После общения с матерью абитуриента Зинаида Ивановна зашла в кабинет, где находились Полякова, Волошина и Завадская, рассказала о просьбе Кобзарь и после их согласия помочь, тут же разделила деньги на четверых — по 100 рублей каждой. Софья Кобзарь перед экзаменами сына не только надеялась на помощь преподавателя, но и натаскивала мальчика, который заметно ковылял в точных науках.
5 августа 1966 года возле Одесского технологического института им. Ломоносова собралось очень много людей, которые были разделены на маленькие группы и находились во взбудораженном состоянии, — это был день вступительных экзаменов.
В десять утра вся присутствующая молодежь зашла в институт, оставив родителей в ожидании чуда.
Анатолию Кобзарю предстояло написать ответы по математике письменно и он робко вытянув билет, принялся за работу. Как обычно, каждому абитуриенту попадается самый «сложный» билет, и он, ломая голову, пытается вспомнить, что зазубривал. Зинаида Ивановна, которая принимала экзамены вместе с другими преподавателями, прогуливалась по аудитории, наблюдая, чтобы абитуриенты не пользовались шпаргалками. Она на мгновенье остановилась возле Кобзаря и, убедившись, что он пишет ерунду, тихо предупредила его, чтобы он остался после экзамена. Прозвучал звонок. Билеты с ответами на математические вопросы собраны, а все поступающие направились сдавать следующий экзамен.
Вскоре институт опустел, но Толя все еще находился в аудитории — он переписывал правильные ответы по его экзаменационному билету, шаблон которых любезно предоставила Полякова, а отдельную аудиторию для этой цели — Завадская. Волошина обеспечила Кобзарю отличные оценки по другим предметам. Таким образом, общими усилиями Анатолий Кобзарь числился в списках уже не как абитуриент, а как студент 1-го курса Одесского технологического института.
На следующий год организованная группа взяточников-преподавателей таким же образом устроила в институт Юлию Воловшик, мама которой «отблагодарила» учителей 500 рублями. В 1965 году ставки поднялись, и преподаватели за содеянную помощь при поступлении взяли с Ивана Каре 800 рублей за отличные оценки его сына на вступительных экзаменах. Кроме того, что с 1960-го по 1967 годы тройка преподавателей систематически «впихивала» в институт горе-абитуриентов, они в течение года помогали студентам сдавать сессию, оценивая каждый экзамен в 100 рублей. Таким образом, одни дети самостоятельно грызли гранит науки, а другие, — наслаждаясь неповторимой студенческой жизнью, имели аналогичные оценки — «4» и «5».
В 1967 году взяточничеству преподавателей наступил конец. Дело в том, что один из старых преподавателей-патриотов написал на Надежду Трофимовну Полякову, Прасковью Демьяновну Волошину, Марию Яковлевну Завадскую и Зинаиду Ивановну Подобу жалобу в Министерство высшего образования Украины, обвиняя их во взяточничестве и использовании служебного положения. Началось расследование, которое для женщин с «гуманной» профессией окончилось трагически, так же, как и для ни в чем не повинного ректора университета, который «слетел» с работы за слепую веру в порядочность профессиональных, но жадных преподавателей.
Суд, учитывая возвращение государству сумму их обогащения и откровенное признание своей вины, приговорил Полякову Надежду Трофимовну, Подобу Зинаиду Ивановну, Завадскую Марию Яковлевну и Волошину Прасковью Демьяновну к трем годам лишения свободы условно.
Глава XXXVI
Озверевший в СИЗО
Ночью, в середине апреля 1990 года, в дежурную часть милиции Беляевки Одесской области поступил звонок. Дежурный поднял трубку и услышал встревоженный голос женщины, которая сообщила, что в дом ее отсутствующих соседей пытается пробраться через окно какой-то человек в черном.
Оперативная группа среагировала мгновенно, прибыв на место происшествия через несколько минут.
Действительно, одно окно в двухэтажном особняке было разбито, а через другие окна можно было проследить за мелькающим светом фонарика. Милиционеры, выбив входную дверь, прямо на месте преступления задержали вора, который спокойно расхаживал по дому и собирал все, что имело для него ценность, в большую спортивную сумку.
Как ни странно, преступник Игорь Дмитриевич Лаута среагировал на появление милиционеров весьма своеобразно — он бросил сумку на пол, поднял вверх руки и сказал: «Как вы мне, суки, надоели», после чего, не сопротивляясь, дал надеть на себя наручники и мирно сел в милицейский «воронок». По дороге в дежурную часть Лаута стал лепетать, что он знает свои права и не позволит, чтобы «какой-то поганый мент» поднял на него руку. Только после того, как следователь поднял архив, стало понятно, почему пойманный на месте преступления вор ведет себя так нахально. Это была не первая его ходка, так как Лаута только три года назац вышел из мест лишения свободы.
