Вдруг ассоциация с Ленинградом родилась: здесь тоже дома имеют свой облик. Много каменных небольших одноэтажных строений, у которых как-то по-особенному выложена кладка, каменные ворота, наличники, ставни. Герани и гортензии в окнах, тюлевые занавески. Калитки ворот распахнуты, сушится бельё, стоят велосипеды, утварь. Огороды уже убраны. Много яблонь! На улицах "наливные" яблоки валяются под ногами.
В советские годы здесь был огромный плодоовощной совхоз "Обоянский", там работало 3 завода. Консервный в том числе. Закатывали горошек, делали повидло, кабачковую икру, сушили грибы, яблоки, поставляя в районы Крайнего Севера. Пришли новые времена. Всё разгромили! "Земли кто-то из московских хозяев скупил. А ладу у него не случилось,— обрисовывает экономическую ситуацию пожилая жительница. — Стояли чаны из пищевого алюминия на 25 тонн каждый. Повидло делали. Распилили на лом, увезли. И оборудование так же".
Сейчас действует завод по производству джемов. Но продукция в районе не распространяется. В магазинах из обоянского только хлеб и смогла купить: ни молока, ни творога, ни колбасы. На рынке есть крестьянское молоко, творог. Держат скот даже в городе, если кто с краю.
Обрабатывающая промышленность как упала при демократии, так и лежит. Были свинокомплекс на 18 тысяч голов, ремонтный завод, мебельная фабрика. Всё это было, да сплыло из Обоянского района и самого города. А где же люди работают? Помимо школы, больницы. ЖКХ и других обслуживающих население структур — на заводе "Изоплит" ("специализируется на производстве древесноволокнистых плит и их отделке водоэмульсионными лакокрасочными материалами, деталей щитовых мебельных на основе кашированной ДВП, тротуарной плитки, газонного и бордюрного камней, столярных изделий, вентиляторов"). На "АКВАТОНЕ" ("является производителем стеновых ПВХ панелей; потолочных ПВХ панелей, плинтуса").
"Изоплит" гордо именуют градообразующим. А работает там 300 человек. Другие ездят в Курск, работают в Москве, на строительстве Воронежской АЭС многие трудятся. Семьи здесь — отцы в отхожих промыслах. На здешние заработки как проживёшь? У библиотекаря — 4.600, 6.800 на руки. Как удаётся сводить концы с концами? Ведь за один газ зимой до 4 тысяч в месяц отдаёшь. Да свой огород выручает. У цен здесь — полная разноголосица: хлеб — 14 рублей, картошка на рынке — 7-10 рублей, ведро яблок — 100 рублей. Но цены в магазинах — с московскими во многом вровень. Какой-нибудь "Домик в деревне" — он и в Обояни — ещё по той цене домик. Двухкомнатную квартиру в благоустроенном доме можно за 700-800 тысяч купить. Всё бы хорошо! Но работать где? Потому и покидают родные места. Кого ни спросишь, дети где? В Курске, Белгороде, Москве…
И не жалуются люди, не стонут! Приноровились. Я с теми, кого навестила на служебных местах, говорила только о работе: сколько посетителей в библиотеке, чем интересуются, какие книги поступают. В больнице: контингент, наличие лекарств. В музее — какие вопросы в основном интересуют посетителей, сколько их в год. В школе: есть ли у учащихся стремление к учёбе и её продолжению в дальнейшем. Совсем не затрагивала политику, не за ней ехала. И сами люди её не касались. А на улице с кем ни заговоришь, они узнают в тебе неместную и начинают ругать власти и местные, и центральные — выговориться хотят. Водитель попутки, узнав, что я — журналист из Москвы, вскричал: "Да я вас таким материалом снабжу! Сенсация на всю Россию! У нас прокуратура продажная. Суды продажные. Все продажные!" Я заметила, что если бы здесь перечисленные структуры были непогрешимыми, это была бы сенсация.
Зашла в больницу. Объясняют, что здесь они временно, пока их помещение ремонтируется. Да и этому зданию постройки 1982 года, что заложено на фронтоне, пора подновиться. Милейшая Людмила Николаевна Масалова, которая после окончания мединститута вернулась сюда, домой, и вот уже не один десяток лет трудится терапевтом, рассказывает, что профильных заболеваний в районе нет, болеют, как и везде. Больше стало социальных недугов: сахарный диабет, туберкулёз у определённого контингента. Люди плохо питаются, не получают витаминов, организмы ослаблены, поэтому легко подвержены заболеваниям. Никому не отказывают во врачебной помощи, даже если нет полиса. Город лежит на федеральной трассе, часто в дороге человеку стало плохо — он обращается в больницу. Все необходимые лекарства есть. Лечение бесплатное. А за какие-то дополнительные обследования, которые делают большей частью в Курске, приходится платить.
