Прямо перед входом в здание выстроился караул гвардейцев Семёновского полка, а оркестр Преображенского полка играл марш. По театру дефилировали дамы и кавалеры Петровской эпохи. Они не только раскланивались с гостями, но и показывали танцевальные па на паркете. Дальше – больше. По сценарию Пётр I издаёт указ, согласно которому в Калуге отныне ежегодно будут проводить фестиваль исторического кино. В подтверждение и поддержку сказанного на сцену один за другим поднимались народные артисты России Наталья Егорова, Владимир Ильин, Алексей Петренко, заслуженный артист России Дмитрий Золотухин, Анна Терехова, Снежана Полежаева, художник по костюмам Игорь Дадиани.
Такая поддержка не прошла даром. Зрители активно собирались не только в кинозалах, но и на мастер-классах и круглых столах. Первый из них состоялся в местном университете – со студентами встретился президент Гильдии киноведов и кинокритиков Союза кинематографистов России Андрей Шемякин. Анатолий Мукасей рассказал о законах и тайнах операторского искусства. Дмитрий Золотухин приоткрыл слушателям секреты актёрской профессии, заметив, что фестиваль – это не всегда конкурс, не всегда соревнование между картинами. В основе должна быть мощная, просветительская идея. Сегодня российское кино обладает богатой сокровищницей исторических фильмов. Отдача от них колоссальная.
Четыре дня смотрели картины, артисты в это время встречались с народом в самых разных концах области. И, представляя собственное мастерство, удивлялись чужому. Так что трудно было понять, например, кто проводил творческую встречу в посёлке Бетлица Куйбышевского района – народная артистка России Наталья Егорова или местный гармонист, в недавнем прошлом директор Бетлицкого дома культуры Алексей Хохлов. И Любовь Тимоховская – главный культуролог района, наблюдая, как принимают профессиональные артисты искусство местных, доморощенных актёров, с гордостью поведала, что в деревне Бутчино есть мужской вокальный ансамбль из четырёх голосов, в котором на равных поют тракторист и директор школы.
Неудивительно, что на закрытии фестиваля, которое состоялось в Обнинске, главным событием стал не приезд любимцев публики Александра Домогарова и Алексея Петренко, а выступление народного хора бабушек из деревни Дешёвка и праздничного мужского хора Данилова монастыря. Со следующего года фестиваль приобретёт масштаб международного и будет проходить ежегодно.
Наталья АНОХИНА, КАЛУГА
Теги: кино , фестиваль , династия Романовых
Контуры ненаписанного полотна
Вид на центр Парижа с Эйфелевой башни
Фото: ИТАР-ТАСС
Виталий Амурский: "Во Франции уже годами не выпускается не только ни одного русского литературного журнала, но даже газеты".
«ЛГ»-досье
Родился в Москве в 1944 году. Окончил филфак МОПИ, позднее получил диплом аспирантуры парижской Сорбонны. Живёт в Париже с 1973 года, более четверти века проработал в русской редакции Международного французского радио (RFI), где, помимо сводок новостей и репортажей, вёл постоянную рубрику «Литературный перекрёсток». Профессиональный журналист, литератор, в печати выступает с середины 60-х годов прошлого века. Автор девяти книг, из которых наиболее важными считает поэтические сборники «Земными путями» и «Осень скифа», документальную «Тень маятника и другие тени. Свидетельства к истории русской мысли конца ХХ - начала ХХI века».
– О первых двух волнах русской эмиграции, да и о третьей тоже, достаточно много написано. Большинство известных писателей-эмигрантов жили во Франции. Что можно сказать о нынешних эмигрантах?
– Действительно, за последние два с лишним десятилетия в России появились публикации тех прозаиков, поэтов, литературоведов, которые волею судеб оказались вне отечества, жили и трудились в нелёгких, подчас трагически тяжелейших условиях эмиграции. Вышли не только их книги, но и исследования о них самих. Я имею в виду прежде всего такие знаковые фигуры, как Иван Бунин, Борис Зайцев, Владислав Ходасевич, Георгий Иванов, Ирина Одоевцева, Гайто Газданов, Борис Поплавский, Георгий Адамович и др. Дошли до русского читателя и произведения тех, кто эмигрировал в эпоху застоя, – Владимира Максимова, Виктора Некрасова, Андрея Синявского, Ефима Эткинда, Михаила Геллера, Вадима Козового (я сознательно ограничиваюсь именами тех, кто жил во Франции)... Из умерших относительно недавно этот перечень, наверное, следовало бы пополнить именами Алексея Хвостенко, Василия Бетаки... К счастью, ещё продолжают плодотворно творчески работать поэты Наталья Горбаневская, Ирина Заборова, мемуарист Ирина Емельянова, прозаики Николай Боков, Владимир Загреба, Андрей Лебедев, Евгений Терновский... Это те, кто получил опыт эмиграции. Тем не менее называть их и некоторых других русских литераторов, живущих сейчас во Франции, эмигрантами сложно. Кажется, только Боков сохранил «нансеновский паспорт»...
