Противостояние сделалось особенно принципиальным после того, как командующим боливийской армией был назначен немецкий генерал Ганс Кундт, всю Первую мировую отвоевавший на Восточном фронте. Должность начальника Генштаба занял генерал фон Клюг. Кроме них в боливийской армии служили еще 120 немецких офицеров. Потрясающая ситуация: элитные офицеры двух крупнейших европейских армий, недавно потерпевших тяжелейшие поражения в Европе, теперь переигрывали войну руками южноамериканцев в тысячах километров от своей родины.
В начале 1933 года боливийцы перешли в новое наступление, пытаясь окружить большую часть парагвайской армии в районе форта Нанава. Это сражение стало одним из самых ожесточенных за всю войну. Боливия имела почти двукратное превосходство в живой силе и еще большее - в технике. Однако ее превосходство натолкнулось на русскую фортификацию в парагвайском исполнении. За десять дней боев в районе Нанавы боливийцы потеряли 2 тыс. человек, парагвайцы - в 8 раз меньше.
В апреле Беляев стал начальником Генштаба вооруженных сил Парагвая. В июле боливийцы вновь организовали наступление на Нанаву - и снова безуспешно и с огромными потерями. В этом сражении парагвайцы впервые начали жечь вражеские танки.
Отстояв Нанаву, парагвайцы принялись формировать в тылу противника партизанские отряды, удачно действовавшие на боливийских коммуникациях. В ноябре президент Боливии отправил в отставку Кундта, но в начале 1934 года и сам был свергнут крайне недовольными им военными. Пока боливийцы разбирались между собой в тылу, их противник перешел в решительное наступление. Несмотря на вражеские контратаки и тяжелые природно-климатические условия, парагвайцы неуклонно продвигались вперед. Они полностью заняли спорный район Чако, а весной 1935 года боевые действия переместились на территорию Боливии. В конце мая парагвайцы окружили город Вилья-Монтес, обороной которого руководил чехословацкий генерал Плачек. После этого Боливия попросила мира: ее армия перестала существовать. 11 июня война закончилась. Парагвай потерял убитыми 40 тыс. человек, Боливия - 90 тыс. В плену оказались 300 тыс. боливийцев (вся армия).
В июле 1938 года в Буэнос-Айресе был подписан мир. Почти вся область Чако отошла к Парагваю. Боливия получила узкий коридор к реке Парагвай, который не использовала. А нефть в Чако так и не нашли.
Описанная кампания стала последним триумфом русской военной школы, которого, увы, практически никто не заметил (особенно подчеркнуто его не заметили в СССР). Гораздо меньшими силами, при гораздо меньших экономических возможностях русские не просто выиграли войну, но целиком уничтожили вражескую армию. Война привела к резкому падению авторитета немецкой военной школы и Германии вообще в странах Южной Америки. В значительной степени это способствовало срыву планов Гитлера по фашизации континента, которые в начале 30-х казались вполне обоснованными.
Русский очаг в Парагвае не состоялся по причинам как объективного (тяжелейшая экономическая ситуация в стране), так и субъективного (противодействие парижского эмигрантского руководства) характера. Несмотря на почет и уважение, не очень завидной оказалась и судьба многих из тех офицеров, которые стали героями войны с Боливией. Если генерал Эрн и ряд других смогли сделать военную карьеру, то другим повезло меньше.
Н. Стогов писал:
«Часть офицеров были оставлены на военной же службе, часть были устроены на службу гражданскую, но… некоторые по увольнении в запас были предоставлены своей судьбе, и мне пришлось слышать довольно горькие жалобы на этот счет, что вот, мол, «не пришлось бы идти пеонами (рабочими) к своим же бывшим подчиненным - сержантам». Хорошо и то, что жалобы эти были лишь единичными. Но вот довольно показательно, что когда в парламент был внесен проект закона о предоставлении русским врачам, принимавшим участие в войне, права практики наравне с врачами-парагвайцами, то проект этот был провален, и русские врачи, так много сделавшие и так потрудившиеся на войне, не получили права свободной практики и вынуждены, как и прочие иностранцы, работать только в тех местах, которые отстоят не ближе как на несколько десятков километров от места практики врача-парагвайца».
Генерал Беляев, ставший с мая 1936 года консультантом министерства обороны Парагвая, после провала проекта Русского очага посвятил остаток жизни защите прав индейцев, добившись в этом деле значительных успехов. В 1941 году декретом президента страны он был назначен директором Национального патроната и генеральным администратором индейских колоний в Парагвае.
