И тем не менее в наши дни женщины почитают за высшее счастье вышвырнуть целое состояние на один-единственный день в роли ущербной идиотки, после чего стиснуть зубы, остепениться и никогда больше не устраивать для себя «незабываемых» дней. Ну а в конечном итоге все сводится к тому, что вы только что промотали 21 000 фунтов на 16 000 волованов и современную джаз-группу – да, но как это сокрушительно символично!
Взглянем с этой точки зрения на другую половину человечества. Есть ли у ниходин исключительный день, когда они чувствуют себя королями мира, – чтобы назавтра покорно вернуться к рутине? Нет. Они постоянно находят себе развлечения и ловят от жизни кайф: как подметила Жермен Грир в книге «Настоящая женщина», мужчины заполняют свое свободное время приятной бесполезной деятельностью: рыбачат, играют в гольф, слушают музыку, режутся в игровые приставки и воображают себя гоблинами из World of Warcraft. У них нет нашей потаенной мании – прожить один день в шкуре принцессы Дианы. (Разумеется, в ее лучшие годы. Без желания прыгнуть в лестничный пролет. До того, как появилась Камилла и все изгадила.) А как женщины проводят свободное время? Воплощая в жизнь бесконечный список мер по самосовершенствованию или крутясь по дому (вся эта уборка, домашние задания детей, советы попавшим в беду подругам, глисты у кошки, упражнения для мышц вагины, рецепты блюд из капусты, отшелушивание врастающих волос) и неведомым образом утешаясь наличием того самого «лучшего дня в жизни».
Согласитесь, женщины, что все мы с удовольствием обменяли бы один «исключительный» день на целую жизнь, наполненную более скромными радостями!
Хотя, возможно, начать следует просто-напросто с отказа от самой идеи замужества? Я в принципе против всего, предполагающего, что вы должны изменить свое имя. Когда еще вы получаете другое имя? Становясь монахиней или порнозвездой. Скверная компания для якобы райского праздника любви!
– Я сегодня купила платье! – объявляю я мужу, едва он возникает на пороге. Новое платье! Нечто из коричневой марлевки в стиле кантри.
– 12 фунтов, Пит, 12 фунтов! Оно с рынка, любимый! – я невероятно взбудоражена – это первая обновка за два года. Мне уже 24, но покупка одежды для меня до сих пор дело непривычное. И не только той, которую мне очень хочется купить (все эти кринолины, палантины, шапочки, красные фланелевые юбки, черные лакированные ботиночки на пуговицах, бальные платья из дамаска, шагреневые перчатки, лисьи муфты и бязевые ночные рубашки), но и самой обычной, с Холлоуэй-роуд [31]– я попросту сидела без гроша в кармане. Я работала журналистом и зарабатывала вполне прилично, однако прискорбное заблуждение, что подоходный налог – столь же необязательная условность, что и менструация, обернулось одним из главных просчетов в моей жизни. За первые четыре года трудовой биографии я не заплатила ни пенса налогов.
– Я думала, мне позвонят, если будет нужно! – изливалась я перед бухгалтером.
Но мне не подали ни одного сигнала. Налоговая служба молчала как партизан.
Бухгалтер объяснял, что декларировать свои доходы – обязанность физического лица, а не налоговой службы и что я должна была предоставлять все выписки с банковского счета, квитанции о заработной плате и подтверждения понесенных расходов начиная с 1994 года. Я едва слушала. Отчасти потому, что прекрасно знала: очень многие из этих документов потерялись при переезде в Камден в 1996 году вместе с креслом, о котором я теперь жалею. Кроме того, я прикидывала, насколько буду бедна в обозримом будущем. Даже самые приблизительные подсчеты показывали, что мне придется отдавать в счет погашения задолженности свои доходы до последнего пенса по крайней мередва года, и, стало быть, придется попросить Пита содержать меня в обмен на хлебный пудинг, шутки и секс.
– Да это нормально, – сказал Пит, перевозя меня в свой дом и вручая запасной ключ от входной двери. – Это абсолютно нормально.
Следующие 24 месяца я бедна как церковная мышь, зато у меня массавозможностей выработать правила выживания.
Прошло два года, но покупка платья до сих пор не забыта. Я кручусь в нем перед зеркалом, как Скарлетт О’Хара в бальном наряде.
– Оно стоило всего 12 фунтов! – оправдываюсь я. – 12 фунтов!