Но вот разговорилась с женщинами, тёплым вечером сидевшими на скамеечке возле ворот. Они лечились в больнице прошлой зимой: почти все лекарства принесли из дома. Врачи сослались, что у них нет. Кстати, в аптеке продавщица сказала, что есть лекарства — абсолютные аналоги. Но люди берут не наше за 12 рублей, а импортное за 150, считая, что это эффективнее.
Иду мимо ремонтируемой больницы, на крыльце надпись: "Требуем достойной зарплаты". То ли молодёжь, то ли медсёстры требуют. Говорят, что когда стали по новым правилам пересчитывать зарплаты медработников, то медсёстры получили платёжки с суммами 2.600 рублей. На полной ставке! А экономисты ("чего, скажите, в поликлинике экономить? Самое верное — зарплату этих экономистов") получают по 35-50 тысяч. То есть главное лицо в больнице, как и во всей стране, — финансист. Вот и терапевт с более чем 30-летним стажем получает 6.800. Плюс 8.400 — это недавняя профильная добавка терапевтам. Как прожить? Тоже — огородом. Все держатся за участок: "Всего сажаем понемножку. Вот и трепыхаемся".
Есть и дачные участки. Люди в советское время стали охотно брать 6, 15 соток. А сейчас почти все забросили: даже 10 км от города здесь считается далеко: бензин, амортизация машины. "Под лопатку не вскопаешь 15 соток. Найти лошадь или трактор. А что получишь ещё? Я сажала 10 ведёр картошки, а выкопала 2 ведра. Крот исходил. Напал просто. А вот яблоки у нас хорошо урожают. И ягоды: за клубникой малина, да вишня, да смородина. Хорошо урожают. Да только ягодами-то не проживёшь", — делится покупательница в магазине.
"Много цыган понаехало. Домик можно купить и за 50 тысяч в деревне. А они материнский капитал получают: и жильё, и машину купят на них. Браки официально не заключают. Считаются матерями-одиночками, пособие получают. Не работают. Обязанностей никаких, а права — все". Двух сестёр-цыганок посадили за распространение героина. Для тихой Обояни это было громом: наркотики. Вот вам взаимообогащение народов. Мы их пособиями и материнским капиталом, они нас кражами и наркотиками. В такой ситуации хоть сколько песен пой о толерантности.
В прекрасном кинотеатре, с особой, забытой уже атмосферой большого зала (мест на 400), посмотрела фильм в одиночестве и по выбору: если куплено 3 билета, проводят сеанс. Приобрела билеты. Всё-таки смотреть большой экран — особое ощущение. И удивительно: ни в кинотеатре, ни в ДК, ни в библиотеках, ни на детской площадке городского парка, ни в краеведческом музее, ни на стадионе не застала никого ни в будний день, ни в выходные. Да и улицы почти пусты. А после шести — вымирают.
В нашей стране, что ни библиотека, что ни музей — везде милейшие женщины-энтузиастки. Готовы тебе всё рассказать, показать, очень гордятся своими экспонатами, книгами, историей, словно это их личные достижения. В краеведческом — стенды мебельной фабрики, ремонтного завода… Только в музее уже и увидишь. Обоянь гордится своим земляком физиком Василием Владимировичем Петровым, который открыл электрическую дугу. В доме, где он раньше жил, ныне — городская администрация и библиотечный колледж — некогда известный в Союзе библиотечный техникум.
В здание администрации вход свободный: ни охранников, никого не встретила на первом этаже. Так что главы города — в шаговой доступности от населения. Разговор с мэром города Сергеем Ивановичем Кареловым и его заместителем Геннадием Александровичем Апостоловым подкупает их любезностью. Они говорят об успехах. Хвалят Обоянь (и есть за что — красивый уютный городок). А вот жители, с которыми я разговаривала на улицах, на рынке, в магазинах, на почте, ругают власти. "Им бы избраться, наворовать, и считают, что своё дело сделали. Вы спросите, кто ЖКХ скупил, где родня пристроена". Ни одного доброго слова от людей на улицах не услышала о властях. И ни одного худого — о самом городе. Город любят. Гордятся его былой мощью, славой.
Любезные и предупредительные главы считают, что жители всегда и везде недовольны, сколько ни делай для них. Но даже в центре города руины разрушенных домов: были аварийные, они то ли сами упали, то ли их сносили. Людей расселили в новые жилища. А руины стоят, даже не огороженные. Рядом — жилой сектор. Как детей можно отпускать на улицу в таком соседстве: или затащит кто в развалины, или сами упадут в подвал. Грязь на улицах. "Это жители не убирают возле домов". Но городской сквер кто запустил, площадь автовокзала, с которой начинается знакомство с городом? Единственная баня в городе давно закрыта… И это повсеместно в стране: власти считают, что они ударно работают, а неблагодарное население не ценит их потуг.
