Сводя вместе данные табл. 2, получаем:
Остановим внимание на некоторых числах, заметив предварительно, что для важнейших данных (число жителей, вся поверхность и число гектаров на душу) степень точности достигается, вероятно, до 1 %, но только потому, что каждое из приведенных чисел представляет сумму многих; в отдельных же слагаемых погрешности могут быть очень значительными.43 Наибольшую достоверность имеют, конечно, цифры двух последних столбцов. Числа же годового прироста и разности мужчин и женщин, особенно последние, представляют наименьшую достоверность и приведены лишь как первое приближение, по тому интересу, который, содержится в сведениях этих обоих родов.
В отношении к числу всех жителей обыкновенно встречаются цифры значительно меньшие, чем здесь, но различные по разным источникам. Это зависит преимущественно от того, что чаще всего берут числа последних переписей, а они, во-первых, меньше современной действительности, потому что относятся к протекшим годам, во-вторых, переписи разных стран относятся к разным годам, часто друг с другом не совпадающим, приведенные же у нас числа по возможности точно исправлены и приведены к одному сроку – к 1 января 1907 г. (нов. ст.). Такое приведение, конечно, сопряжено с предположениями, касающимися принятых данных для годичного прироста. Там, где этот последний не известен, или где данное для числа жителей не отнесено к определенному сроку, приходилось поступать более или менее наугад, но при этом я старался не увеличивать чисел, а либо сохранять ранее известные цифры без поправок, либо поправлять лишь немного, с округлением. Для стран с малым количеством жителей все это имеет лишь малое влияние на окончательные выводы, но для Китая величина велика и надо оговориться. Долгое время число жителей Китайской империи определялось цифрами, близкими к 250–300 млн, хотя китайские сведения дали еще в 1844 г. население, без Монголии, Маньчжурии и проч., 413 млн.
В конце XIX в. распространилась в Европе уверенность в том, что число жителей Китая никак не менее 360–370 млн. При распределении на провинции государственных уплат европейцам китайское правительство сочло население 18 внутренних провинций (без Маньчжурии, Монголии, Тибета и китайского Туркестана) равным 407 млн, а потому, считая в Маньчжурии 16 млн, в Тибете 6,5 млн, в Монголии 2,5 млн и в китайском Туркестане 1 1/5 млн, для всего Китая стали считать около 433,5 млн жителей. В 1903 г. китайское правительство известило, что, по сведениям, полученным из всех провинций, общее число жителей (конечно, уже без Формозы и других отпавших частей) всего Китая равно 426 337 тыс. Это число, мне кажется, и должно ныне, до точной переписи, считать наиболее близким к истине. Полагая годовой прирост (за вычетом эмиграции) очень ограниченным и равным только 0,5 % и считая указанное число отвечающим концу 1903 г. (все это уменьшает, вероятно, окончательную цифру жителей), получится к 1907 г. 426,34 + 4,26 = 430,6 млн. Округляя это число, получаем 430 млн, что и дано в табл. 2. Считаю полезным обратить внимание на то, что для всей Европы общее число жителей к 1907 г. вышло почти такое же: 431 млн, и что поверхность всей Китайской империи, близкая к 11 млн кв. км, тоже очень близка к поверхности всей Европы, равной 10 млн кв. км. При таком современном положении вещей нет ни малейшего основания Европе или Китаю думать о взаимном занятии или переселении в ту или иную сторону, и если с пробуждением Китая, да еще при участии в нем Японии, чего можно опасаться, то это набегов и отнятия от нас южных и приморских частей Восточной Сибири. Тут содержится один из наиболее жгучих и чисто русских вопросов предстоящего времени, и мне кажется, что Россия предупредительно-дружественной к Китаю политикою может успеть тут более, чем какими бы то ни было союзами не только с одною Францией, но и с Германией, Англией и С.-А. С. Штатами, если эти союзы будут иметь целью в чем-либо противодействовать китайским успехам в самостоятельности. Союз России с Китаем мне представляется если не наилучшею, то вернейшею и простейшею гарантиею мирного прогресса не только этих стран, но и всего света, тем более что все остальные государства мира имеют более поводов как для взаимного соперничества, так и для явного или тайного противодействия успехам всякого рода, а особенно промышленно-торговым, как России, так и Китая, видя в их многолюдстве и недостаточном развитии сил – прочных потребителей своих товаров и источники своих общих выгод. По моему мнению, наилучший, т. е. надежнейший, путь для достижения прочного мира и успешного внутреннего совершенствования как для России, так и для Китая состоит в образовании четверного союза с Францией и Англией, потому что с Россией и Китаем они обеспечат не только им, но и себе уверенность в возможности спокойно смотреть на будущее и вести дело к общему объединению мирных усилий всех стран света. Как бы то ни было, в Азии не только по преданию – колыбель людей, но и их численное преобладание, о ней и надо более всего заботиться, когда принципиальное равенство людей и стран ставится во главу общераспространенных идеалов.
