В декабре 1938 года Николая Ежова на посту наркома внутренних дел сменил Лаврентий Берия. Репрессии против сотрудников внешней разведки пошли на убыль, однако полностью не прекратились. По указанию Л. Берии был отозван в Москву и осужден на пять лет исправительно-трудовых лагерей «за связь с троцкистами» резидент НКВД в Лондоне Григорий Борисович Графпен (оперативный псевдоним Сэм, в стране находился под фамилией Бланк), сменивший А. С. Чапского. Анатолий Горский остался в Лондоне единственным оперативным работником и одновременно — шифровальщиком резидентуры.
На связи у Капа было 19 агентов, включая членов знаменитой «Кембриджской пятерки». Однако часто встречаться с последними он не мог просто физически. Тем не менее, в 1939 году Кап поддерживал периодическую связь с Антони Блантом через другого члена «пятерки» Кима Филби и с Гаем Берджесом («Медхен»). Информация Г. Берджеса, получившего доступ к докладам МИД Англии, в преддверии мировой войны имела первостепенное значение для Кремля. Так, 3 августа 1939 года, накануне приезда в Москву англо-французской делегации для ведения переговоров о заключении договора о коллективной обороне, Кап получил от «Медхен» следующую информацию, основанную на сведениях, исходивших непосредственно от личного секретаря премьер-министра Гораса Вильсона:
«Британские начальники штабов твердо убеждены, что войну с Германией можно выиграть без труда и поэтому британскому правительству нет необходимости заключать пакт об обороне с Советским Союзом. Во всех правительственных департаментах… высказывается мнение, что мы никогда не думали заключать серьезный пакт с СССР. Канцелярия премьер-министра открыто заявляет, что Британия сможет уйти от русского пакта».
Эта информация «изнутри», доложенная Сталину начальником внешней разведки П. М. Фитиным, только лишь укрепила его уверенность в том, что британское и французское правительства не имеют серьезной заинтересованности в достижении соглашения о взаимной обороне с Советским Союзом и, по существу, проводят пронацистский внешнеполитический курс. Двуличие Лондона и Парижа, желавших натравить Гитлера на СССР, побудило Сталина пойти на заключение договора о ненападении с Германией в августе 1939 года («пакт Риббентропа-Молотова»).
Над Европой сгустились тучи новой мировой войны. Москве крайне необходима была информация о политике Великобритании. Ее можно было получить через «Кембриджскую пятерку», в частности, через Бланта и Берджеса. 10 августа 1939 года Кап направляет в Москву письмо, в котором ставит вопрос о наиболее рациональном использовании А. Бланта в предвидении близившейся войны. Кап писал, что, по словам агента, перед ним открываюся две возможности: зачисление в офицерский резерв или работа в штабной армейской разведке. Разумеется, Центр предпочел второй вариант.
1 сентября 1939 года нападением Германии на Польшу началась Вторая мировая война. А уже 16 сентября А. Блант получил назначение в Службу военной разведки и был направлен для обучения в разведывательную школу. Полную программу занятий в ней он передал Капу. В ноябре того же года от агента был получен ценный материал о структуре секретных служб Великобритании, реорганизованных в связи с началом войны. Эти материалы также представили большой интерес для Лубянки.
Тем не менее, несмотря на начавшуюся в Европе войну, в феврале 1940 года по указанию наркома внутренних дел Лаврентия Берии резидентура НКВД в Лондоне была ликвидирована, как «не вызывающая политического доверия». Официальным мотивом, послужившим закрытию резидентуры, была выбрана «дезинформация», якобы поставляемая ее агентурой. Исполняющий обязанности резидента Кап был отозван в Москву. К счастью, репрессии обошли оперработника стороной, поскольку вменить ему какую-либо вину за «дезинформацию» Берия не решился в силу очевидной абсурдности подобного предположения.
Прибыв в Москву в марте 1940 года кружным путем через Швецию и Прибалтику, А. Горский некоторое время работал в английском отделении внешней разведки НКВД. Однако в условиях мирового пожара советское руководство не могло обходиться без надежной разведывательной информации с мест. И возглавивший в мае 1939 года внешнюю разведку Павел Михайлович Фитин предпринял энергичные усилия по восстановлению ее загранаппаратов. В результате этих мер к началу Великой Отечественной войны были воссозданы 40 резидентур НКВД, в том числе в Германии, Англии, Италии, США, Китае и других странах.
