Ознакомительная версия.
Стремление командарма понятно — создать, как и на Щаре, сплошной фронт. Но уже можно было понять, что танковые части противника наступают вдоль дорог. А южнее шоссе — заболоченная местность, сплошные мелиоративные канавы и речка Мышанка. Обход позиций 55-й сд с юга был невозможен. Напрашивалось решение: сосредоточить основные усилия обороны вдоль шоссе, поставив полки в затылок друг другу, прочно седлая Варшавское шоссе. Наскоро организовав оборону, командование армии переехало в Синявку.
К 14 часам 24 июня передовые части 24-го мк противника завязали бой с поспешно занявшими оборону частями 55-й сд, усиленных танками отряда полковника С. И. Богданова. Дивизионы 120-го гап вели огонь по подходящим колоннам противника. Проводная связь дивизионов с наблюдательными пунктами постоянно выходила из строя. Радиосвязь работала неустойчиво: эфир был забит немецкими командами и провокационными сообщениями.
Первая атака противника была отбита. Но, к сожалению, в 55-й стрелковой дивизии был лишь один боекомплект боеприпасов, долго продержаться она не смогла. К тому же так и осталось неясным, успела ли подойти к рубежу обороны артиллерия дивизии и полков. Немцы вызвали авиацию, которая подвергла позиции пехоты и артиллерии сильной бомбежке. Необстрелянные бойцы дрогнули, и оборона дивизии на стыке двух полков была прорвана. Ее боевой порядок был рассечен на две части, одна отброшена с Варшавского шоссе на север, другая начала отступать в юго-восточном направлении — в Полесье.
К 18 часам части 55-й сд отошли за Щару (26 км от Миловиды). По немецким данным, линия обороны русских на реке Щара была преодолена 24 июня силами 2-го танкового батальона 3-й танковой дивизия, который прорвался через вражеские позиции в Миловидах. Контратаки русских были отражены, при этом уничтожены 33 легких танка, и дивизия стала развивать наступление на Слуцк. Но самые большие проблемы заключались в форсировании рек с болотистыми берегами. Мосты на этих реках были в основном деревянными, и русские успешно сжигали их прежде, чем немцы успевали их захватить [22].
Когда начался массовый отход пехоты, командир 120-го гап отдал распоряжение выводить полк за реку в направлении Синявки. При неорганизованном отходе наших войск возникновению неразберихи и паники способствовали действия диверсантов. Иногда можно слышать мнение, что данные о широком применении немцами диверсионных отрядов и групп, личный состав которых был одет в советскую форму и использовал нашу технику и вооружение, сильно преувеличены. Это противоречит установленным фактам. На этот счет существовала инструкция подразделениям полка «Бранденбург». Известно, что танковым группам вермахта придавалось не менее одной роты этого полка в составе: офицеров — 2, унтер-офицеров и рядового состава — 220. В целях маскировки они назывались «охранными», а сам полк в немецких документах фигурировал в качестве учебного. В приказе о боевом использовании рот подробно расписаны порядок подчинения, взаимодействия с передовыми частями, взаимного опознавания и взаимопомощи, опознавательных знаках и т. п. В частности:
«4. Боевое использование:
[…]
Исходя из имеющегося опыта, боевое использование их в составе передовых отрядов является особенно многообещающим. Войсковых командиров, в чье распоряжение будут выделены спецподразделения, необходимо тщательно проинструктировать о задачах и методах действий «охранной роты».
[…]
Пароль«Веклабрюк»[в целях взаимного опознавания. — Л.Л.][…] должен быть доведен до передовых отрядов войск только с отдачей приказа на наступление.
[…]
Первые захваченные у противника автомашины, в особенности разведывательные бронемашины и им подобные, оружие и боеприпасы, снаряжение должны быть незамедлительно переданы в спецгруппы „охранной роты“, так как они им более необходимы для выполнения специфических задач[…]» [147].
Два ветерана 120-го гап независимо друг от друга рассказали, что в какой-то момент командир полка лично застрелил диверсанта в советской форме в звании майора, который пытался направить колонну полка по неверному маршруту. При отходе колонна полка вскоре уткнулась в мост через реку Щара, разрушенный накануне авиацией противника. Саперы наскоро восстановили разрушенный пролет и начали пропускать автотранспорт. Так как мост не мог выдержать вес трактора с тяжелым орудием на прицепе (вес гаубицы 15 тонн), тракторная колонна остановилась. Старший лейтенант Н. В. Фризен приказал снять с передков орудия батареи, находящейся в хвосте колонны, и подготовиться к стрельбе прямой наводкой вдоль шоссе. Вверх и вниз по течению были посланы разведчики, чтобы выявить броды и места, удобные для переправы тяжелых орудий.
