Первым в своих книгах «Рождение музея», «Жизнь музея», «Жизнь в музее» он сумел увлекательно и доступно рассказать о буднях музейной профессии. Его профессиональные рефлексии интересны и для самих музейщиков, и для широкого круга читателей благодаря постоянному стремлению дойти до самой сути. Директор музея: должность? профессия? синекура? жертва? миссия? – задавался он вопросом в конце жизни. Свою должность он принял как миссию, стал выдающимся профессионалом, пожертвовал чем-то личным и отверг синекуру, даже будучи тяжелобольным. Директор музея – было его высоким поприщем.
…Он был романтиком и прагматиком одновременно. Война превратила литературного мальчика в человека, способного стоять за свои убеждения до конца. А потому – простим горячность – разве это сокрытый двигатель его?
В «чистом осадке» моей жизни в музее – друзья и Пушкин! – написал он, подводя итог.
А большего ведь и не бывает!
Зинаида БОНАМИ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Шалости пера или подтасовка?
Панорама
Шалости пера или подтасовка?
ОСТОРОЖНО: ИСТОРИЯ
Недавно попалась на глаза книга Елены Прудниковой «Берия. Последний рыцарь Сталина» (М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп»). Автор вопреки общественному мнению о немыслимых зверствах и пороках Берии Л.П. рисует совершенно другой образ деятельного управленца, создавшего танковые заводы и ракетно-ядерный щит страны.
Госпожа Прудникова решила посвятить свой писательский труд исторической реабилитации Берии, и помешать ей в этом кто-либо не вправе. Вместе с тем возвращение отвергнутого имени одного человека недопустимо за счёт унижения достоинства других людей, в том числе моего отца Якова Березина, служившего в Московской ЧК в 1918–1920 годах. Он был секретарём МЧК, фактическим заместителем её председателя Феликса Дзержинского, совмещавшего эти обязанности с должностью председателя ВЧК. В 1921 году Березин был назначен помощником, фактическим заместителем управляющего делами ВЧК и сотрудником для выполнения особых поручений при председателе ВЧК. Он должен был руководить арестом Берии в декабре 1921 года.
Однако Прудникова под заголовком «Легенды о Берии – чекисте» пишет: «…этот период его жизни отмечен мифами, сплетнями, байками и насквозь «правдивыми» историями. Одну из таких легенд привёл в своих воспоминаниях Ф.Я. Березин, сын Я.Д. Березина, который в 1918–1921 годы был секретарём ОГПУ… Это, между прочим, только один из многочисленных вариантов распространённой легенды о комиссии Кедрова».
Что вызывает удивление? Сама же Прудникова придумала сказку о секретаре ОГПУ Березине. В этой должности он не мог служить ни в 1921 году, ни позже, поскольку ОГПУ было организовано в ноябре 1923 года и такой должности в штате вообще не было. Кстати, единомышленник Прудниковой по перу господин С. Кремлев – С.Т. Брезкун, издавший книгу «Берия. Лучший менеджер XX века» (М.: Яуза, Эксмо), продолжил эту сказку для взрослых. Он написал: «Березин – всего лишь секретарь МЧК. Это значит убери, принеси, подай и т.д. и т.п. Вручить ему ордер для производства ареста – это понятно. Но с чего вдруг председатель ВЧК будет сообщать рядовому работнику, пусть и центрального аппарата, такие оперативные данные, которые этому работнику для выполнения задания знать не положено».
Почему Прудникова сослалась на мифическую должность Березина, а Брезкун «перевёл» его в рядовые чекисты? Их общая цель ясна: подорвать доверие читателей к служебным полномочиям и воспоминаниям Березина о неудавшейся попытке Дзержинского арестовать Берию в 1921 году за взятки, в которых он был уличён чекистом Михаилом Кедровым во время проверки в Баку.
Было бы правильно, если бы Прудникова заглянула не только в биографию Кедрова, но и в его воспоминания: «Будучи начальником Особого отдела ВЧК и членом коллегии НКВД, я был командирован в Баку. Обследовал работу Азербайджанской ЧК, председателем которой был Багиров, а его заместителем Берия. Он за взятки отпускал виновных на свободу, а невиновных людей репрессировал. Я написал доклад, в котором рекомендовал немедленно отстранить Берию от работы в ЧК».