В отношении к числу жителей Азии (934 млн) заметим, что население это превосходит половину общего числа людей на Земле, хотя площадь Азии менее трети всей суши. Это определяется тем, что, кроме Сибири и Монголии, почти все части Азии заселены густо, а это зависит, по моему мнению, не столько от почвы и климата, которые в Африке, Америке и Австралии не менее благоприятны, сколько от того, что в Азии государства сыздавна были большими монархиями и держались, особенно в Китае, религиозных начал, ставящих не политические требования, а широкую семейственность (не индивидуализм) и постоянный труд (не личное наслаждение) на первый план в целях жизни. Ныне, когда, начиная с Японии, азиатский Восток начинает сознавать необходимость и пользу многого из того, что достигнуто Европою помимо Азии, весьма важно, особенно для нас, стоящих в средине, чтобы такие народы, как китайцы, получая европейские начала, имеющие латинские корни, не забыли тех благодушных, мудрецами внушенных начал, которые Китаю позволяют, постоянно размножаясь, сохраняться тысячелетиями. И для того-то, чтобы это могло произойти, очень полезно тесным союзом России с Китаем обеспечить этому последнему спокойствие начатых внутренних преобразований.
Такие громадные материки, как Африка, Америка и Австралия, поныне населены, сравнительно с Азией, очень слабо, а столетия за два, когда их мало знали и они были предоставлены своим силам и течениям жизни, число в них жителей, по всей вероятности, говоря вообще, было если не меньше, то уже никак не больше современного, хотя местами и были скопления, властвовавшие над всем соседним. Главною причиною малой населенности названных континентов, богатых дарами природы, служили, без сомнения, войны, везде господствовавшие, и ими вызванный деспотизм, по сравнению с которым европейский или азиатский деспотизм может быть назван благодетельным. Этим я не желаю обелить ни жадных испанцев, беспощадно истреблявших южноамериканские и другие народы, ни английских приемов истребления маори или североамериканских индейцев, ни истребления негров арабскими народами, а желаю только выяснить ту мысль, что роль европейцев в Африке, Америке и Австралии, несомненно, послужила к смягчению нравов и даже к увеличению числа жителей, если не во все время последних двух столетий, то, по крайней мере, за последние десятилетия XIX ст., и надо полагать, что так будет и впредь что должно послужить к быстрому росту числа жителей, особенно в Америке и Австралии, где при современной мере годового прироста (около 1,75 %) удваивание числа жителей должно совершаться примерно в 40 лет. А так как при годовом приросте в 6 млн на 934 млн, как в Азии, удваивание произойдет лишь в 120 лет, тогда лет чрез 150 Америка должна быть столь же тесно заселена, как и Азия. Для мальтусов тогда должны начаться гибель человечества и общие бедствия от недостатка продовольственных средств, но для современных мыслителей и наблюдателей– одним из каких стараюсь быть сам и каких желаю более всего видеть как в русской среде, так и всюду – увеличение числа жителей в Европе и Азии в 4 раза, а в Африке, Америке и Австралии раз в 10 или 12, т. е. население всей Земли 10 тыс. млн (10 млрд) людей: а) ничуть не страшно, б) обещает только хорошие результаты и в) не только возможно лет чрез 250–300, но и желательно, что я и постараюсь показать и доказать, хотя со всею возможною краткостью.
