История дьявола - Жеральд Мессадье

Иранский политеизм предусматривает наличие единого небесного центра, что является прямым отражением земной системы управления. А так как на земле все зависит от временного равновесия между Добром и Злом, принято считать, что и на небесах эта система упразднится только в случае полной победы Добра, что, возможно, произойдет когда-нибудь в весьма отдаленном будущем. И все было нацелено на захват новых территорий, как во времена династии Ахеменидов. Итак, ведизм возник как отражение политической структуры государства.

И вот пришел Заратустру, или — Заратустра.

Он родился в 628 году и умер в 551 году до н.э. Что означает его имя? На этот вопрос до сих пор нет вразумительного ответа. Платон назвал его «сыном Ормузда [138]» и, видимо, весьма условно, так как Ормузд не кто иной, как Агура-Мазда, один из двух великих богов ведийского пантеона. Однако известно, что Плутарх в I веке н.э. приписывал ему способность непосредственного общения с богами [139]. Плиний [140] утверждал, что он появился на свет с улыбкой на устах [141]. Это говорит о том, что и тогда он слыл легендарной личностью и его считали сыном Бога или, возможно, полубогом. Согласно Диону Хризостому [142], однажды он поднимался в гору, и тут начался пожар, но пророк остался живым и смог донести свое слово людям.

Мы не можем обойти вниманием и личность самого пророка; в самом деле, трудно представить, чтобы характер реформатора не повлиял на его выбор; то же самое относится к реформе, которая должна была начаться в подходящий момент истории.

Возможно, мы больше бы знали о Заратустре, если бы не затерялась 13-я книга Авесты [143], Splend Nask, с жизнеописанием пророка. Дошедшие до нас тексты Авесты не позволяют восстановить биографию Заратустры в полном объеме, однако в одной из книг Авесты — Яшт говорится, что вся природа ликовала при появлении пророка, и он был сочинителем (hotar на санскрите) и жрецом, совершавшим обряд жертвоприношения, что заслуживает особого внимания, ибо сохранилось упоминание о том, что Заратустра осуждал тех, кто приносил в жертву быков. Повторный анализ текста позволяет извлечь больше сведений о характере пророка, чем это удается при первом чтении.

Предвосхищая событие, произошедшее более шести веков спустя: попытку искушение Иисуса в пустыне, — другая книга Авесты — Вендидад повествует о том, как Сатана пытался убедить пророка отказаться от веры, в то время как священная книга Яшт поведала нам о том, как пророк вышел победителем из конфликта с демонами и прогнал их с Земли. На страницах более поздних книг: Dinkard, Shah-Nama, Zardusht-Nama — приведено жизнеописание пророка, включая множество легенд о сотворенных им чудесах и божественных исцелениях. Понятно, что Заратустра почитался не только как пророк, но и чудотворец, наделенный сверхъестественными способностями. Это привело к тому, что некоторые специалисты по Ирану принимают его за мифический образ, а не за историческую личность, точно также, как отдельные историки сомневаются в существовании Иисуса. Такова судьба многих пророков [144]... Однако мы так не считаем, ибо в те далекие времена не мог не появиться подобный человек для проведения реформы.

Нам точно не известно место его рождения. Некоторые историки называют родиной Заратустры Бактрию, другие Мидию или Персию. А так как в двух книгах Авесты, Ясна и Вендидад, указывается на то, что дом его отца Пурушаспа (в переводе «богатый лошадьми»), где он появился на свет, стоял на берегу Дареджа, в провинции Ариана-Вэджа, а в другом древнем тексте его родиной назван Атропатен, можно сделать вывод, что он родился в Аране на берегу реки Аракс на северо-западе Мидии [145], располагавшемся почти на самой границе с Арменией на берегу Каспийского моря. Заратустра происходил из края магов [146]. Известно, что он был женат, ибо в Авесте упоминается имя его младшей дочери Пурусисты. В Яште также говорится о том, что происходил он из рода Спитама, занимавшегося разведением лошадей. И звали его Заростом Спитама.

Он был беден, о чем говорит в молитве, обращенной к Агура-Мазда: «О! Мудрец! Мне известно, почему я бессилен: у меня мало скота и людей». Своим поведением он вызывал раздражение богатых и заносчивых молодых людей, членов мужского братства — тайного общества, девизом которого было слово aesma, означавшего «гнев», — кого в наши дни называют дебоширами. Известны даже имена двух молодых людей, о которых он говорил своим ученикам как о людях, заслуживавших порицания. Это был некий Бандва и один «удельный князек из Ваепии», провинившийся перед Заратустрой тем, что однажды, в суровую зиму, отказался приютить его вместе с дрожавшими от холода животными во время одного из переходов. Подобная легенда лишний раз доказывает несостоятельность гипотезы о причислении Заратустры к мифическим героям.

Теперь самое время набросать портрет пророка: бедный и восторженный поэт, «не от мира сего», как говорят в народе, безусловно противник насилия. Достаточно вспомнить, с какой яростью он обрушивался на тех, кто совершал кровавые обряды. По свидетельству Элиада, подобные обряды были распространены среди представителей высшей знати. Можно было бы предположить, что, происходя из рода коневодов, Заратустра испытывал отвращение к жертвоприношениям лошадей; ибо трудно себе представить, чтобы тот, кто ухаживал за этими замечательными животными, не испытал к ним чувств, похожих на братскую привязанность, и не относился отрицательно к их истреблению ради удовлетворения прихоти богов; еще более привлекательной кажется мысль о том, что негативное отношение Заратустры к жертвоприношениям животных усугублялось личной неприязнью к участникам этого кровавого обряда, людям высокомерным и жестоким, о чем нам поведали гаты [147]. Однако двадцать шесть веков спустя было бы неосмотрительно с нашей стороны заходить так далеко в предположениях. Единственным достоверным фактом для нас остается неприязнь пророка к крутым парням из высшей знати.

Однако этот факт отнюдь не означает, что маздеизм родился исключительно из-за личной ненависти Заратустры к богачам, жертвовавшим богам лошадей и коров, а говорит лишь о том, что пророк, в силу своего характера, должен был бы отказаться от жестокой и слишком уж светской религии аристократов [148]. Ведизм в той форме, в какой он существовал в Иране, превратился в религию богачей и власть предержащих и не приносил народу духовного удовлетворения. Кроме того, Заратустра был еще и магом. И он не смог остаться равнодушным. Написанные им гаты наполнены глубоким духовным содержанием, высоким пафосом и тонким