В разведке катастрофически не хватало оперативно грамотных кадров, тем более имеющих опыт загранработы. В этой связи в августе 1940 года было принято решение о направлении Анатолия Горского в Лондон в качестве руководителя «легальной» резидентуры под прикрытием должности атташе, а в дальнейшем — второго секретаря полпредства СССР в Великобритании. В стране он находился под фамилией Громов. Ему был присвоен оперативный псевдоним Вадим. Главной задачей Вадима являлось восстановление связи с законсервированной ранее агентурой. Прибыв в британскую столицу в октябре того же года, он предпринял энергичные усилия по выполнению задания Центра.
Помимо самого Вадима, в состав резидентуры входили еще два молодых оперработника — Боб и Джерри. В ноябре 1940 года Вадим направил в Центр оперативное письмо. Говоря в нем об условиях работы резидентуры НКВД в Англии в военное время, он, в частности, писал:
«Хотя Боб (Борис Крешин) и Джерри (Владимир Барковский) делают все, что могут, они не являются еще опытными разведчиками. У каждого из нас на связи до двадцати агентов. Все мы перегружены встречами, причем эта беготня с явки на явку может крайне отрицательно отразиться на работе».
Резидент поставил вопрос о расширении своей резидентуры. Центр внял просьбам Вадима, и в конце 1940 года на помощь ему было направлено еще четыре оперативных работника, которые вскоре восстановили связь с законсервированной ранее агентурой и начали вести активную разведку в стране.
Важнейшей задачей лондонской резидентуры было получение информации о сроках возможного нападения Германии на Советский Союз. Ответ на этот вопрос могли дать только члены «Кембриджской пятерки», особенно те из них, кто работал в британских спецслужбах и Форин оффисе. Поэтому в первую очередь Вадим восстановил оперативный контакт с Кимом Филби, Антони Блантом, Дональдом Маклейном, Гаем Берджесом и Джоном Кернкроссом. Встречаться с агентами ему приходилось буквально под грохот бомб германской авиации, которая регулярно бомбила Лондон.
Первый, с кем была восстановлена связь, был Антони Блант («Тони»). Уже в декабре 1940 года Вадим пишет в Центр, что «Тони» произвел на него «хорошее впечатление». Резидент сообщал, что «в настоящее время агент служит в чине капитана в британском Генштабе, что является прикрытием для его должности в службе британской контрразведки. Имеет доступ к различным документам военной разведки, в том числе к агентурным данным о дислокации и перемещениях частей Красной Армии».
В январе 1941 года «Тони» передал своему куратору документы британской контрразведки, включающие материалы допросов предателя Вальтера Кривицкого. Из них следовало, что сбежавший в 1939 году из Нидерландов и опубликовавший в США мемуары под названием «Я был агентом Сталина» В. Кривицкий, являвшийся ранее сотрудником нелегальной рнзидентуры НКВД в Лондоне, в ходе допросов, проведенных британской контрразведкой, выдал противнику имена известных ему советских агентов в Великобритании. Эта информация представляла особую ценность для Москвы. К счастью, о «Кембриджской пятерке» предатель ничего не знал, и Центр решил продолжить работу с этими источниками.
В марте 1941 года «Тони» сообщил Вадиму, что перешел в отдел «В» британской контрразведки, где занимается проникновением в дипломатические представительства зарубежных стран в Лондоне. Это значительно расширило разведывательные возможности агента, а в годы войны имело принципиально важное значение для внешней разведки органов госбезопасности. Забегая вперед, скажем, что составленная Вадимом в апреле 1942 года справка о материалах, полученных от «Тони», показывает, насколько ценной была его информация именно в тот период, когда советская внешняя разведка лишилась многих своих источников информации в Европе.
Ким Филби, работавший в британской разведке, регулярно сообщал Вадиму имевшиеся в ее распоряжении сведения о планах и намерениях Гитлера в отношении нашей страны. Как показал дальнейший анализ, британские спецслужбы, имевшие надежную агентуру в Германии, в том числе и в окружении Гитлера, ожидали вторжения на Британские острова и только к весне 1941 года пришли к окончательному выводу о том, что очередной целью Берлина будет Советский Союз, а не Англия.