Томас Роберт Мальтус
Прежде всего заметим, что при 10 млрд жителей на всем земном шаре на каждого жителя придется средним числом суши по 1,3 гектара, а за исключением полярных стран, пустынь, как Сахара и горные вершины, все же не менее 1 гектара на душу, что и теперь далеко превзойдено во множестве стран, т. е. тогда общей тесноты может быть на Земле не более, чем ныне на Яве или в Бельгии, где народ свободно умножается, инстинктивно постигая ложность выводов Мальтуса о близкой необходимости ограничения умножения числа людей. Найдется не только мест для жилья, но даже для лесов, не говоря о пашнях. Умением доставать много питательных веществ на малых площадях земли прежде всего отличились китайцы, но теперь это стало достоянием общим, и если англичане или голландцы предпочитают покупать хлеб, а не выводить его дома, то просто потому, что так дешевле, меньше трудов, легче заработать деньги на чем другом, а хлеб – купить, благо его предлагают страны кой в чем бедные, а землею богатые. Тогда не так будет, когда везде явится много народа и будет мало земли; земледелие тогда потребует не одного внешнего, физического труда, но и знаний, да будет давать доходы получше каких-либо домов или фабрик. Притом воспользуется и всем теплом тропических стран, откуда вывоз питательных начал должен со временем сделаться громадным, теперь же оттуда везут лишь очень немногое, так сказать, роскошное. Сверх того, ведь культивируют же моря-то для добычи из них не только рыбы, без нас там плодящейся, но и растений и животных, которые там станут разводить люди, как стали уже разводить устриц.44 Словом, не то что 10 млрд, но и во много раз больше народу пропитание на земном шаре найдут, прилагая к делу этому не только труд, но и настойчивую изобретательность, руководимую знаниями.45 Страшиться за пропитание, по мне, само по себе просто нелепость, если мирное и деятельное общение массы людей можно считать обеспеченным. Это обеспечение-то и возрастает при умножении не только общего числа людей, но и их тесной скученности именно по причине самой скученности, так как при ней неизбежно становится необходимым и возможным позаботиться о порядке, законности или устранении другим вредящего личного произвола и о широком просвещении, помогающем личным усилиям людей, стремящихся узнать или открыть новые полезности и новые доли истины, как это видим, например, в Англии, где люди, сделавшие что-либо новое в науке и промышленности, пользуются всеобщим уважением больше, чем воины, ораторы и богачи. Все, чем человечество может гордиться, добыто у народов, дошедших до тесноты жизни. Ни Рафаэля, ни Ньютона, ни Стефенсона или даже Гарибальди и Гамбетты нельзя и представить без народной скученности. Она одна может своими тысячами глаз не упустить из виду все то, что является достойным внимания и что при малолюдье, наиболее внушающем эгоистические стремления, редко возникает, а возникнув, легко может пропадать и зачастую пропадает. С внешней стороны народная скученность настолько сильна и велеречива, что явно и прочно выдаваться в ней внешнею личною силою и даже речью очень трудно, а для посредственности почти и невозможно. Поэтому эта самая скученность в конце концов невольно внушает мысли и направления более глубокие, внутренние, тесно связанные с общими людскими интересами. Словом, постоянная людская теснота жизни дает неизбежно много общих благ и способствует прогрессу, а потому и желательна, хотя при ней неизбежны некоторые новые недостатки, особенно же сухость или формальность многих общих законоположений, рядом со «свободой», которая совершенно отлична от начальной или анархической свободы животных.
