеческого типа подлинно «райским».
Потомки «совков», россияне, вообще, лишены общеобязательных моральных устоев (опять-таки в отличие от западных обывателей). Для них «хорошо» то, что хорошо лично для них.
Утративших веру в справедливость для всех, легко «купили» на либеральную сказку о достатке для каждого. А когда они «попали», их предоставили самим себе, лишив всех и всяческих ориентиров, взамен дав Кашпировского, порнуху и Петросяна. Все это наложилось на еретический лозунг классика «человек создан для счастья, как птица для полета» (активно внедрявшийся советской школой в сознание любого самого бессмысленного персонажа).
И убежденные, что «право имеют» на счастье (а его каждый понимает в меру своей испорченности), они закономерно пришли к каннибализму. Сегодня сюжеты о диких нравах россиян — постоянно демонстрируют им же в «программах максимум» и прочих диверсантских телепроектах. Чем снова и снова дают понять: быть дегенератом — это «нормально».
В итоге народ продолжает дичать. Самый зримый показатель вырождения — отношение к детям — рост маньяческих по отношению к ним проявлений, мировое лидерство России по количеству абортов.
На фоне тотальной и главное, вполне закономерной деградации россиян, русских (новую Русь) можно расценить, как результат своеобразной позитивной мутации — появления особей, адаптировавшихся к «радиации».
«Ядерная бомба» коммунистов разорвала на части ядро нации. А «грязная бомба» либералов превратила атомизированное население в зомби.
Итак, только новая Русь может унаследовать национальную традицию во всей ее полноте. Но, при этом, главное — не унаследовать гражданскую войну. Смыслы русской истории должны быть осознаны до последних глубин, потому что корни войны, практически уничтожившей великий народ — там.
Могут ли россияне снова стать русскими? Такой шанс исключать нельзя. Но для того, чтобы его реализовать, как во времена Рюрика, власть должна взять Русь.
Для того, чтобы выжить и победить, надо понять откуда исходит угроза, и кто враг. Ложные страхи так же губительны, как и «общечеловеческое» благодушие. Старую формулу можно переиначить: «скажи мне, кто твой враг и я скажу кто ты». Так сегодня актуальней.
Дальше тянуть с этим самоопределением нельзя. Потому что отступать некуда. Страна есть, а народа нет. Есть население, состоящее из миллионов чужих друг другу существ, находящихся в состоянии войны всех против всех.
У них нет общей Веры и общей Правды, общего добра и общего зла. Есть только общий смех над ежевечерним Петросяном. И слепы не только они сами, но и их поводыри. Само чувство самосохранения требует отделения, выхода из накатанной колеи в пропасть — на обочину. Кажется, это называется стать маргиналом.
Тем, кто сегодня продолжает упорно считать себя русским и не боится так себя называть, необходимо опознать СВОЙ ОБРАЗ — РУССКИЙ ОБРАЗ.
А значит, нужно опознать и образ врага. С молоком матери в поколения вливали чувство внешней угрозы. Якобы нас всегда, всю нашу непростую историю «хотели поработить захватчики». Под «порабощением» подразумевалась оккупация, чреватая утратой национально-культурной самобытности и зверским угнетением.
Сегодня имеют официально утвержденное право голоса пропагандисты двух видов. «Государственники» развивают описанную традицию, а либералы, напротив, над ними глумятся и отрицают вообще саму неизбежность и неотвратимость такого явления как ВРАГ.
Последние тоже бывают двух типов. Одни вполне искренни. Это потомственные, как правило, интеллигенты-западники. А соответственно, существа, не имеющие никакого понятия о жизненных реалиях. Гражданам, утверждающим в публичной дискуссии, что главное самому вести себя «общечеловечно», и тогда никто тебя не тронет, хочется в качестве наглядного опровержения этого тезиса просто тут же съездить по физиономии, чем доказать наличие в мире немотивированного и беспощадного насилия.