Дело, впрочем, не в формальностях, хотя сама по себе принципиальная возможность съездить на Родину даже туристом изменила суть мироощущения, как бы сделала долю изгнанничества более мягкой. Крушение железного занавеса, открытие (пусть даже смутных) перспектив найти своё место в литературном процессе России изменили значительно психологию многих. Сместилась тематика проблем и вопросов. Если, допустим, ещё в 90-е годы было очевидно: главное – гласность, то в начале второго десятилетия ХХI века это стало уже отнюдь не очевидно...
Скорее, более актуальной представляется проблема: Quo vadis, Россия? Но такая проблема, в том числе в творческом аспекте, очевидно, важнее для россиян в собственной стране, чем для эмиграции... Возвращаясь к началу вашего вопроса, где вы отметили, что о трёх волнах написано достаточно много, я всё же позволю заметить: да, много, но – выборочно, поимённо; и если первым двум волнам ещё более-менее повезло, то творчество тех, кто оказался причастен к третьей, по существу малоизучено, эта часть литературного пейзажа русского зарубежья пока представляет собой лишь контуры ненаписанного полотна.
– Русскоязычная литература Франции – это нечто обособленное или это явление, интегрированное в русскую культуру?
– Мне представляется, что любое произведение, созданное на русском языке и получившее доступ к читателю, можно считать проявлением русской культуры. Вопрос об обособленности или интеграции текста в русскую культуру, в широком понимании сего определения, это уже другой вопрос, скорее, связанный с признанием (равно не признанием ) того или иного таланта.
– Читают ли во Франции русские книги? Что из классики и современных российских авторов переводится на французский?
– Я не знаю ни одного классика и большого мастера русской литературы, который не был бы переведён на французский язык. Существуют различные переводы Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого... Изданы произведения Горького, Шолохова, Пастернака, Замятина, Булгакова, Бабеля, Андрея Платонова, Ильфа и Петрова, Зощенко, Шаламова, Солженицына... Изданы Ахматова, Цветаева, Бродский... Из современных российских авторов особым вниманием пользуются уже не первый год Улицкая, Алексиевич, Битов, Пелевин... Список, разумеется, можно было бы продолжить. На мой взгляд, в целом русская литература представлена во Франции достаточно неплохо.
– Какие литературные журналы выходят во Франции на русском языке?
– В настоящее время не существует ни одного. Правда, в выходных данных некоторых журналов, скажем, «Континента», «Вестника РХД» или «Граней» (наряду с указанием на разные города), значится и «Париж», но по существу это не так. Только «Вестник РХД» ещё формируется во Франции, печатаясь в России. Другие, упомянутые мной, полностью готовятся в Москве. Могу добавить, что во Франции уже годами не выпускается не только ни одного русского литературного журнала, но даже газеты.
– В чём, на ваш взгляд, основные сложности писателя-эмигранта?
– Первая сложность для пишущих по-русски – отсутствие той питательной, живой языковой среды, которая может быть только в отечественном контексте, даже если общий уровень культуры нашего языка вызывает у меня сейчас тревогу. Второе – отсутствие по-настоящему требовательного, объективного, умного читателя и критика. Круг довольно узок, в нём слишком много знакомых лиц – в такой ситуации любая положительная, сдержанная или негативная оценка нередко воспринимается как проявление отношения личного, вне литературного... Другой уровень трудностей связан с публикациями. Площадок для публикаций (особенно для стихов) крайне мало. Основные – в США, но есть также, к счастью, в Германии, Эстонии, Украине... Я сказал уже, что в Париже сейчас нет ни одного русского литературного журнала, нет газеты. Но всё же кое-какие попытки сохранить русское Слово тут делаются. Благодаря спонсорам из России Ассоциацией в поддержку русской культуры во Франции в период между 2009-м и 2012 годом было выпущено четыре номера альманаха «Глаголъ» (членом редколлегии и главным редактором двух последних выпусков я имел честь быть), также при спонсорской поддержке из России усилиями «русского парижанина» Владимира Алексеева в последние годы вышло три номера альманаха «Из Парижска. Русские страницы»... Зная о том, насколько всё непросто с публикациями для нашего брата везде, в том числе в самой России, думаю, разницы именно в этом случае между писателем-эмигрантом и писателем- не эмигрантом по существу нет.