Лаута быстро вошел в контакт с задержанными, которые находились в том же СИЗО, и чувствовал себя на нарах, «как король на именинах».
Спустя пару дней пребывания в СИЗО Лаута успел обозлить против себя всех охранников и представителей администрации, в результате чего между вором и правоохранителями возникали ежедневные стычки. После очередного оскорбления охранника Лауту перевели в изолятор на две недели, но одиночная камера не усмирила дерзкую натуру преступника, а наоборот, разбудила в нем дремлющего зверя…
За «дрессировку» вора взялся оперуполномоченный оперативного отдела СИЗО В. Ю. Шишко, который пытался проводить с ним профилактические беседы и научить Лауту соблюдать установленный администрацией порядок. Две недели в изоляторе пролетели, но так как преступник продолжал нарушать законы, администрация СИЗО продлила его пребывание в камере-одиночке еще на неделю.
Через три дня поведение задержанного в корне изменилось: он стал соблюдать режим, вежливо общаться с охранниками и внимательно слушать своего наставника Шишко, выполняя его требования. За отличное поведение Лаута покинул изолятор и вернулся в свою камеру. Шишко, конечно же, видел положительные изменения в поведении вора, думал, что это произошло благодаря его заслугам, но не тут-то было — Лаута просто затаился, готовясь к беспощадному нападению…
Опытный вор быстро сориентировался, кто среди заключенных имеет связь с вольным миром, и быстро нашел с ним общий язык. Заключенный М. В. Кожевников согласился помочь Лауте в его просьбе достать нож, но за определенную плату — три блока сигарет с фильтром. Через пару дней товар передали Лауте в помещении вещевой кладовой, а заказчик, в свою очередь, передал поставщику три блока «Магны».
В этот день преступник зашел в камеру с другим выражением лица: гнусная улыбка, страшная злоба в глазах, ведь он был уже при холодном оружии, изготовленном самодельным способом по типу складных охотничьих ножей с автоматически выбрасывающимся клинком. Лаута спрятал его в вещевой кладовке.
Исполняя свой преступный замысел, направленный на умышленное убийство представителей следственного изолятора, которые находились при исполнении своих служебных обязанностей.
Лаута на следующий день подошел к своему воспитателю Валерию Юрьевичу и нанес ему удар ножом в шею. Несмотря на проникающее колото-резаное ранение шеи справа, милиционер Шишко сумел выйти из кладовой и спуститься по лестнице на первый этаж третьего режимного корпуса, истекая кровью, а потом упал без сознания.
Преступник, вытерев нож тряпкой, последовал за раненым правоохранителем, но на втором этаже он столкнулся со старшим по корпусу сержантом внутренней службы В. А. Баркаром. Лаута на мгновение остановился, а после с криком Тарзана прыгнул на худощавого Баркара. От сильного удара сержант упал на пол, а преступник, продолжая издавать нечеловеческие звуки, наносил ему удары ножом в разные части тела: в легкие, шею и живот. Баркар от болевого шока и большой кровопотери потерял сознание уже через пару минут Лаута, предположив, что Баркар мертв, вынул из его исколотого, окровавленного тела нож и, перепрыгивая через ступеньки, пулей спустился на первый этаж, к выходу из третьего режимного корпуса.
Выбежав в круговой коридор, преступник ударом ноги открыл двери в кабинет заместителя дежурного, помощника начальника СИЗО. Старший лейтенант, заместитель внутренней службы В.С. Рябич в полном недоумении вскочил со стула, не ожидая увидеть перед собой озверевшего заключенного с ножом в руках, с лезвия которого капала кровь. Лаута прыжком пантеры кинулся на Рябича и нанес ему удары холодным оружием прямо в сердце. Старший лейтенант Рябич, которому недавно исполнилось 25, скончался на месте.
Убийца, оскалив зубы, выскочил из кабинета и встретился лоб в лоб со старшим сержантом внутренней службы B.C. Паркаевым в круговом коридоре. Паркаев потянулся к кобуре, где находился его служебный пистолет, но вынуть его он так и не успел, так как Лаута ударил сержанта ножом в шею, отчего тот со стоном упал на пол. Преступник нагнулся к Паркаеву, чтобы довести свой замысел до конца — убить сержанта, но, услышав крики в коридоре, вскочил и побежал на первый этаж корпуса, где лежал тяжело раненный Шишко. Убийца хотел оббежать «препятствие» на его пути, но, увидев, что милиционер шевельнулся, приблизился к нему и добил жертву, нанеся удары ножом в сердце. Шишко скончался, а хладнокровный Лаута, спасаясь от преследования, забежал на второй этаж, где его уже ждали контролеры С. В. Лютенский и С.В. Глебов. Молодые сержанты оперативно и профессионально обезоружили убийцу и отправили в камеру-одиночку ожидать сурового приговора.