Беляев умер 22 июня 1957 года. Президент Парагвая Альфредо Стресснер (в советских СМИ он числился по разряду самых жутких диктаторов) пришел проститься со своим учителем (лейтенант Стресснер воевал с Боливией под командованием русских офицеров) и отстоял всю церемонию отпевания. Хоронили Ивана Тимофеевеча с воинскими почестями как генерала, почетного гражданина Парагвая. В прощании приняли участие тысячи индейцев - все, кто сумел добраться до Асунсьона. Генерал был похоронен на острове посреди реки Парагвай в могиле с надписью «Здесь лежит Беляев».
До сих пор некоторые улицы в Асунсьоне носят очень необычные для этих мест названия: команданте Беляев, команданте Канонников, офисьеро Серебряков. А в парагвайских театрах до сих пор ставят пьесу «Майор Салазкин». Вот, собственно, и все.
* СЕМЕЙСТВО *
Евгения Пищикова
Битва за атриум
«Дом-2»-2
В Смоленске - городе древнем, небогатом и консервативном - появилось телевизионное новшество: конкурс семейных пар «Ключ к счастью». Длиться конкурс-проект будет десять месяцев (четыре из которых уже миновали, принеся красочные эфирные плоды) и потому местными газетчиками тотчас был прозван реалити-шоу для взрослых. Еженедельно «самые творческие пары города соревнуются за звание самой неординарной смоленской семьи», ежемесячно подводятся промежуточные итоги (уже выбраны победители в номинациях «кулинарная семья» «строительная семья», «музыкальная семья» и «спортивная семья»), затем стремительная серия полуфиналов, а под Новый год планируется устроить пышное финальное торжество. Венец проекта - вручение победителям ключей от однокомнатной квартиры в новом жилом комплексе.
Семенов Тянь-Шанский (блестящий географ, урбанист конца XIX века) делил губернские и уездные центры на города с душевной бойкостью и города с неподвижной идеей. Так вот Смоленск - скорее с неподвижной идеей. И в последние три месяца эта идея такова: чумазый квартиру получить не может. Простым конкурсантам ключи ни за что не достанутся. Город следит за программой «Ключ к счастью» с немалым скепсисом и сочувственным любопытством. И с интересом, естественно, с бесконечным интересом, потому что Смоленск во многом живет семейным укладом, частной жизнью.
Ну и зачем ехать в Смоленск за реалити-шоу, когда их и на центральном телевидении предостаточно? Тот же излюбленный мною «Дом-2», помянутый в прошлом номере журнала - еще, так сказать, лира не остыла, струны дрожат. В Москве и денег, и вольностей побольше. Смоленский же конкурс, хотя и может считаться оригинальным по формату, собран из вполне узнаваемых частей: тут и «Кулинарный поединок», и «Угадай мелодию», и «Папа, мама, я - спортивная семья». Для пап - бег в мешках, для мам - бег с коромыслом, для детей - эстафета маленьких черепашек.
Папа «работает гантелей», мама думает, сколько маленьких слов может получиться из большого слова «Мегаполис», - «Мегаполисом» называется финансово-промышленная группа, которая поделилась с каналом призовой квартирой. «Считаем количество жимов и количество слов!» - весело кричит Дмитрий Марков, ведущий конкурса, популярный в Смоленске шоумен. И чуть позже: «У семьи Пузыревых уже десять удачных перебросов воздушного шарика!» Группы поддержки стоят с плакатами «Поможем Пузыревым не сдуваться» и «Россиянин, не пасуй, эсэмэской голосуй!».
Все так, все так, и невольную беглую ухмылку (после советско-викторианской атмосферы зрелища) вызывают титры «Костюм ведущего предоставлен магазином “Искушение”», но главное ведь в другом: смоленское шоу действительно для взрослых. Соревнуются семьи, и семьи зрелые (по условиям конкурса хотя бы одному из детей должно быть от пяти до шестнадцати лет - чтобы маленький ангел мог принять полноценное участие в соревнованиях), конкурсантам в среднем лет по тридцать пять, это вам не группа юнцов, публично переживающих первые трудности пробного сожительства. «Толпу ругали все поэты, хвалили все семейный круг». А с этой точки зрения смоленское шоу в своем роде единственное. Может быть, конкурс и недостаточно продуман, но уж задуман-то он хорошо.