Конечно, здорово было бы купить что-нибудь новенькое, но я смогу обойтись без другого платья еще нескольких лет! Его ведь можно носить и как праздничное, икаждый день с разными аксессуарами! Оно действительно стоит таких денег. И на этом транжирству конец.
– Вообще-то, – говорит Пит, поедая 914-й хлебный пудинг, – остальные женщины покупают гораздо больше одежды, чем ты. Гораздо! У нас в офисе все сотрудницы прикупают себе что-то новенькое в каждый обеденный перерыв. Честно говоря, теперь, когда ты заплатила все налоги, тебе стоило бы покупать больше одежды. Если тебе хочется. То есть меня-то не волнует, что ты носишь. Можешь ничего вообще не носить, если хочешь. Можно мне еще хлебного пудинга, пожалуйста?
На следующий день, пока Пит на работе, я обдумываю его слова. Все остальные женщины покупают намного больше одежды, думаю я. У них намного больше одежды, чем у меня. Они ведут себя иначе. Я не делаю того, что делают эти женщины.
Я поднимаюсь в спальню и устраиваю ревизию в своем гардеробе. Вот все, что у меня есть из одежды к 24 годам. Черное бархатное платье в пол в готическом стиле, которое я купила в 17 лет, – заношенное, с вытертыми локтями. Две пары брюк, черные и синие. Бесплатные рекламные футболки от группы Salad с надписью «Salad» – в них мне нравится готовить или есть сосиски. Зеленый кардиган из Marks & Spencer, настолько прекрасный, что мне дваждыприходилось выкрадывать его обратно у сестры Кол, тибрившей его, приходя к нам в гости. Ночная рубашка в викторианском стиле, которую я часто ношу как дневное платье. И купальник.
Я не настоящая женщина, думаю я, глядя на свой гардероб. Все остальные женщины «подбирают наряды» и «заботятся о своей внешности». Я же просто «соединяю чистые вещи». Теперь, когда у меня снова есть деньги, я должна решить этот вопрос.
У меня создается впечатление, что быть женщиной очень накладно в плане денег и времени. В отношении одежды я настолько дремуча, что, учитывая мой возраст, это просто нелепо – но абсолютно естественно. Я росла на гранже, а затем на брит-попе, а в этой среде принято хвастаться, как мало вы потратили на одежду («Три фунта! С тотальной распродажи», «Оооо, дорогуша – я нашла эту куртку в мусорке. На покойнике. Под трупом лисы»), и гордиться тем, что «подготовка к выходу в свет» сводится к тому, чтобы умыться, сунуть ноги в ботинки Dr. Martens или кроссовки и, накрасив ногти лаком Barry M за один фунт, поехать в центр на автобусе.
А теперь что же? Вот вы подобрали, скажем, «платье». Но дальше к «платью» нужны пояс и сумка, и со всем этим должны сочетаться не только чулки, но и «что-нибудь накинуть», если станет холодно. Приходит на ум чертова игра Dragon Quest, где вам приходится возиться с бесконечным списком артефактов, испытывать их и искать в пещере и везде, где только можно, хорошенько поломав голову. Вещь, которую вы «набрасываете», не может быть штормовкой или ковриком для пикника, в последний момент выуженным из-под лестницы, а исключительно чем-то определенным – я не знаю, кардиганом, курткой, палантином за 200 фунтов или болеро, этой несуразной новинкой, на мой непросвещенный взгляд, представляющей собой севший кардиган, сотворенный придурками. Все это чертовски утомительно. У меня останется ощутимо меньше времени на приготовление хлебных пудингов.
Я вспоминаю, что есть еще и обувь – в частности, на каблуках. Я всю жизнь проходила в кроссовках и ботинках, но совершенно ясно, что если я собираюсь должным образом преуспеть в свои 20 с лишним лет, то нужно пойти в магазин и купить какие-нибудь туфли на каблуках. В женских журналах, которые я читала, о каблуках говорится однозначно: они являются неотъемлемой частью женской сущности наряду со способностью к грудному вскармливанию и двумя Х-хромосомами. Предполагается, что женщины должны восхищаться каблуками больше, чем своим телом и мыслями. И вообще, у них должно быть гораздо больше обуви, чем тела и мыслей. В отличие от вашей задницы или идей революционного переустройства мира обуви слишком много не бывает!!!
«Никто не осмелится бросить вызов женщине на каблуках, – заключала одна из статей в Elle. – Они – ваше величайшее оружие в войнах». Это дерьмо подается на полном серьезе.
