На мой взгляд, либеральный проект на наших глазах провалился, а константы национального бытия были изменены, и ещё как!
Думая о специфике «русскости», я вспоминала финальные кадры документального фильма Александра Сокурова «Союзники (И ничего больше)» – об антигитлеровской коалиции. В последних кадрах – встреча на Эльбе, где фотографируются на память русский и американец. Американец – рослый, хорошо экипированный, хорошо обученный воин, знающий себе цену и чувствующий поддержку отечества. И небольшого росточка русский пехотинец, крестьянин, смущённый, стесняющийся себя и своей щербатой улыбки. Сокуров держит этот кадр на экране долго – и из одного этого кадра видно, как и почему мы победили в той войне.
Общинный, артельный русский человек никогда не придавал себе и своей жизни большого значения, хорошо зная, что в суровых наших климатических условиях выжить можно только сообща, что «единица – вздор, единица – ноль». В артельном способе производства и бытования смысл имеет только общее дело, а личные «права человека» интересуют общину лишь в последнюю очередь.
В недавние дни в связи с празднованием Дня Победы многие молодые люди задавали себе вопрос: а мы смогли бы так воевать? И признавали: нет, не смогли бы.
Значит, что-то изменилось в русском человеке.
Изменения в русском менталитете, произошедшие за последние 20 лет, представляются мне трагичными. Не видя в своём существовании общегосударственного смысла, русский человек спивается и гибнет в самом деятельном возрасте.
А началось это с резкого изменения, даже радикального переворота иерархии ценностей в 90-е годы.
Веками на вершине русской иерархии стоял Бог. Вспомним Тараса Бульбу: чтобы быть принятым в казачье войско, соискателю достаточно было правильно перекреститься. Да и в советские атеистические времена выражение «креста на тебе нет» оставалось приговором, смысл которого был внятен всем. Требование наличия совести (со-весть, присутствие в тебе Бога) подтверждалось и Кодексом строителя коммунизма.
На втором месте стояло государство. Его благо было неизмеримо выше твоего отдельного личного блага.
И лишь на третьем месте очередь доходила до отдельного человека, до его неповторимой личности. О себе человек мог подумать только после того, как дела с его государством и с его Богом были устроены.
И эта иерархия работала. Бог, то есть наличие совести, гарантировал порядочность человека даже при отсутствии всевидящего ока видеонаблюдения. Прочно стоящее на ногах государство не давало пропасть самому беспомощному члену общества и брало на себя заботу о здравоохранении и образовании молодёжи, о социальном обеспечении стариков. Человек мог полностью отдаться труду и творчеству.
В новые времена всё опрокинулось. Победа идеологии «общечеловеческих ценностей» вознесла на верховное место отдельную личность. С её священным правом собственности. Интересы государства отступили на второе место, а совесть стала просто атавизмом. Её место заняли предприимчивость, ловкость и просто красноречие, помогающее выиграть судебный процесс и тем самым считаться правым.
Эта новая иерархия оказалась чужда русскому человеку, он в ней совершенно растерялся. «Служить бы рад», да нету больше общих ценностей. Он встал бы в строй, да не трубят призывный сбор. И нету целей, которые достигаются только всем миром, навалившись артелью.
Бесценным либеральным правом собственности смогли воспользоваться лишь отдельные личности, допущенные к переделу всенародных производственных и сырьевых ресурсов. Они-то удвоили свои капиталы даже в самый тяжёлый, кризисный 2009 год. Вот они и являются победителями и героями нового времени.
То, что в прежней иерархии считалось презренным «низкопоклонством перед Западом», теперь одобряется у нас как ориентация на либеральные ценности. У этой ориентации есть насмешливое название – «культ карго». Это культ островных дикарей, которые выстраивают из камыша имитацию взлётно-посадочной полосы, чтобы привлечь самолёты с гуманитарной помощью. Люди в этих самолётах не пашут, не охотятся, не ловят рыбу, но у них всё есть, причём необыкновенного, волшебного качества: еда, одежда, техника.