Дзержинский намеревался арестовать Берию за взяточничество, а не за распространившиеся слухи о его работе в мусаватистской разведке. Кедров же не имел отношения к этим слухам.
В 1921 году Азербайджан официально не находился под юрисдикцией РСФСР. Поэтому Дзержинский должен был получить санкцию партийных руководителей Закавказья и формально правительства Азербайджана на арест Берии. Однако Мир-Джафар Багиров снёсся с Анастасом Микояном и договорился с ним о совместных действиях по защите Берии. Микоян позвонил Сталину, который тогда ещё не знал Берию, и передал запрос Дзержинского на решение Серго Орджоникидзе. В то время Орджоникидзе был полновластным наместником ЦК партии по Закавказью. Он не дал согласия на арест, а также отвёл от Берии подозрения о его добровольной работе в мусаватистской разведке. Орджоникидзе считал Берию растущим руководителем и говорил о нём как о находке для партии. В 1936 году Орджоникидзе с горечью сказал Березину, что ошибся, поддерживая и выдвигая Берию.
В предисловии к книге Прудниковой Александр Бушков написал: «До чего же упрямы факты...» Что ж, обратимся к фактам. Кедров, потомственный дворянин, окончивший медицинский факультет Лозаннского университета, передал РСДРП свою часть наследства – 100 тысяч рублей золотом. Если бы Прудникова не замолчала эти факты, то вряд ли читатели поверили бы в её «самую простую версию», что «во время поездок с проверками Кедров требовал от местных чекистов «отступного», а в Азербайджане эти наглые мальчишки ничего не дали, пожадничали, сопляки».
Как глубоко ни копайте, но не найдёте факты, подтверждающие, что Дзержинский «Кедрова из чрезвычайки выгнал». Это, мягко говоря, неправда. В 1922 году Кедров тяжело заболел и поправился только через полтора года.
В апреле 1939 года Кедров был незаконно репрессирован. Подручные Берии следователи Мешик и Либенсон предъявили Кедрову обвинение: агент царской охранки, иностранный шпион, завербованный ещё до революции, – стандартный набор клеветы. Все протоколы допросов, которые длились по 22 часа, неизменно заканчивались записью следователя: «Виновным себя не признал».
Последнее слово Кедрова, выписка из протокола заседания Военной коллегии Верховного суда СССР: «Два года и три месяца я содержался под стражей в Сухановской и Лефортовской тюрьмах. Я пережил все муки и истязания. Если бы я был врагом народа, я не вытерпел бы этих мук и признал себя виновным. Но я не виноват и не признавал лжи, как это делали некоторые…»
Вот приговор суда от 9 июля 1941 года: «Кедрова Михаила Сергеевича считать по суду оправданным, из-под стражи освободить. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Председатель Романычев, члены суда Буканов, Чепцов, секретарь Мазур».
А вот выписка ещё из одного документа: «Справка. Приговор о расстреле Кедрова Михаила Сергеевича приведён в исполнение… Основание: предписание Народного комиссара внутренних дел СССР».
Свершилось невероятное: предписание Берии оказалось выше приговора суда. Такого со старыми большевиками не случалось ни до, ни после 1941 года. Так Берия отомстил Кедрову и пытался навсегда скрыть правду о полученных в 1921 году взятках.
В 1946 году на запрос Сильвии Михайловны Кедровой о судьбе отца она получила ответ: «Умер 4 апреля 1943 года в ИТЛ от упадка сердечной деятельности». Эта уловка не помогла уйти от возмездия Мешику – его расстреляли. Смертный приговор Либенсону заменён 25 годами заключения.
2 июля 1954 года Кедров был реабилитирован.
Почему же Прудникова использовала только чёрные краски для жизнеописания Кедрова? Дело в том, что попыткам необоснованного обеления Берии всегда будет незримо противостоять образ Кедрова, человека чести, не дрогнувшего под изощрёнными пытками бериевских эскулапов.
В суде Берия признал себя виновным в службе в мусаватистской разведке в 1919 году: «Я уже показал суду, в чём я признаю себя виновным. Я долго скрывал свою службу в мусаватистской разведке. Однако я заявляю, что даже находясь на службе там, не совершал ничего вредного» (протокол пятого дня судебного заседания. 23 декабря 1953 года).
Как же быть Прудниковой с этим признанием? А очень просто! Она во всеуслышание заявила, что Берия был убит при аресте и в судебном заседании его не было. Протоколы заседаний – это липа.
