Однако многие нити вели из Берлина и Вены через Юго-Восточную Европу к германскому посольству в Анкаре. Из столиц Балканских стран через турецкую границу постоянно переправлялись германские агенты как до, так и после установления власти фашистов в столицах пяти Балканских стран. Выдающаяся роль в этой игре принадлежала некоторым из армии «очаровательных девушек» — шпионок, подобных баронессе фон Сталь, которая в 1936 году была членом парижской группы супругов Свитц и вышла на свободу из французской тюрьмы в 1940 году, когда немцы вступили в Париж.
Другой «очаровательной» шпионкой Папена была Аглая Нойбахер — дочь австрийского квислинга, который стал гитлеровским экономическим гаулейтером Балкан и основательно пограбил Югославию, Румынию и Грецию. Аглае было всего 20 лет, когда она присоединилась к группе шпионок, работавших у Канариса. Она вышла замуж за чиновника германского министерства иностранных дел, носившего странную Фамилию Рейнгольд фон Шапо-Руж. Свадьбу праздновали в оккупированном Бухаресте. Молодые супруги получили ценные подарки от Гитлера, Геринга и других нацистских руководителей. В свадебном путешествии сочетались удовольствие и дело. Жених и невеста прибыли в Анкару, где господин фон Шапо-Руж получил незначительную канцелярскую должность, а хорошенькая Аглая с головой погрузилась в шпионскую работу.
В модном отеле «Сен-Жорж» в Алеппо жила другая таинственная авантюристка, очаровывавшая французских офицеров, которые ощущали то прилив патриотических чувств и любви к де Голлю, то склонялись к предательскому режиму Лаваля. Эта привлекательная женщина исчезла, как только английские войска положили конец попыткам генерала Деница подготовить Сирию к приходу войск Роммеля.
Паула Кок, которую никак нельзя было назвать очаровательной, была небольшого роста и имела нездоровый цвет лица. Она принадлежала к аданскому шпионскому центру, занимавшемуся исключительно сбором сведений о движении английских судов в восточной части Средиземного моря и вокруг Кипра.
Великолепие восточной природы, красочные костюмы туземцев создавали особую, неповторимую атмосферу, в которой протекала деятельность тайных агентов по крайней мере четырех держав. Здесь даже такие вещи, какие обычно встречаются лишь в детективных романах — фантастические переодевания, фальшивые бороды, шпионы верхом на верблюдах, — не казались экзотическими. Многие английские агенты, переодетые бедуинами, переходили на территорию врага в Северной Африке или под видом странников, идущих на богомолье, проникали в глубь территории, контролируемой правительством Виши или немцами. И как в любом другом уголке мира, куда забрасывала их работа, сотрудники английской Секретной службы одурачивали агентов стран оси и расстраивали их замыслы.
Несмотря на свое численное превосходство на Среднем Востоке, немцы были сбиты с толку вторжением союзников в Северную Африку, хотя уже много месяцев существовала возможность такого вторжения. Объединенные усилия мадридского и анкарского «опорных пунктов» оказались почти бесполезными, когда 4 октября 1942 года у берегов Алжира появилась армада союзников. Канарис потерпел неудачу. Он прекрасно сознавал, какие осложнения создала его неспособность предупредить германское верховное командование о первом большом вторжении союзников с моря. Помня об этом, Канарис с двойной энергией стал собирать сведения о подготовке вторжения союзников в Европу, так как в этой области ни он, ни его хозяева не могли позволить себе потерпеть неудачу.
ГЛАВА XVI
ШПИОНАЖ В ПЕРИОД ПОДГОТОВКИ
ВТОРОГО ФРОНТА
После конференции в Касабланке в январе 1943 года планы союзников в отношении долгожданного второго фронта в Европе начали принимать более конкретные формы. В приятной атмосфере северо-африканского города были всесторонне обсуждены проблемы второго фронта и создан смелый набросок его стратегии. Несколько месяцев спустя на августовской конференции в Квебеке Рузвельт и Черчилль обсудили последние детали.