К вечеру 24 июня танки противника нагнали колонну, на шоссе поднялась паника. Комиссар Русаков скомандовал «вперед»! Но первое же орудие проломило слабый настил и провалилось в реку. Движение застопорилось. Орудия, находившиеся в хвосте колонны, открыли огонь прямой наводкой. По уверениям некоторых ветеранов, было отмечено несколько попаданий, в результате которых у танков слетели башни! Но долго это продолжаться не могло: тяжелые неповоротливые гаубицы времен Первой мировой войны не были приспособлены для борьбы с танками — они успели сделать по 1–2 выстрела. В коротком бою орудия, находившиеся в хвосте колонны, были разбиты, и расчеты под огнем танков разбежались по обе стороны шоссе. На шоссе горели трактора, машины, падали раненые и убитые. Младший сержант Опанасенко рассказал, что он со своим орудием и трактором с двумя тракторными тележками на прицепе успел свернуть с шоссе и через заборы между придорожными домами ушел от шоссе. Полк он нагнал уже где-то у Бобруйска.
Разведчикам удалось найти переправу в районе Ляховичи (6–7 км севернее шоссе). Старший лейтенант Фризен повел туда уцелевшие орудия и трактора. Немцы попытались преследовать колонну. При этом артиллеристам удалось подбить три танка. Один из них — выстрелом из поврежденного орудия, которое потом пришлось оставить, остальные — связками гранат. На следующий день колонна Фризена присоединилась к полку. Всего им было выведено 3 гаубицы, 12 тракторов с прицепами и десятки автомашин с боевым имуществом. За спасение матчасти и проявленное при этом самообладание и мужество (в бою тот был ранен в ногу) Н. В. Фризен первым в полку был представлен к правительственной награде.
Переправившиеся через реку артиллеристы, имея только одни винтовки и четыре ручных пулемета, сдерживали наступление пехоты противника на протяжении всей ночи. Впоследствии эти люди, прикрывшие дальнейший отход полка, в часть не вернулись. Согласно докладу командира полка, с 11:00 24 июня и до 6:00
25 июня 1941 года были разбиты и остались в расположении противника 7 203-мм орудий, 9 тракторов с 14 прицепами и 12 автомашин [148].
К исходу 24 июня в Москве наконец поняли, что перехватить инициативу у противника не удалось, надо организовывать оборону в глубине — на Днепре. 25 июня Ставка приняла решение отвести войска на рубеж Западной Двины и на линию старых укрепленных районов. Однако это решение запоздало. Танковые соединения Гота и Гудериана быстро продвигались по сходящимся направлениям к Минску, над 3-й и 10-й армиями нависла угроза окружения. На основе доклада маршала Б. М. Шапошникова, находившегося в штабе Западного фронта, Ставка разрешила отвести войска фронта на линию старых укрепрайонов. В 3:47 25 июня в штабе Западного фронта приняли шифровку Ставки об отходе:
«Белосток эвакуировать, 10 и 3 армии отвести под прикрытием темноты в район Лида, Слоним, Пинск, прикрывая отход неплохими арьергардными частями. Отход вести стремительным маршем днем и ночью. Из минского района вывести две дивизии, стоящие в УРе на север в район Молодечно, а наиболее потрепанные части из отходящих войск расположить в районе Минского УР.
…Передайте Павлову — он будет отвечать за точное исполнение директивы Ставки головой».
Из штаба фронта ответили:
«…будет исполнено — ночи у нас здесь очень короткие…» [149].
В этот же день Военный совет фронта дал директиву войскам на общий отход. Но разрешение на отход явно запоздало. К исходу 25 июня соединения 2-й и 3-й танковых групп противника продвинулись в глубь советской территории на 200 км (средний темп продвижения составил около 50 км в сутки). Завершив двусторонний охват главных сил Западного фронта, 28 июня они соединились в районе Минска, окружив 26 дивизий 3-й, 10-й и частично 13-й армий. Окруженные войска, лишенные централизованного управления и связи с командованием фронта, продолжали сражаться, сковав своими действиями около 25 дивизий врага. Некоторым частям в конце июня и начале июля удалось вырваться из окружения и соединиться со своими войсками на Березине и в междуречье Березины и Днепра. Оставшиеся под Новогрудком разрозненные группы войск продолжали бои до 8 июля.
Ознакомительная версия.