Не хочу оскорблять либералов этим уподоблением, но всё же приходится признать, что либерализм у нас пока дикарский. Как тут не вспомнить недавний случай со «сталинобусом» в Питере. Некие частные лица, действуя вполне в рамках новейших коммерческих законов, заплатили за рекламную площадь на борту автобуса и разместили на этой площади портрет главнокомандующего победной Красной Армии. Но набежали либералы и совершили акт вандализма, надругавшись над священным правом чужой собственности: замазали изображение краской. Полагая, что свободная конкуренция идеологий уже не нужна в условиях, когда есть одна победившая идеология – либерализм!
А с русским человеком – наряду с опрокидыванием иерархии ценностей – стряслась ещё одна беда. Для огромного большинства народа стало нереальным приобретение единственно важного для него имущества – жилья. Лишившись не только общих целей, но и презренного, мелкобуржуазного частного интереса, большинство утратило интерес к регулярной работе и «маленькой, но хорошей» зарплате.
И в стране возникла уже какая-то платоновская, чевенгурская картина: заброшенная земля заросла бурьяном, заводы встали и рассыпались на ржавые железяки, а русский мужик разбрёлся поодиночке кто куда, перебиваясь случайными заработками: на пиво хватает – и ладно.
В принципе он мог бы срубить избу и своими руками, собрав по старому обычаю «помочь», но теперь ведь для этого необходимо множество бумажек: согласования, разрешение на строительство, плата за подвод коммуникаций, покупка земли под строительство…
И он уже махнул на себя рукой. И на себя, и на страну, и на её капиталистическую армию.
Он ещё может мобилизоваться. Но для этого перед ним надо ставить высокие цели.
Вопреки мнению президента – насчёт того, что народ может победить в страшной войне сам по себе, «вопреки» руководящей и направляющей роли командования, – цель должно ставить государство. Будь то завоевание космоса, восстановление промышленности или другое общее дело.
И люди уж всяко поумнее меня давно во весь голос подсказывают, какой целью можно мобилизовать эту удручённую и стушевавшуюся нацию – построением национального государства. И даже изобретать ничего не надо.
Татьяна НАБАТНИКОВА
Код для вставки в блог или livejournal.com:
27
Спасёт ли нас «общее дело» 27
Раньше человек мог подумать о себе только после того, как дела его с государством и с Богом были устроены.
2010-06-09 / Татьяна НАБАТНИКОВА 28
открыть 27
КОД ССЫЛКИ:
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Общество
Код русскости
Не оставляет нас страсть разобраться с «ненашими», отделить зёрна от плевел, славянофилов от западников, либералов от патриотов… Описать всех, вести чёткую иерархию, рассадить, как Карл Линней, кого в царство грибов, кого в царство животных… В науке так легче, не спорю, хотя нет-нет да сбивают с толку переходные виды, летающие рыбы или странное обстоятельство, что сердце человека и крокодила одинаково состоит из четырёх камер.
Есть очень размытое понятие национальной идентичности. Философ Григорий Померанц, например, утверждает, что возможна даже и тройственная национальная идентичность, но для проживающих в России крайне важно сохранить русофонию как определяющую для всех нас доминанту, как общий культурный код.
А недавно в интервью «ЛГ» губернатор Алтайского края Александр Карлин справедливо заметил: «Не думаю, что русский крестьянин чем-то принципиально отличается от крестьянина французского, итальянского или даже китайского. Кто-то выращивает рожь, кто-то виноград или рис, но для всех них земля – живое существо».
Сейчас гораздо важнее и сложнее людям находить общую духовную территорию. Хотя можно попробовать ответить на вопрос Андрея Столярова, что такое «русскость», таким образом:
– когда становится больно, читая о разорении Рязани Батыем;