В период между этими двумя конференциями была одержана победа в Тунисе, на Сицилии и в Италии, которая безоговорочно капитулировала. Подготовка к вторжению в Западную Европу приняла огромные масштабы. Американские войска и вооружение лавиной текли на Британские острова. А немцы еще не опомнились от страшного поражения под Сталинградом. Они понимали, что приготовления на их Западном фронте близятся к концу, и напрягали все силы, стремясь разведать какие-нибудь подробности о планах союзников. Германский генеральный штаб напомнил адмиралу Канарису, что его и шпионская организация в Северной Африке с треском провалилась. От главы немецких шпионов потребовали предотвратить подобный провал при высадке войск союзников в Европе.
О провале планов германской военной разведки рассказал впоследствии человек, знавший ее тщательно охраняемые тайны. Это произошло на следующий день после того, как на Нюрнбергском процессе фельдмаршалу Вильгельму Кейтелю был вынесен смертный приговор. Через своего адвоката доктора Нелте Кейтель отвечал на вопросы английских журналистов.
Кто-то задал вопрос, почему германское верховное командование не было своевременно осведомлено о начале вторжения союзников в Африку и в Нормандию. Кейтель заявил: «Наша разведка потерпела полное поражение, хотя некоторые сомнительные сообщения указывали на завершение приготовлений союзников. Вторжение в Северную Африку фактически застало нас врасплох. Вторжение в Северную Францию ожидалось с весны 1944 года всякий раз, когда устанавливалась благоприятная погода. О высадке в Нормандии сообщили вовремя, но дали лишь обычный сигнал тревоги, как и во многих случаях до этого. Эти сигналы вошли в привычку у немецких войск из-за частых рейдов диверсионных отрядов союзников».
Но германская разведка, очевидно, не знала, что на этот раз предпринималось нечто гораздо более серьезное, чем незначительная операция. Кейтель добавил:
«Германская военная разведка не имела достоверных сведений о состоянии приготовлений союзников. Когда транспортные суда союзников приближались к побережью Нормандии, приказа об объявлении чрезвычайной тревоги не последовало; войска, находившиеся во Франции, получили только приказ оставаться на своих местах».
Английская контрразведка расстроила планы немцев. Из Эйре просочились кое-какие сведения о количестве американских войск и вооружения, прибывающих в Северную Ирландию. Однако это известие было неопределенным, так как агенты английской Секретной службы так тщательно контролировали границу между Ольстером и Эйре, что деятельность шпионов стала чрезвычайно опасной.
Канарису пришлось отказаться от плана использования Эйре как трамплина для агентов, работавших в Англии. На совещании, состоявшемся в штабе Гитлера, были предложены другие пути засылки шпионов из Европы на Британские острова. Особый интерес представляет история трех немецких агентов, прибывших в Англию до вторжения; она иллюстрирует те хитрые планы, которые вынашивались Канарисом и его штабом.
16 Июля 1943 года на английском аэродроме из транспортного самолета, принадлежавшего английскому военно-воздушному флоту, вышел стройный молодой человек. Это был двадцативосьмилетний Пьер Ричард Чарлз Нойкерманс, бывший офицер бельгийской армии, который, совершив побег, прибыл в английское посольство в Мадриде. После перекрестного допроса и проверки его отправили сначала в Лиссабон, а затем в Англию, где он должен был присоединиться к бельгийским патриотам, работавшим под руководством эмигрантского правительства М. Пьерлота.
Нойкерманс был одним из многих тысяч английских военнопленных и европейских патриотов, вырвавшихся из цепких лап германских военных властей или гестапо и пробравшихся в Испанию по испытанному пути из Северной Голландии и Бельгии через Францию к Пиренеям. С помощью английского посольства в Мадриде спасшиеся в конце концов обретали свободу. Лорд Темплвуд, который под именем сэра Самуэля Хора в годы войны занимал в Испании должность английского посла, сказал однажды, что оказание помощи этим людям отнимало у сотрудников посольства больше времени и усилий, чем любое другое дело. Во время войны посольство оказало помощь 30.000 эмигрантам и сбежавшим военнопленным.
Количество эмигрантов, которые начали появляться в Испании после Дюнкерка, увеличивалось с каждым днем. Процедура их приема была долгой и утомительной, хотя согласно Гаагской конвенции 1907 года бежавшие военнопленные становились свободными, как только вступали на нейтральную территорию. Всякий раз, когда появлялся эмигрант, необходимо было установить его личность и убедиться что он действительно был военнопленным, а это довольно трудное дело, когда перед вами стоит человек, не имеющий ничего, кроме одежды.
